Светлана Голунова - Визит (СИ)
- Да. Красавец, - повторил Барон, с видимым удовольствием разглядывая чалого. - Но ставки сделаны. И сделаны не в его пользу. Где наш “первый?”
“Первый” шел на пятом месте. Им оказался светло-гнедой конь с черной гривой, саврасовой масти. В нем уже не было той непринужденности и изящества, которыми владел чалый.
Изменения в строю произошли на третьем препятствии. Беря барьер между преградой из бревен и ямой с водой, “игреневый” шедший под вторым номером впереди “первого”, пройдя барьер, рухнул в воду. Жокей не удержавшись, перелетев через шею коня, кубарем полетел по траве, к счастью не под копыта следующих следом скакунов. ”Игреневый” с трудом поднявшись, сильно хромая покинул препятствие, ставшее западней. Жокей, сняв каску, подхватил поводья и, понурившись, сошел с дистанции, уводя своего подопечного в стойло.
- Один готов, - пробормотал Барон еле слышно.
Теперь “первый” был на четвертом месте, в то время как “седьмой” увеличивал расстояние между собой и соперниками, уносясь, все дальше и дальше к новым препятствиям.
Гнедой конь, идущий следом за “седьмым” преодолев высокую живую изгородь по её другую сторону, так и не появился.
После, подоспевшие спасатели вынесли оттуда на носилках жокея с продавленной грудной клеткой и открытым переломом ноги. Острый обломок кости, пронзив мясо и кожу, разорвав ткань, желтел над ступней, которая держалась на коже и сухожилиях, неестественно извернувшись в сторону. Без сознания, жокей был бледным как смерть.
Светлана оторвала бинокль от лица:
- Зачем вам победа, достигнутая таким путем? - её голос дрогнул, когда она спросила Барона.
- Нормальный путь, - пожал тот плечами. - Ничем не хуже других…
Светлана промолчала, оставшись при совсем мнении. А на поле снова произошли изменения. Белый жеребец внезапно остановился, давая дорогу “первому”. Жокей в недоумении пытался заставить его двигаться вперед, но белый, только храпел, мотал головой, вставал на дыбы не желая продолжать гонку, или не в силах, преодолеть невидимую преграду, вставшую на пути. “Первый” же, легко обойдя его, устремился к последнему препятствию, за которым, была прямая дорога к финишу.
“Чалый”, преодолев барьер, припустил ещё быстрее, покрывая рвущейся из пасти пеной, свою грудь. Обогнав “первого” на четыре корпуса, “седьмой” имел реальный шанс прийти первым и стать победителем гонок второго заезда.
Трибуны ревели. Потрясая кулаками, люди словно пытались подстегнуть последние усилия скакунов, желая их увидеть скорее загнанными, нежели проиграть ставку, которую сделали в стремлении увеличить свой капитал.
До финиша оставалось тридцать метров….Двадцать.…Пятнадцать…
Девушка, уже с радостью констатировала, что Барон оставил свои шуточки, но в это время, чалый, споткнувшись, полетел на землю, сдирая шкуру до мяса, подминая под себя седока. Мелькнули в облаке пыли задранные ноги, блеснули подковы. Мимо промчался “первый” и до Светланы, пронзая шум трибуны, донесся крик. Железные подковы коня, принимая на себя весь вес саврасового, пропороли, пропахали живот поверженного жокея и унеслись прочь, оставляя за собой распластанного человека, с вывороченными наружу внутренностями.
“Первый, “пришел первым, принеся Барону кругленькую сумму.
Девушка с ужасом отвернулась от поля, где все скакуны прошли финиш, а толпа людей кольцом окружила место происшествия.
Трибуна поредела, многие спешили к кассе делать новые ставки, рассматривать выставленных в следующий забег верховых.
- Разве нельзя выигрывать как-то иначе?
- Отчего же? Можно, - согласился Барон. - Можно выставить своего коня и поставить на него.
- Я! Я приму участие в скачках, - оживился толстячок.
- Что ж…. Это можно устроить, - Барон выжидающе уставился на него. - Когда думаешь продемонстрировать свое “мастерство”?
- В последнем заезде на семь тысяч метров. Если…, - толстячек замялся. - Если Амон одолжит мне своего.
- Юм у тебя свой есть, - заметил Амон.
- Есть, - согласился Юм. - Но твой конь, мне больше нравиться.
Амон презрительно скривился:
- Проныра. Лень своего материализовывать, - он замолчал раздумывая. Поднял голову, сверкнул глазами. - Хорошо, я дам тебе своего, только чтобы посмотреть на представление, которое ты покажешь.
Юм возмутился:
- О каком представлении ты говоришь? Все будет очень и очень серьёзно.
- Не верю, - возразил Амон. - Иди, он сейчас будет в стойле.
Юм поспешил смыться, и до седьмого заезда его не было слышно и видно.
Его имя прозвучало над трибунами, когда пришло время перечислять участников заезда.
- Дурачится Юм, - недовольно сказал Амон, когда на ломаном русском объявили имя представленного скакуна.
Светлана удивленно вскинула глаза:
- Разве вашего скакуна не зовут “Ночной призрак”?
- Разумеется - нет. Юм работает на публику. И я подозреваю, что публикой являешься ты.
- Я? - удивилась девушка.
- А для кого ещё, он даст русское имя коню? На всей трибуне не наберется и десятка людей знающих русский язык.
- Каково настоящее имя коня? Или он без имени? Как Пес?
- Он имеет имя. Но оно тебе, ничего не даст. Для тебя, оно будет просто набором звуков.
- Но смысл, то есть? - заинтересовалась девушка
- Есть, - Амон замолчал, по-видимому, не желая продолжать этот разговор.
Но девушка не собиралась так легко сдаваться. Ей было любопытно и интересно. Она попросила:
- Скажите.
- Перевод гораздо длиннее и возможно, потеряется некоторый смысл. Он исказит реальное имя, - с неохотой сказал Амон.
- И все же, - настаивала девушка.
- В общем, примерно звучит так, гордость преисподней, достойный хозяина. Или короче, адский конь. Но это, легкая тень реального имени.
Новый всплеск шума трибуны, обозначил появление скакунов на старте.
Подобно набежавшей волне, он нахлынул и медленно спал. Но, в отличие от предыдущих заездов, где шум был постоянным сопровождением скачек, в последнем заезде он несколько изменился. Воцарилась гробовая тишина, и только спустя некоторое время лёгкий шепот заскользил по трибуне, прерываемый возгласами, выражающими высшую степень удивления.
На старте, стояло с десяток лошадей самой разнообразной масти. Здесь были пегие, соловые, гнедые, вороные. По-видимому, последняя масть и вызвала столь пристальное внимание сидящих зрителей на трибуне.
Вороной конь, под третьим номером с лоснившейся на солнце кожей ничем не отличался от обычных вороных. Но другой…, под шестым номером. Явно не вписывался в эти рамки. Он был огромен. Казалось, на половину больше и выше самого высокого скакуна, представленного на скачках. Жокей, одетый в алые одежды, казался каплей крови на спине коня. Черная сбруя, терялась на черном теле животного, создавая впечатление, что он вовсе не взнуздан. Но, все это казалось мелочью в сравнении с тем, что представлял собой вороной. В отличие от другого вороного, отражающего свет, этот впитывал его. Подобно черной дыре, имеющей очертания коня, но не имеющей тела, способного отразить лучи солнца. Они проникали внутрь и исчезали безвозвратно. Более внимательные зрители могли заметить, что он не отбрасывает тени. Как будто лучи света не встречали препятствия на своем пути. И эта глыба мрака жила.
Перебирая ногами и роя копытом землю, выражала свое желание развернуть туманную гриву по ветру и оставлять за собой пройденные мили.
Скакуны стремились насколько это, возможно, отдалиться от вороного и вокруг черного коня образовался некий вакуум. Казалось, он один стоял на старте, а позади, признавая, в нем императора, толпилась остальная свита.
Светлана повернулась к Амону, потрясенно выдохнула:
- Где Вы нашли такого коня?
- “Нашел”, - насмешливо фыркнул тот. - Я его создал.
- Как это? - не поняла его девушка.
- Силой разума, - увидев, что она его не совсем поняла, Амон с ухмылкой добавил: - Как создатель создал людей, так и я создал этого коня. Он живет в другом измерении и требуется некоторая энергия, чтобы он воплотился здесь.
