Aniri Yamada - Личный фотограф смерти (СИ)
После очередного тихого стука, больше похожего на поскрёбывание, Луис услышал его голос:
— Луис? Открой, я же знаю, что ты дома. Ты на меня сердишься? Я что-то сделал не так? – голосок был тих, но наполнен отчаянной решимостью добиться правды. – Или это из-за тех фотографий? Луис, пожалуйста, впусти меня…
Фотограф заскрипел зубами и, закрыв голову подушкой, уткнулся в спинку дивана. Он понимал, что делает Дени больно, вычёркивая из своей жизни, ведь тот считал его своим самым лучшим, да что уж кривить душой, и единственным другом. Но Луис знал, что всё делает правильно. Последнее что бы он хотел увидеть, это глаза Трейси, узнавшей кто он на самом деле, и ворвавшейся в его квартиру за Деннисом, в очередной раз засидевшимся в гостях.
Если сейчас перерезать пуповину их общения, стать просто вежливо-холодными соседями, Луис сделает лучше и для Дени и для Трейси. И он не увидит в их глазах разочарования и отвращения, в случае чего, а только слегка удивлённое равнодушие: «Надо же, а с виду такой приличный человек!»
Если с ним что-то случится, а Луис чувствовал, что его история ничем хорошим не закончится, они хотя бы не будут страдать. Он и так подпустил обоих слишком близко. Нужно сделать так, чтобы они раз и навсегда забыли о нём. Вычеркнули из своей жизни.
Снова раздался стук. Луис вскочил с дивана, покачнулся, схватившись за пульсирующую голову и, ударяясь обо все углы, подскочил к двери. Рывком распахнув её, он увидел Дени. Глаза у мальчика сначала удивленно расширились при виде всклокоченного и опухшего, с отпечатавшимися полосками от подушки на лице, но потом радостно засверкали.
— Луис!
— Дени! – фотограф рявкнул так громко, что казалось череп сейчас лопнет изнутри. Он старался разжечь в себе злость, чтобы сыграть максимально реалистично, но получалось плохо. Единственным источником злобы было его паршивое самочувствие. И он этим воспользовался. – Какого чёрта ты здесь отираешься? По-моему, за неделю можно было додуматься, что я не желаю с тобой встречаться!
— Но… — теперь глаза мальчика стали большими и испуганными. – Луис…
— Что Луис? Ты ещё сопляк малолетний, чтобы меня так называть. Для тебя я – мистер Ман. Ясно?
Мальчик кивнул, на ресницах повисли слезы, но он их не вытирал.
— А раз ясно, значит проваливай. Нечего под моей дверью околачиваться. Вали! Ну, вперед!
Слёзы прочертили на щеках две дорожки и упали на рубашку, к которой был приколот красный значок с надписью «Юный историк». Значит, Деннис всё-таки победил в той викторине, о которой прожужжал ему все уши на прошлой неделе. И пришёл похвастаться…
Мальчик развернулся и побежал прочь. Луис захлопнул дверь и, съехав по ней спиной до самого пола, опять схватился за голову.
— Что же я делаю?… – Так гадливо он никогда себя не чувствовал. Он сейчас обидел и прогнал единственное существо искренне заинтересованное в дружбе с ним и переносящее его компанию с удовольствием.
Всю следующую ночь Луис просидел в кухне, глуша сначала виски, а потом, когда бутылка завершилась и чёрный крепкий кофе. Изначально он просто зашёл в пищеблок за алкоголем, но взяв бутылку и стакан, так там и остался.
Пил, думал и все глубже погружался в пучину отчаяния. Он не спал уже сутки, и, по ощущениям, голова была залита чугуном, а в глазах пересыпался из-под одного века под другое песок. Но сон, несмотря на всё это, не шёл. Мысли сначала скачущие внутри черепной коробки, ближе к утру уже медленно переползали туда-сюда. Луис чувствовал, что эта ночь для него переломная, он уже слишком далеко зашёл в своих метаниях, чтобы успокоиться и продолжить жить, как прежде. Он это понимал, но вот что делать дальше не имел ни малейшего понятия.
Сделав глоток остывшего кофе, Луис поморщился и тут заметил, что вокруг что-то изменилось. В недоумении он огляделся по сторонам и понял, в чём дело.
Свет в кухню падал из спальни, на самой кухне царила темнота. Света из спальни Луису было вполне достаточно, и он так привык к скудному освещению, что не сразу заметил изменения.
На улице светало. Луис подошёл к окну, облокотился о раковину и принялся осматривать пустую, похожую на инопланетный мир, улицу. Там царило самое мистическое время суток, на дороге ещё не было машин и пешеходов, ветер не трогал ни одну веточку на деревьях. Тишина и покой. Даже дождь закончился.
Уличный сумрак уже переходил из чёрно-серой стадии в серо-синюю, ирреальный свет от солнца, которое ещё не показалось на востоке, но уже позволяет видеть происходящее вокруг.
Луис заворожено смотрел в окно, боясь, что если отвернётся, очарование момента пропадёт. Его внимание отвлекло что-то на периферии зрения, он повернулся и увидел двух бегущих по тротуару девушек. Обе были одеты в короткие юбки и легкие куртки. Они держались за руки и, смеясь, бежали прямо по лужам. Откуда они взялись в такой час?
Может быть, возвращались с вечеринки, а может они вестницы утра, помощницы Авроры?
Этого Луис так и не узнал. Зато он с внезапной чёткостью понял, как он поступит.
— Я выбираю жизнь, — тихо прошептал он в окно. – И пошло оно все к такой-то матери!
Он развернулся и пошёл в спальню, теперь он знал, что точно уснёт. В голове появилась легкость от сделанного выбора.
Уже на полпути к кровати, Луис почувствовал робко постучавшийся в голову вызов.
— А не пойти ли тебе лесом? – с этими словами он завалился в постель и отрубился.
Луис спал так крепко и безмятежно, как не спал уже давно. Целых пять лет.
Кошмаров не было. Луис проснулся с лёгкой головой, выспавшись сразу за всю последнюю неделю.
Часы показывали половину пятого дня, за окном ещё было светло, и в кои-то веки сквозь тучи пробилось солнце.
Щёлкнув рычажком кофеварки, Луис сел за стол, потом спохватился и принялся прибирать в кухне. Запихал бутылки в мусорное ведро, вытер засохшие на столе потеки кофе, вытряхнул пепельницу, собрал все бокалы и из них тоже вытряс окурки. Через полчаса пищеблок приобрёл более менее приличный вид и Луис, позавтракав хлопьями, направился на улицу. В голове было спокойно и легко, и ему захотелось оказаться на свежем воздухе, чтобы немного подумать.
Если он бросит свою деятельность, прекратит ездить на вызовы, ему надо будет продержаться целый год, прежде чем Дар пропадёт. У Луиса, конечно, достаточная сумма в банке хранилась, чтобы прожить это время без работы оперативным фотографом. Но если он будет просто сидеть дома и постоянно чувствовать вызовы, то либо свихнётся, либо сорвётся. Это и предстояло обдумать, и лучше сделать это, например, в парке, благо тот находится всего в одном квартале от дома.
Луис вышел из квартиры и направился к пожарной лестнице, которой пользовался всю предыдущую неделю, чтобы не встречаться с Трейси или Деннисом.
Через пятнадцать минут он уже сидел на скамейке в парке и разглядывал плавающих в пруду уток.
На него сошло небывалое умиротворение. Куча проблем внезапно отступила на второй план, и Луису захотелось вопреки цели своего визита в парк, просто посидеть, поглазеть по сторонам, ни о чём не думая.
Он раскинулся на лавке, вытянув вперед ноги, закинул руки за голову и, закрыв глаза, расслабился. Тёплое солнце пробивалось сквозь голые ветви деревьев и согревало своими лучами. Людей в этот час здесь было немного, и вокруг стояла приятная тишина. Было хорошо и спокойно.
— Я смотрю, ты в полном порядке, Луис? – тихий голос прозвучал для фотографа громче громового раската. Он не слышал его целых пять лет, но узнал бы и через сто. Не веря своим ушам, Луис открыл глаза и медленно повернул голову. Рядом с ним сидела Она. Та, что подарила ему великий Дар и великое Проклятие. Ведьма.
За прошедшие годы она, казалось, совсем не изменилась. Всё та же пышная угольно-чёрная шевелюра, всё такая же яркая одежда и странные пластиковые серёжки, на этот раз в виде вишенок.
Она сидела и смотрела на Луиса, её руки неторопливо разглаживали складки на разноцветной этнической юбке. Лицо было безмятежно, а на ярко-алых губах играла лёгкая улыбка.
— Вы? – Луис с трудом выдавил из себя это короткое слово, а голос его напоминал придушеный хрип.
— Не ожидал? Понимаю. Если бы всё шло, как месяц назад, ты бы меня и не увидел, Луис. Но теперь я здесь.
— Зачем?
— Ты перестал выполнять свою работу.
— Откуда вы узнали? Об этом, что в газете написали?
— Ты мой подопечный, и я знаю обо всём, что с тобой происходит.
— Подопечный? Это ещё что значит? – Луис потерял дар речи, он ожидал чего угодно, вплоть до наказания за брошенную работу, но только не этого странного заявления.
— Луис, вообще-то, это я пришла поговорить с тобой. Хватит спрашивать. Объясни, почему ты перестал ездить на вызовы?
— Ну, если вы «знаете обо всём, что со мной происходит», то и это знать должны, — съязвил фотограф.
