Майя Илиш - Комната кукол
Но этой часовней мы уж точно не сможем воспользоваться в ближайшее время, тут осталось только здание, со всех сторон окруженное густыми зарослями. Ежевика еще не созрела, часть кустов даже стояла в цвету — казалось, в этом саду все цветет одновременно, — и я не стала подходить слишком близко, чтобы не порвать о колючки платье или чулки. Я запомнила это место, и если в библиотеке найдется книга об истории Холлихока, то я постараюсь узнать все об этой часовне. Мне представлялось, что когда-то Холлихок был рыцарским замком, гордой и неприступной крепостью какого-то крестоносца, но затем его наследники построили на этом месте более современное, как им казалось, сооружение, а старое снесли. А вот часовню сносить, конечно же, запрещалось, ведь за разрушение храма можно попасть в преисподнюю, и потому она выстояла, хотя все о ней и позабыли. А может быть, этой загадке найдется куда более простое объяснение: в часовне начала проваливаться крыша, и потому ее заперли, чтобы никто не пострадал…
Но я пришла сюда ради сада, поэтому продолжила прогулку. Цветы я рвать не стала — мне не нравится, когда они вянут и начинают вонять, я думаю, что цветы красивее всего на клумбе. Тот, кто все это здесь посадил, был настоящим мастером своего дела. Я еще никогда не видела, чтобы так много разных цветов цвели одновременно. Тут были и подарившие название имению мальвы, и пара нарциссов, которые в Лондоне уже давно отцвели, и дикие розы, и шиповник, и множество других растений, названия которых я не знала. Вот еще зачем стоит заглянуть в библиотеку — там наверняка найдется атлас цветов. В этот момент я даже готова была взять уход за садом на себя — не потому, что любила копаться в земле, а просто чтобы не позволить местному садовнику изменить что-то в этом пышном великолепии.
Только лабиринт меня разочаровал. Я дошла до высокой, разросшейся живой изгороди, ровно протянувшейся вдоль одной стороны парка, и обрадовалась, что наконец-то попала сюда — я так мечтала об этом, глядя из окна спальни. Я направилась вдоль изгороди, свернула за угол, еще раз и еще… Он точно был заколдован. В какой-то момент я вернулась туда, откуда начинала, а вход так и не нашла. Разве смысл лабиринта не в том, чтобы искать из него выход? А я не могла найти вход. Может, за долгие годы тут все просто заросло, но я так хотела побродить там… Если Руфус все-таки скажет садовнику все тут поменять, то ему стоит заняться исключительно лабиринтом, а остальное оставить в покое.
Я могла бы провести в саду целый день, наслаждаясь удивительным новым ощущением свободы, вызывавшим во мне неведомую ранее дрожь. Но я уже беспокоилась, что кто-то заметит мое отсутствие в библиотеке, и если раньше я гнала от себя мысли о возможном наказании, то теперь, в окружении всей этой красоты, испугалась, что меня навсегда лишат прогулок и запрут в подвале, где мне, как и Алану, придется жить, не радуясь солнечному свету, запахам травы и цветов. Два дня назад я даже не подозревала, что все это окажется для меня таким важным. Теперь я уже не могла рассмеяться Руфусу в лицо и сказать: «Ну и наказывайте меня — вы все равно не лишите меня небес!» Ведь именно это он и мог сделать.
Вместо того чтобы поваляться на траве и помечтать или раздеться и поплавать в пруду с кувшинками, мне пришлось возвращаться в библиотеку.
Мне повезло. Окно, через которое я выбралась, по-прежнему было открыто — добрый знак, что никто еще не узнал о моем побеге. Но оказалось, что забраться внутрь сложнее, чем выпрыгнуть наружу. Намного сложнее. Я могла дотянуться до подоконника кончиками пальцев, но, хотя я и умела удерживать равновесие на перилах, в подтягивании это не поможет. Оставалось два варианта: можно было подняться на крыльцо и попробовать запрыгнуть на подоконник с перил или же подпрыгнуть, схватиться за внутренний край подоконника и подтянуться. Мне показалось, что второй вариант проще, и с третьей попытки у меня действительно получилось повиснуть на подоконнике. Сейчас я была рада, что мисс Монтфорд не жалела сирот и заставляла заниматься тяжелым физическим трудом — во всяком случае, я подумала, что благодаря этому у меня такие сильные руки. А может быть, мне помогли и скудные обеды миссис Хьюберт — из-за них мы все оставались худенькими, и сейчас мне было не так тяжело подтягиваться. В общем, чьей бы заслугой это ни было, я сумела забраться в комнату. Моя прогулка в саду подошла к концу.
Я осторожно осмотрелась. Меня испугала какая-то тень, и на мгновение я подумала, что это Руфус сидит в кресле, но, к счастью, я была в комнате одна, а тень мне просто померещилась. Я поспешно закрыла окно. Вот теперь никто не узнает о моей небольшой экскурсии. Сейчас можно и в библиотеке посидеть: мое желание погулять на свежем воздухе, наслаждаясь свободой, исполнилось, я отвлеклась от кукол, моя голова наполнилась совсем другими мыслями, а если я еще и найду что-нибудь интересное почитать, то время до ужина пройдет незаметно.
Сколько же здесь книг! Толстые тома в старых кожаных переплетах — я даже знать не хотела, сколько этим книгам лет, и не решалась прикасаться к ним. Мне не очень-то хотелось во второй свой день в Холлихоке сознаваться хозяевам, что я порвала бесценную книгу. Я посмотрела на свои руки. Изначально я надеялась, что они останутся чистыми, ведь во время прогулки по саду я держала их за спиной, чтобы не выпачкаться, и даже цветы не рвала. Но это было до того, как я начала подтягиваться на подоконнике. Теперь же руки были грязными и исцарапанными, к тому же я еще и испачкалась в извести. Наверное, если бы тут была какая-то тряпка, руки можно было бы оттереть. Хм, может быть, воспользоваться шторами или моей нижней юбкой?
Но, посмотрев на платье, я поняла, что грязь на пальцах — только часть проблемы. На белом платье остались явственные следы моего подъема на подоконник. В саду я все время помнила о том, что платье нужно беречь, и потому не пошла в заросли ежевики и не стала садиться на траву. А потом я забиралась по стене дома, пыльной и грязной. По платью это сразу было видно. Да уж, у меня неприятности. Такую грязь в библиотеке не найдешь, даже если будешь доставать с полки самые пыльные тома. Мне нужно вернуться в свою комнату, спрятать платье в шкафу или где-то еще и переодеться в другое — и все это, не попавшись на глаза Руфусу. Иначе… Не знаю, что случилось бы иначе, и выяснять это мне в тот момент не хотелось.
Я на цыпочках подошла к двери, чтобы проверить, действительно ли она заперта. Может, нужно было сделать это сразу. Вдруг мне просто показалось, что ключ повернулся в замке? И на самом деле мистер Трент вовсе не был таким вредным? Я повернула дверную ручку — ох, хоть бы она не заскрипела, хоть бы этот звук не привлек внимание мистера Трента или Руфуса. Я не собиралась трясти запертую дверь, это только позабавило бы дворецкого. Ручка не скрипела, но дверь действительно была заперта. И тут уж ничего не поделаешь. Я посмотрела в замочную скважину, вернее, попыталась это сделать — с той стороны в ней торчал ключ. Вот бы до него добраться… Нужно подумать. Или ждать, пока меня выпустят. Ничего другого мне не оставалось. Ну и злиться, что я позволила себя запереть, конечно.
В первую очередь мне нужна была книга. Большая книга. Не потому, что я не любила читать маленькие книги, — так я могла спрятать от чужих глаз грязь на платье. Самой большой книгой из тех, что сразу бросились мне в глаза, оказался географический атлас. Он был огромен, даже не помещался на полке, и для него пришлось сделать отдельную подставку. Когда я взяла его в руки, выяснилось, что он еще и ужасно тяжелый. Открыв атлас, я уютно устроилась в кресле — и принялась разглядывать карты. Я не знала, как произносятся названия далеких городов и как живут люди в дальних краях, но я словно затерялась в этих чужих мирах. В библиотеке царила тишина, ничто меня не отвлекало, и я, позабыв о времени, листала страницы атласа, представляя, что путешествую по этим диковинным странам. На картах были белые пятна, неизведанные земли, и я полагалась на силу своего воображения, выдумывая, что могло бы там находиться. Атлас был очень старым, и я не знала, что начали наносить на карты после того, как он был издан, но мне было все равно. Для меня эти неведомые страны символизировали величайшие приключения, и я подолгу всматривалась в каждую карту, стараясь, чтобы она запечатлелась в моей памяти в мельчайших подробностях. Я так увлеклась этим занятием, что не заметила, как кто-то открыл дверь. И только когда прозвучал голос Вайолет, сладкий как мед, я подняла голову.
— Я смотрю, ты тут уже освоилась.
Моргнув, я кивнула.
— Да, большое спасибо. — Я отвечала механически, слова лились из меня, как льется мелодия из шарманки: шарманщику нужно просто крутить ручку, не задумываясь о нотах. — Очень красивая библиотека.
Мне показалось странным, что именно Вайолет пришла за мной, а не Руфус. Я почему-то думала, что библиотека — это его любимое место. Но, вероятно, я ошибалась. В конце концов, Руфус только недавно унаследовал Холлихок, и все эти книги собирал не он. Должно быть, их приобрела мисс Лаванда или, что еще вероятнее, ее предки, ведь она и так тратила много денег и усилий на кукол, едва ли у нее хватало времени на что-то еще, в том числе и на книги. И даже если мисс Лаванда умерла уже очень, очень старой, многие книги были куда старше.
