Даринда Джонс - Пятая могила по ту сторону света
- Ты помыла посуду шампунем?
- Выбор был между шампунем и абрикосовым скрабом для тела.
- Тогда нормально. Немного шампуня тебе не повредит.
- Я тоже так подумала. Не могу я начинать день без кофе. Кто знает, чем он тогда закончится? Кстати, как считаешь, это очень плохо, что, всякий раз, когда у меня заканчиваются сливки, у меня появляется легкая склонность к самоубийству?
- Вовсе нет. Однажды, когда в «Жуй и пей» закончился французский ванильный сироп, мне тоже захотелось наложить на себя руки.
- Намек понят.
Вместе с кофе встает над горизонтом солнце и освещает небеса разноцветьем сполохов. Никакой привкус шампуня этого не изменит.
- А бабушка Лил здесь? – поинтересовалась Куки.
Бабушка Лил умерла в шестидесятых и теперь, можно сказать, живет у меня. Слава богу, она много путешествует.
- Думаю, она до сих пор в Африке. Ей там очень нравится. – Кстати о мертвых соседях. Я покосилась на женщину, в прямом смысле слова парящую в пределах пузыря моего личного пространства. – Мне нужно, чтобы ты кое-что поискала, когда тебе на занятии дадут перерыв.
- Ладненько, что искать?
- У меня тут полно мертвых женщин.
Куки застыла, настороженно огляделась.
- В смысле прямо сейчас?
- В эту самую секунду.
- И сколько их?
- Сейчас посчитаю.
Я зашла в спальню, сделала обход, учла еще одну в душе, опять вышла в гостиную и продолжила считать, указывая пальцем во всех направлениях, какие только можно себе представить. Смотреть, как на лице Куки меняются выражения от легкого беспокойства до полнейшего ужаса, было все равно, что смотреть, как встает над горизонтом солнце и освещает небеса разноцветьем сполохов. Только забавнее.
Вернувшись в кухню, я проверила шкафчики и авторитетно сообщила:
- Девять. Нет, минуточку. – Я заглянула в холодильник. – Да, девять. Все блондинки, но не все натуральные. Белые, латиноамериканки, афроамериканки и одна азиатка. Возраст приблизительно от семи до тридцати-тридцати пяти.
Куки поставила чашку. Это означало, что следующие ее слова будут сказаны предельно серьезно.
- Чарли, я должна остаться дома и помочь. Это серьезное дело.
Ну, что я говорила?
- Я знаю, но они никуда не денутся. И я практически уверена, что умерли они не на днях. Вот только почему они появляются сейчас? Еще и целыми группами?
- Думаешь, это дело рук серийного убийцы?
- Скорее всего. Вряд ли все эти смерти стали результатом трудов разных людей. Ну разве что двоих. Я пыталась их приболтать, но, похоже, они не знают значения этого слова.
- Ясно. В общем, если что понадобится, сразу звони. – Куки двинулась к выходу, но внезапно остановилась. – Нет, не могу я идти на занятие. Я обязана остаться и помочь. Поискать информацию, еще что-то сделать. Бедняжки…
- Ничего подобного. Ты обязана научиться тому, как не убивать людей, если только тебе на самом деле, честно-честно, от всей души не захочется кого-нибудь прикончить. Целенаправленно. К тому же, если придется, я свистну Гаррету.
- М-мм, Гаррет, - промурлыкала Куки низким похотливым голосом.
Я могла поклясться, что ее глаза при этом закатились далеко-далеко.
- Ну просто удивительно.
Она тут же уставилась на меня.
- Что?
- Вчера ты вроде как насмотреться не могла на задницу дяди Боба. Вот я и подумала, что ты, наверное, на него запала.
- Чего? Не смотрела я ни на какую задницу!
Я изобразила свое любимое выражение лица, а именно – полнейшее безразличие к поднятому вопросу, и Куки нехотя призналась:
- Ну ладно. Может быть, самую малость. Только мне так кажется, или он и правда выглядит намного лучше?
Я тоже заметила. Дядя Боб пребывал в куда лучшей форме, чем обычно. И я знала почему. Ему так сильно нравилась Куки, что даже не верилось. Он старался для нее. Это мило. И капельку тревожно. А что, если они начнут встречаться? Или начнут встречаться, а потом расстанутся? Что мне-то тогда делать?
Я подтолкнула Куки к двери.
- Ладно-ладно, - проворчала она. – Я оставляю Эмбер одну. Она обещала сидеть дома и заниматься уроками.
- В субботу? Целый день? – фыркнула я. – Я своим предкам то же самое говорила.
- Ну все. Отвезу ее к бабушке.
- Это далеко. Ты опоздаешь на занятие. Или ты хочешь сидеть на галерке? К тому же я шучу. С ней все будет в порядке. Она совсем не похожа на меня. А теперь марш отсюда!
- Минуточку! Это еще что за хреновина?
Я посмотрела туда, куда показывала Куки. У книжного шкафа стояла моя, с позволения сказать, картина.
- Ну, я подумала, что могла бы выразить свои чувства с помощью искусства. Это для нового мозгоправа.
Моя сестра Джемма свела меня с каким-то психологом, который должен был разобраться с моим ПТСР. Картина, по идее, должна была сдвинуть все с мертвой точки.
- А чувства твои связаны с жаждой умерщвления всего сущего?
- Тогда я чувствовала, что капелька кровавости с намеком на обезглавливание станет неплохим трюком. Такая фигня их пугает до потери пульса.
- Знаешь, Чарли, они ведь на самом деле хотят тебе помочь.
- Знаю-знаю. Иди уже.
Мне очень не хотелось так поступать, но я все-таки вытолкала Куки за порог и закрыла за ней дверь. Сегодня с ней просто сладу нет.
Я развернулась, намереваясь принять душ и одеться во что-то, что не было бы пижамой, и столкнулась нос к носу с женщиной-призраком. Только она была совсем не похожа на остальных. У нее были длинные темные волосы, и одета она была в медицинскую форму с бейджиком на шнурке.
- Привет, - поздоровалась я, присматриваясь к ее шее. Вдобавок к прочим отличиям от других моих внезапных соседок ее не душили.
Она моргнула, будто удивлялась тому, что попала сюда, и отозвалась:
- Привет. Вы меня видите?
- Вижу, конечно. – Я обошла ее и направилась туда, куда и собиралась. То бишь в сторону ванной. – Ты здесь, чтобы перейти?
- Перейти? – переспросила она, пытаясь сориентироваться в ситуации. – Не думаю.
- Ладненько. В кофейнике еще остался кофе.
Женщина недоуменно нахмурилась, и мне пришлось признаться:
- Извини, плохая шутка. Чем я могу тебе помочь?
Она шагала за мной в ванную. Мне страшно не хотелось включать воду, когда там сидит одна из моих мертвых визитерш, но мне было необходимо принять душ.
- Мое тело никак не могут найти.
- Ты знаешь, где оно?
- Да, да! – Женщина-призрак схватила меня за руку. – Знаю. Оно под старым мостом на пятьдесят седьмом. Мост из таких, по которым раньше ездили поезда. Металлический и ржавый.
Я похлопала ее по руке.
- Поняла. Старый мост на пятьдесят седьмом шоссе. Можешь еще каких-нибудь подробностей подкинуть?
- Мои родные никак не могут меня найти. Ищут, ищут, но все без толку. А моя сестра… Она очень расстроена.
- Мне очень жаль, солнце. Как тебя зо…
Спросить, как ее зовут, я не успела – она исчезла. Вот же гадство. На ее бейджике я сумела рассмотреть только «Ник». Может быть, ее звали Николь или Никки. Если бы она перешла через меня, я узнала бы о ней намного больше. Но, судя по всему, это станет очередной игрой в кошки-мышки. Мне оставалось лишь надеяться, что на этот раз я буду кошкой. Терпеть не могу играть роль мышки.
***
Нарядившись в кремовый свитер, джинсы и любимые ботинки, я направилась в свой игрушечный офис, который находится примерно в пятнадцати метрах от моей игрушечной же квартирки. Глянув на дверь Рейеса, я испытала странный порыв опять воспользоваться ключом. Видит бог, этот мужчина одарен во всех смыслах. И все-таки оттачивать навыки самоконтроля не помешает, особенно на будущее, когда у меня буйным цветом разрастется маразм и я разверну попытки умыкнуть чужие пилюльки с тележки медсестры в доме престарелых.
Я позвонила дяде Бобу и в ответ на свои усилия получила невнятную версию слова «Алло».
- Привет, мистер. Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня проверил.
- Сегодня суббота, - откашлявшись, пробурчал Диби.
- И что?
- У меня выходной.
Надо признать, голос его звучал хрипло и сонно.
- Я тебя разбудила?
Не знай я дядю Боба, сказала бы, что он только что на меня нарычал. Так или иначе, я решила продолжить:
- Ты ничего не слышал за последнее время о какой-нибудь серии убийств? Или что-нибудь о блондинках? Хрупких? Задушенных?
- Что? У тебя что-то есть?
Вечно он задает мне такие вопросы. Можно подумать, меня засыпают почтой прямо с того света.
- Нет, но у меня в квартире полно мертвых задушенных женщин.
Я услышала шуршание, будто Диби пытался выпутаться из простыней и вылезти из постели. Это я могу понять. Запутаться в простынях проще простого. Видимо, битву дядя Боб проиграл, потому что выругался. И уронил телефон. Дважды. Что ж, жаворонком он никогда не был.
