Александр Киричек - Водоем. Часть 1. Погасшая звезда
Если бы не Аркаим и поднятая вокруг него шумиха! Археологическая волна не то что обрызгала или облила, а прямо-таки обожгла Игоря Александровича, затронув какие-то неведомые струны русской души. Он вдруг «загорелся», внезапно очнулся от спячки, вышел из долгого анабиоза и задался целью «дать наш святогорский ответ» соседнему Челябинску. «Негоже, — говорил он себе и студентам, — чтобы город с таким славным именем, именем великого русского богатыря, перед которым даже Илья Муромец был меньше муравьишки, отдал первенство прародины славян какому-то Челябинску!» Может, эти разговоры так и остались бы разговорами, эмоциональными, но бесплодными беседами, если бы…
Если бы не случилось Игорю Александровичу влюбиться в одну из своих студенток, которая — вот незадача! — ответила ему взаимностью. Может, все было как раз наоборот, и первой проявила инициативу сама студентка, очаровательная Лада Симакина, оказавшаяся под гипнотическим воздействием рассказов о «славном ведическом прошлом русичей». Но так или иначе, между ними вспыхнула любовь, и не просто вспыхнула, а внезапно выскочила перед ними как выскакивает перед обескураженной жертвой в темном переулке матерый убийца. А любовь, как известно, движет не только людьми, но даже целыми народами, и даже, как считал Данте, Солнцем, планетами и другими светилами.
Таким образом, обретя в лице юной симпатичной девы столь долго ожидаемую музу, свою «божественную Клио», как любил говаривать сам историк, он наконец-то отправился на поиски новой исторической сенсации, но в одиночку провернуть столь масштабное дело было сложно, а потому Астров пришел к ректору с инициативой — организовать при факультете «кружок по изучению отечественных языческих традиций» и вызвался сам его возглавить. Поскольку денег он не потребовал, то ректор тут же согласился, дав педагогу полный карт-бланш.
И сенсация появилась! Не прошло и полугода после создания кружка, как в местных газетах одна за другой, с недельными интервалами, стали появляться статьи нашего краеведа с размашистыми заголовками: «Так где же находилась древняя столица ариев?», «Святогор похоронен в нашем городе!?», «Уральский Грааль рядом с нами!?», «Святогор и король Артур были братьями!?», «Алтын-камень, Святогорский Аваллон и эликсир бессмертия» и т. п. Не прошло и месяца после первой статьи, как «святогорским чудом» заинтересовались тележурналисты, и Игорь Александрович в мгновение ока стал «телезвездой» местного масштаба. Ему предложили даже вести специальную еженедельную телепередачу, посвященную истории родного края, и он, разумеется, согласился.
Всё описанное случилось еще на излете перестройки, в 1990 году. К середине же 90-х большинство жителей и думать забыли о сенсации, актуальными стали другие проблемы: заплатят ли зарплату, выплатят ли пенсии, очнутся ли от спячки оборонные заводы, где купить еду подешевле, как собрать ребенка в первый класс и т. п. Но Игорь Александрович продолжал «возделывать свое поле»: он по-прежнему преподавал, проводил экскурсии в музее, вел передачу по местному телевидению, выходившую в эфир, правда, теперь только раз в месяц. Лада Симакина стала его женой и родила ему еще одну дочку, а местные жители избрали его в городскую думу, где он успешно совмещал «приятное с полезным», т. е. решение городских проблем с обеспечением собственного материального благосостояния. В университет он уже четвертый год ездил не на трамвае, а на собственном авто последней, 99-й модели, носившей то же имя, что и счастливая супруга, а свою малогабаритную «полуторку» после рождения ребенка обменял на приличную «трешку-брежневку» в «экологически благоприятном районе города». Коллеги больше не считали его неудачником, а, напротив, втайне завидовали, сетуя на несправедливость судьбы.
И все же, несмотря на три работы, журналистскую и депутатскую деятельность, Астров наибольшее удовлетворение получал от неформального общения с молодежью в рамках своего родного «языческого кружка». Последний уже отпочковался от университета, перебазировавшись в один из кабинетов городской думы, расширил число своих членов до полутора сотен горожан в возрасте от 15 до 60 лет, и стал именоваться уже не «кружком», а общественной организацией «Новый Аваллон» со своим уставом, банковскими реквизитами и одноименным, недавно созданным, благотворительным фондом.
Здесь нам следует разъяснить читателю, почему же организация получила такое красивое, поэтическое название. Согласно кельтским преданиям, Аваллон — это мифический «остров блаженных», располагавшийся, по одним версиям, среди озер, окруженный болотами и непроходимыми топями, по другим — находящийся в море, к Западу от Англии, между Ирландией и Британией. Там нет времени, царят изобилие и молодость. Попавших туда путешественников встречают прекрасные женщины и угощают их яблоками, дарующими бессмертие. Поэтому эту дивную землю также именуют «островом женщин» и «островом яблок».
Легендарный король Артур, правивший Англией около тысячи лет назад, получив смертельные ранения на поле боя, отправился на этот остров, где залечил раны и, возможно, до сих пор спит, ожидая часа, когда Англия вновь призовет его. В Британии до сих пор чтят могилу короля Артура в Гластонбери, расположенную в глубине высокого холма, вершина которого украшена белым обелиском. Некогда этот холм окружали болота и глубокие озера, поэтому некоторые историки отождествляют его с Аваллоном.
Какое же отношение вся эта заморская легенда имеет к провинциальному зауральскому Святогорску? Оказывается, самое непосредственное! Наш талантливый краевед Астров, с детства очарованный жизнью и подвигами рыцарей Круглого стола, в своих публикациях и передачах убедительно показал, что все эти бриттско-кельтские легенды, конечно же, имеют более ранние и глубокие истоки. По его мнению, они являются лишь позднейшей версией исходного архетипического сюжета, много тысяч лет назад впервые появившегося в праславянских Ведах. На Руси этот остров назывался Буяном и ему приписывались те же самые волшебные свойства, что и Аваллону. А в самих Ведах, то есть в первоисточнике, речь идет об Алатырь-острове, расположенном в неведомом Северном море. В то же время Алатырь — это и название святой горы, а также и священного камня, который является средоточием сакрального знания, жертвенником богу-Вышню. Когда праславянский бог Сварог ударял молотом по камню, из него рождались другие боги, прозванные Сварожичами, среди них и огненный бог Семаргл, и бог ветра Стрибог, и громовержец Перун, и Макошь, прядущая нити судьбы.
Игорь Александрович вполне справедливо доказывал, что Алатырь и Аваллон — это одно и то же имя, только второе более позднее. Об этом говорит и тот факт, что в древнеарийских мифах Алатырь также считался «островом яблок», и произраставшие там золотистые плоды также даровали людям бессмертие и вечное блаженство.
Но где же искать этот остров, являющийся в то же время и горой, и камнем, и вообще средоточием мира? Ну, конечно же, не в Англии, а у нас, в России. Однако Астров не соглашался с версиями о том, что Алатырь-гора — это либо Эльбрус, либо гора Белуха на Алтае, и даже высочайшие вершины Урала — Ямантау и Конжаковский Камень — он считал «маловероятными претендентами на роль мирового престола». По его убеждению, святая гора не должна быть столь яркой, столь высокой, доступной всеобщему обозрению и паломничеству. Будучи духовным средоточием мира, она не должна обладать внушительными физическими параметрами. Напротив, ей более пристало быть невзрачной, незаметной, чтобы не могли отыскать её люди алчные, злые, жестокие. Возможно, как и легендарный град-Китеж, она видима лишь праведникам.
«Но почему, — спрашивал далее историк в своих статьях и телепрограммах, — наш город называется Святогорском? Традиционно считалось, что именно в наших краях нашел упокоение богатырь Святогор. Однако в местных преданиях, сохраненных в архивах городского музея, упоминаются только легенды о том, что Святогор в наших краях родился, тогда как его гибель увязана с превращением богатыря в огромную гору, которой может быть только физически внушительная гора — ведь дух её уже покинул! И как настаивают ведические источники, эта гора, скорее всего, Арарат на Кавказе».
«Но в нашем городе, — продолжал разъяснять Астров, — гор никаких-то и нет, все они много западнее, на Урале, следовательно, свое древнее название город мог получить только потому, что именно здесь родился Святогор. А раз имя дали ему при рождении, а не после подвигов, в которых он доказал свою силу и доблесть, то это означает, что родился он у Святой горы, Алатыря или Аваллона, которая тогда уже существовала».
И гору эту Игорь Александрович, конечно же, обнаружил в черте родного города! Правда, оказалось, что большая её часть скрыта водой, и в настоящее время она представляет собой небольшой остров площадью чуть более половины гектара, находящийся у западного берега Жуковского водохранилища. Как тут было не вспомнить, что Алатырь-Аваллон — это и гора, и остров в одно и то же время!
