Aniri Yamada - Личный фотограф смерти (СИ)
— Пробовал, я ему даже рыбу предлагал, а он и не повернулся, — ответил Деннис, тоже выглядывая в окно.
— Ну, повернуться-то он не может, а то давно бы уже сам вернулся. Видишь как там узко? Ему стена мешает, — объяснил Луис.
— Значит, надо за ним идти. Я как раз хотел.
— Видел я как ты хотел. Полетать захотелось? – Луис прикинул расстояние до кота и ширину бортика. Сантиметров пятнадцать, может чуть меньше. Не пошикуешь. – Ладно, я иду.
Он влез на подоконник, как несколько минут назад Деннис, и свесил наружу ноги. Потом встал на бортик и, вцепившись в верхнюю часть рамы, шагнул вправо, прижавшись спиной к стене.
— Осторожно, Луис, — прошелестело сзади.
Он не ответил и сделал ещё шаг, половина его стопы висела в воздухе, держаться же было не за что. На уровне колена уже появился первый, торчащий из стены кирпич, и Луис аккуратно его переступил. Сделав ещё шаг, он добрался до второго, уже на высоте пояса, вцепившись в него рукой, Луис задумался. Чтобы его преодолеть, нужно было отклониться вперёд, а тут и равновесие потерять недолго. Выгнув спину, насколько смог, он кое-как пролез мимо кирпича, скользнув по нему поясницей.
Вот и кот. Обернулся и шипит. В отличие от отходчивого Денниса, Лами явно не простил Луису своё унижение во время процедуры извлечения кости. Он смотрел на своего невольного спасителя злыми глазами, и яростно надувая щёки, выдавал поистине змеиное шипение. Злопамятная зараза.
— Ну же, Лами, скотина ты тупая, иди ко мне, — ласково заговорил Луис, чувствуя, что сегодня ему не обойтись без ободранных рук. В лучшем случае…
Оставался шанс заговорить кота добрым голосом.
— Я тебя не обижу, так тюкну об стену и всё. Ну, Лами, гад ты волосатый…
С этими словами он протянул руку и, увернувшись от острых когтей, пропоровших воздух, схватил кота за шкирку. Левой рукой он крепко держался за кирпич, упирающийся ему в бок.
Лами забился, пытаясь вырваться, закрутился, вскидывая задние ноги и оставляя Луису на руках новые кровавые росчерки, взамен тех, что уже зажили и тонкими белыми полосками раскрасили его руки.
— Да чтоб тебя! – возопил Луис и понял, что долго он Лами не удержит. Обернувшись, он увидел испуганного Денниса, выглядывающего в окно. – Дени, отойди! Я его на подоконник брошу!
Другого выхода у него не было, идти обратно с беснующимся и рвущим в кровь руку животным, у него бы не получилось. Да и кот был тяжёлым, а уж дергающийся почти десятикилограммовый Лами точно не способствовал сохранению равновесия.
Луис прижался к стене и собрался, потом размахнувшись, швырнул кота в окно, изо всех сил вцепившись в единственную опору – кирпич. Кот заорал, и заткнулся, только рухнув на карниз окна, начал соскальзывать, но наконец-то использовал когти по назначению и, уцепившись ими, подтянулся и исчез в недрах кухни, откуда тут же раздался радостный вопль Денниса:
— Лами!
После броска Луис начал стремительно крениться вперёд. Он попытался выровняться, продолжая держаться онемевшими от усилий пальцами за кирпич, и у него скорее всего получилось бы, если бы не его ненадёжная опора. Кирпич оказался не столь хорошо закреплён, как хотелось верить Луису. Он не успел толком выпрямиться, когда понял, что этот кусок камня по-прежнему у него в руке, вот только к стене он больше не крепится. Луис бросил его и правой рукой отчаянно попытался схватиться за кирпич, на котором сидел Лами. Не глядя, у него это получилось плохо, рука схватила воздух, Луиса резко повело вперёд и он, окончательно потеряв равновесие, сорвался с бортика и рухнул вниз.
— Луис! Нет! – отчаянный крик, удар и прежде чем провалиться во тьму мысль: «Вот и расплата…»
— Мам, можно я возьму ещё сосиску?
— Себе или Лами? – строго спросила Трейси, наливая в чашку какао.
— Ну, мам, он так смотрит… — принялся канючить Деннис.
— Мне кажется, он вполне наелся своим кормом и сосиска ему не нужна. — Трейси придвинула какао к сыну.
— А вдруг не наелся? – не отставал мальчик.
— Судя по его брюху, он никогда не наедается. Скоро уже ходить не сможет, — вздохнула мать. – Ты сам ешь давай.
Деннис принялся расстроенно ковыряться в яичнице. Ему в голову пришла идея отдать коту хотя бы огрызок своей сосиски, но Трейси зорким глазом следила за ним, прихлёбывая кофе. Она выучила все его трюки по скармливанию вкусных кусочков из тарелки.
— Мам, а можно мне… — Деннис принялся с вымученным видом придумывать, что бы попросить, чтобы отвлечь маму.
— Всё, что нужно на столе, — благодушно ответила мать. – Ешь.
С горестным видом мальчик откусил малюсенький кусочек сосиски, видимо, всё ещё не теряя надежды порадовать кота.
Через пару минут Трейси не выдержала такого издевательства над едой:
— Дени, доедай быстрее. Нам пора ехать в больницу, ты не забыл, что сегодня выписывают Луиса?
— Я помню! Сейчас… Всё! – запихав остатки еды в рот, он быстро запил всё какао, и со стуком поставил чашку на стол. – Я готов!
— Наконец-то, — с облегчением вздохнула Трейси. – Идём.
Уже в машине, подъезжая к больнице, Трейси покосилась на ерзающего от нетерпения сына:
— Соскучился?
— Ещё бы! Нас же к нему почти не пускали, даже поговорить нельзя было нормально. Хорошо, что его уже домой отпускают!
— Дени, я надеюсь, ты помнишь, о чём мы с тобой говорили?
— Да, помню.
—Уверен?
— Да уверен-уверен, — пробурчал мальчик.
— Дени, я серьёзно! Я и так с Луисом вовек не расплачусь, за то, что он тебя с окна спугнул. Поэтому… повтори.
— Поэтому, я не должен слишком сильно докучать Луису, а особенно если это касается Лами. Я должен как следует запирать окна и двери и следить, чтобы Лами никуда не сбежал. Ну, мам!
— И не думай спорить. Из-за твоего кота Луис едва не погиб. Ты не забыл?
— Я помню, — угрюмо ответил мальчик.
Не успела Трейси больше ничего сказать, как Деннис подпрыгнул на сиденье и завопил, показывая рукой на больничное крыльцо, к которому они как раз подъезжали:
— Луис! Мам, смотри там Луис!
Трейси глянула, куда показал сын, и увидела стоящего возле крыльца Луиса. Прислонившись спиной к колонне, тот рассеянно курил, глядя по сторонам. У его ног лежала сумка с больничными вещами, которые ему навезла Трейси за те десять дней, что он провел в больничных стенах.
Стоило ей припарковаться, как Деннис выскочил из машины и бросился к нему.
— Луис, привет! – мальчик обнял его и радостно зажмурился.
— Эй, эй, потише, Ден, а то руку мне доломаешь, — рассмеялся Луис, тоже радуясь встрече. Времяпрепровождение в больнице ему до смерти надоело, но врачи настаивали на полном обследовании, опасаясь каких-нибудь осложнений. Луис аккуратно приподнял загипсованную от запястья и до самого плеча руку, чтобы Деннис ненароком её не задел.
Ему до сих пор не верилось, что он отделался только сильным сотрясением мозга, да сложными переломами левой руки. Которая, кстати, не могла похвастаться тем же, сломаны были и плечевая и локтевая кости, причём первая в двух местах со смещением. Но с учетом того куда и как Луис приземлился, он действительно должен был считать себя счастливчиком. Он упал на ту самую клумбу, огороженную фигурными камнями, о них же и сломал конечность. По прикидкам Луиса, если сравнить его рост и рост Денниса, мальчик должен был бы упасть на эти камни головой. Конечно, сложновато погибнуть, упав с третьего этажа, и Луис это подтвердил, но если с такой высоты, да головой на валуны, да ещё и с острыми гранями…
О том, что могло бы быть, Луис старался не думать. Всё хорошо, все живы и почти здоровы. Разве есть повод печалиться?
Повод был, конечно, и не один, но Луис не хотел об этом думать. По крайней мере, пока.
— Ой, прости, Луис! Больно? – забеспокоился Деннис, отстраняясь от него.
— Да нет, нормально всё. Привет, Трейси! – поприветствовал Луис женщину, которая отстала от прыткого сына.
— Здравствуй, Лу. Как дела?
— Отлично. Вот выписали, наконец-то. Как вы удачно подъехали, я уж забеспокоился.
—Ага, — радостно покивал Деннис, после чего поднял с земли сумку Луиса и побежал к машине. Трейси и поддерживающий гипс Луис, неторопясь, пошли следом.
— Что врач напоследок сказал? – поинтересовалась Трейси.
— Телефончик твой попросил, — ухмыльнулся фотограф. Между Трейси и доктором Брауном, лечащим врачом Луиса, во время посещений последнего, возникло взаимное притяжение. Легкий флирт, улыбки, комплименты. Браун здорово печалился, когда выписывал Луиса, теряя в его лице причину для посещений Трейси.
— Луис! – мать Денниса здорово смущалась, стоило ему заговорить о докторе-ловеласе. – А… а ты?
— Конечно! Ты бы видела, с какими счастливыми глазами он записывал эти заветные цифры! – продолжал подтрунивать Луис.
