Ангел (СИ) - "Ла Рок"
Добить! Бог любит… Тьма.
Включаюсь и понимаю, что третий удар лишний. Больную голову нельзя использовать подобным образом! Тушку вырубило… Я падаю! Вижу пляску точек с искорками…
Кольца цепляют обивку и ладошка хватает мягкую ткань. Держусь за подголовник, устояв вертикально. Как удачно, что кресло рядом.
Дебоширу везёт меньше, его тело падает в проход. Тёмным пятном летит стильная куртка и гладкая кожа скользит по плечу, проносясь впритирку.
Офигеть, что вытворяю! Опираясь на спинку, я смотрю на рухнувшее тело. Парень лежит ничком и не шевелится. Уноси готовенького!
Резко вернулись звуки. Громко орёт женское сопрано. Противный визг настолько близко, что от него звенят уши.
Неужели кричит тётка? Я поднимаю взгляд. Нет, она молча дрожит зеленью козырька. Его тень прыгает по зажмуренному лицу и сетке возрастных морщин.
— Спокойно, бабуся, — тихо успокаиваю, — вам вредно волноваться…
Девушка в соседнем кресле уставилась круглыми глазами. Контраст молодой кожи поразителен. Бледному личику совсем не идут плотно сжатые губки.
Выходит, кричит не дочка. Закрытым ртом визжать трудно. А кто тогда?
У иллюминатора сидит толстый кореец в опрятном костюме. Одежда с иголочки, а внешность неприятная. Жирный смахивает на хряка, раскрывшего широкую пасть.
Вот, кто голосит! Ему страшнее всех? Чего орёт?! Резкое сопрано долбит по ушам и мешает думать.
— Заткнулся! — зло рычу в толстую рожу.
Хряк поперхнулся и уставился заплывшими глазками. Наконец-то! Мне удалось расслышать гомон пассажиров. Вот это да! А жирный то, мега талантище! Весь звуковой диапазон перекрыл. Ему в опере голосить…
Меня отвлекает дергающая боль в руке. Ладошка держит тяжёлый предмет. Кольца сжимают холодный металл, вцепившись в железо сверху.
«Беретта девяносто вторая. Один из самых узнаваемых пистолетов в мире. Сконструирован в семидесятых итальянцами. Стал популярен, благодаря принятию на вооружение американской армией, однако вояки пушку не любят, потому что это действительно «Пушка». На деле спецам из морских котиков удалось пожевать итальянской стали, от внезапно треснувших затворов…» — проблеск воспоминаний качнул и снова откинул на кресло рядом.
Фига! Огнестрел реальный! Впервые держу в руках оружие. Полицейская «Беретта»! Кольца царапают напыление затвора, мою хватку сжимает ещё крепче, от волны страха, пробившей завесу адреналина. Это же реальная смерть! Без всяких шуток. Откуда взялся ствол в самолёте? И почему я стою на ногах? А не валяюсь с дыркой в башке.
Сработавший курок защемил мой пальчик… Вот где болит! Получается… Недоумок стрелял на поражение? В меня?! Дебила кусок… А смелый мизинчик подставился под удар и спас от лишней дырки в ч-черепе…
— Хи… — вырвался нервный смешок. Больно, но не смертельно!
Замечаю, что улыбаюсь в зрачок пистолета и резко опускаю ствол вниз. Оружие по-прежнему может выстрелить! Мне совсем не до веселья сейчас. Боль, как же она отрезвляет…
Ноющий мизинец настойчиво требует внимания и просит отпустить на свободу. Молодчина, заслужил! Только потерпи чутка. Если отпущу курок в таком положении, то есть шанс самострела, а я без понятия из чего здесь пол. Возможен рикошет. Попаду себе в ногу или филей. Точняк же, прилетит по заднице! Словить «Рико» офигеть как забавно, но слишком хлопотно.
Никакой спешки! Осторожно берусь за курок и оттягиваю ударный механизм. Смелый мизинчик обретает свободу. Мне больно до слёз, а на дрожащем пальчике вижу красную отметину. Хватит стенать! Медленно отпускаю курок и сдвигаю предохранитель на затворе. Слышно тихое клацанье, декокер снял боевой взвод. Можно выдохнуть, теперь безопасно.
Перехватываю оружие нормальным хватом. Так гораздо удобнее, чем в себя тыкать! Пробую засунуть пистолет в карман толстовки. Нафиг мне огнестрел сдался! А чего ещё делать? Не выкидывать же… Длинный ствол не лезет! Толстая рукоятка осталась торчать снаружи. И так сойдёт…
— Оммая! — воскликнула девушка.
(Оммая [엄마야] — Мамочки!)
Похоже, они приходят в себя: тётка часто моргает глазами, дочка вспомнила как говорить, жирный молчит в тряпочку. Это хорошо! Так ему идёт гораздо больше.
Не отвлекаемся! Со стволом разобрались, теперь другое, не менее важное. И мне стоит действовать быстрее, пока кураж не закончился.
Резко толкаюсь от опоры и падаю коленками в мягкое тело внизу. Чего жалеть обалдуя? Он лишь чудом не стал убийцей! Желание сломать парочку рёбер сильно как никогда, а ноющий мизинчик требует мести.
Нужно фиксировать. Парень очнётся в любое мгновение! И неизвестно чего надумает. Хотя угадать несложно — опять начнёт культяпками размахивать. Слишком он неадекватный! Второй раз вырубить будет трудно. Чем его связать? Тело лежит мордой в пол и ремень фиг достанешь. Свой использовать жалко. Вижу синее одеяльце рядом, пожилой кореянке тоже дали утеплитель. Сойдёт!
— Ах… — реагирует тётка и хлопает себя по коленкам, с которых слетело покрывало.
Другое выдадут! Скручиваю петлю из синей ткани. Эта тряпка всё равно греет фигово. Тут дела поважнее. Безвольные запястья достать легко, а стянуть к спине ещё проще. Дурацкий узел вышел кривым, косым и необычно уродливым. Ерунда! Главное, руками махать не сможет. Хватит, наелись. Кстати, о еде! Пожрать бы чего…
Манит подлокотник кресла рядом, держусь за него и поднимаю слабеющую тушку. Хоть какая-то опора. Меня знобит. Чувствую, что отходняк накроет уже скоро. Мандраж заставляет дрожать руки и шатает коленки. Сложновато без опоры стоять…
— Что происходит? — лепечет тётка.
— Спокойно, бабуся, — отвечаю в широко распахнутые глаза, — отдыхай и не нервничай… Работает… Этот… Как его… Да чтоб тебя…
Пытаюсь достать оружие из кармана толстовки, но пистолет запутался в ткани. Холодная железка меня пугает и тыкает в пупок! Дрянь опасная, дышать мешает.
Настойчивые рывки почти рвут швы одежды. Мушку освободило внезапно и тяжёлая пушка вылетает на волю. Ствол описывает дугу по салону, уже было затихшие пассажиры опять нервно вскрикивают.
Смена караула! Ха-ха. Смешно… Стоит тоже поорать что-нибудь этакое, злобное! Где мой томатный сок?! Как-то совсем мне плохо…
Отгоняю нахлынувшее головокружение и жмурю глаза. Контроль, куда подевался? Ноги переступают на месте и тушка удерживает равновесие, но борзый настрой тает, как прошлогодний снег. Не к добру всё это…
Ствол бросать нельзя. Мало ли. Значит, мне нужно его разрядить. Без патронов железкой только орехи колоть. Или гвозди забивать.
Нажимаю кнопку на рукоятке и ловлю магазин. Теперь я рассматриваю обе занятые ладошки. Твою ж… А магаз тоже нельзя бросать. И чего делать? Пистоль то, по-прежнему опасный. Патрон остался в стволе. Стреляй — не хочу. Ай! Пофиг… Неловко сдёргиваю затвор ладошкой.
А в карман положить? Нагоняет здравая мысль. Поздно…
Лязгнул металл. Звонко вылетел патрон. Цилиндрик кружит в воздухе и все десять грамм шлёпает в многострадальный лоб.
Больна! Такой маленький, а прилетел увесисто. И опять мне по голове. Задрали! Хорошо, что не в глаз. Фарэры, куда делись, дорогие? Рук на всё не хватает.
— Ксо… — тихо выдыхаю, сбрасывая злобу.
Патрон улетел вниз и блестит латунью в проходе. Достать не вариант, я не поднимусь. Рядом видны подошвы мужских ботинок.
Опа… А здесь то, что произошло? Упавший чудик и опасная железка полностью отвлекли меня, вправо смотреть было некогда, а там, оказывается, любознательный сосед по креслу.
Какая встреча! И без охраны… Хотя нет! Лежащее тело шевельнулось и я вижу, как сверкнул значок на ремне штанов. Рядом обвисла кобура. Пустая. Вот, откуда «Беретта» взялась! Одной загадкой меньше.
Тёмный пиджак соседа распахнут и на светлой рубашке алеет нехорошее пятно. Ранение прижимают белеющие ладони. Похоже на выстрел в живот. Скверная дрянь…
Рядом с бритой головой резко выделяет нарядные туфли. Узнаю красный цвет обуви стюардессы, которая пригнулась и руками закрывает ушки. Та самая милашка, жадная до томатного сока.
