Галина Горшкова - За поворотом времени, или Магия сердца
— Не извольте беспокоиться, господин! Я все сделаю! — слуга вскочил, как ошпаренный, и побежал докладывать о приезжем госте.
Кириак снял с рук походные перчатки и хотел было уже пройти в холл дома немного вперед, как вовремя вспомнил о домашних питомцах Георгины. Три крупные рыси, живущие у владелицы дворца на первом этаже, служили неплохой охраной от незваных гостей. Все трое поднялись на свои лапы и, ловя носом новые неизвестные запахи и натягивая на ошейниках держащие их цепи, направились навстречу Кириаку.
— Фанни! Берта! Диди! А ну, назад! — Георгина вышла в холл, намереваясь приструнить охранных кошек. — Кириак! Какой неожиданный визит, братец! Добро пожаловать в Баграс! Я рада твоему приезду!
Сопровождающий хозяйку дворца слуга поспешил скорее оттащить рысей подальше от гостя, которому в доме были рады. А сама Георгина, чувствуя себя превосходно в новом платье и новых украшениях, заулыбалась еще больше, подходя к родственнику и протягивая ему в знак приветствия свою руку.
Кириак почтительно припал губами к протянутой ему руке. Его сестра Георгина относилась к тому типу женщин, которые легко могут прожить без еды, без воды, быть может, без каких–то бытовых удобств и условий, но только не без украшений и комплиментов. Каждое ее утро начиналось перед зеркалом. А с десяток прислужниц по полдня ломали себе голову, выдумывая для хозяйки новую, необычную прическу и совершенно оригинальный покрой одежды. Да, Георгина являлась законодательницей моды в Баграсе, и все знатные и уважаемые дамы города старались ей явно или тайно подражать. Обидеть Георгину было проще всего — ведь для этого достаточно было не заметить какую–нибудь новую брошь на ее платье или симпатичный цветок в прическе. Но также легко этой моднице было и поднять настроение. Пара приятных слов, и женщина готова сделать для вас все, что угодно.
— Георгина, сестренка! Ты необыкновенно хороша! Солнце меркнет в сравнении с тобой!
— Ой, да брось, Кириак! — Георгина расцвела от счастья. — Солнцу положено в это время скрываться за горизонтом. Уже поздний вечер. Разве не так?
— Так, но ты все равно ослепительна. А что наш брат Злот? Он, часом, не гостит у тебя?
— Гостит, и даже не часом. Он почти живет у меня. Ах, Кириак, ты не представляешь, как трудно стало править на наших землях. Ты уже слышал, да? Деревенские бунтовщики совместно с рабочими нашей ткацкой фабрики устроили вчера ночью настоящий саботаж! Они подожгли фабрику! Все, абсолютно все сгорело! И новые ткани, и тончайшие нити, и даже оригинальные пуговицы, которые наш управляющий с таким трудом выменял на фабриках у Мирона. Ты знаешь, какие у нас убытки? Я уж молчу о том, что теперь в Баграсе недостаток новых материалов образовался. А я только–только задумала и шторы заменить, и новые платья пошить. Видишь, какое горе?
— Я слышал об этом немного на заседании Совета. Я, собственно, по поводу заседания к вам и прибыл, — Кириак понизил голос. — А других гостей у тебя в доме, кстати, нет?
— Других гостей? Нет, сегодня же не праздник. Никого. Что–то стряслось, Кириак? Пройдем в столовую, за ужином нам со Злотом все расскажешь.
Георгина подхватила под руку кузена и повела его вглубь дома.
В столовой уже сидел на своем излюбленном месте родной брат Георгины — Злот. Он неторопливо потягивал из высокого бокала лучшее вино Ардалиона — вино, производимое из виноградников его земель, и с некоторым отвращением смотрел на накрытый стол. Дни бегут за днями, года сменяют друг друга, стареет прислуга, и приходят новые повара, но ни вкусы хозяйки, ни меню этого дома не меняется отчего–то целыми столетиями. «Все, как и всегда: жареные цыплята и помидоры. Тоска и скука во всем. Как Георгину не воспитывай».
Злот и Георгина были не просто родными братом и сестрой. Они родились в один день и по идее должны были быть одинаковыми и во всем чувствовать равноправие. Однако в природе одинаковое встречается не так уж и часто. Быть может, потому, что Злот родился первым, на несколько минут раньше своей сестры, и именно он унаследовал значительную долю колдовских способностей отца — прямого потомка Великого Мага; быть может, потому, что Злот согласно распоряжению отца принял на себя правление большой территорией темных земель; или все дело в том, что Георгина — красивая женщина с очень ограниченным кругом интересов, но именно Злот казался в их семье самым главным и требовательным. Злот был сильным волшебником и строгим Правителем. Его боялись и старались задабривать как обычные подданные его территории, так и родная сестра. И, вероятно, по этой причине, разгоняя накопившуюся за четыреста лет жизни скуку и теша свое самолюбие в подобострастных улыбках подданных, Злот проводил львиную долю своего времени не в наследном замке, отдаленном от суеты Баграса, а в светлом и богато обустроенном дворце его сестры.
Завидев на пороге столовой Кириака, Злот даже раздумал отчитывать Георгину за однообразие фантазии ее поваров.
— Кириак? Ты? Здесь, в Баграсе? Какими судьбами?
— Здравствуй, Злот. Я к вам сразу же с заседания Имперского Совета. Тороплюсь сообщить решение Климентия. До того, как завтра его посланники явятся сюда с волшебным свитком.
— Решение Климентия? — Георгина в страхе и ожидании дурных новостей предусмотрительно присела. — Чем мы вызвали неудовольствие Верховного Судьи?
— Да все тем же, — Кириак без дополнительного приглашения присел за стол и тоже сморщился: «Цыплята и помидоры, сколько можно?». — Жалобы на вас поступают, дорогие мои родственнички. Очень много жалоб. Крестьян, говорят, замучили. Рабочие Баграса от вас плачут. Соседей вроде как не уважаете!
— Соседей? — изумилась Георгина. — Но это же ложь! Соседи нас любят, и мы в гостях у них бываем, и они к нам с удовольствием приезжают.
— Ну да, — усмехнулся Злот, вспоминая их самую ужасную соседку — Правительницу белых земель. — Все, кроме Присциллы.
— Так Присцилла на вас как раз и жалуется! И она, и ее сторонники в Совете! — Кириак, будучи опытным и умелым интриганом, постарался изобразить сегодняшнее заседание в Имперском дворце в выгодном для себя свете. — Злот, говорят, совсем распустился. Никакой управы на него нет. А давайте–ка мы его накажем. Раздробим его земли на кусочки и присоединим их к территориям более благополучных соседей. Вот что задумали! А Климентий справедливый Судья! Он каждую жалобу должен рассмотреть, все аргументы взвесить.
— Не перестаю удивляться хватке этой дамочки, — Злот неодобрительно покачал головой. — Мало того, что она последние сто пятьдесят лет только и делает, что подбивает наших крестьян к бунту, так теперь и на наши земли свой глаз положила?
— Вот ведь гадкая женщина какая! — всхлипнула Георгина, рисуя в мыслях, как на ней и на ее благосостоянии может отразиться подобное судебное разбирательство. — Сколько можно мне завидовать и делать подлости? Я всегда знала, что она хочет прибрать Баграс и наши сокровища к своим рукам. А между прочим, Кириак, мои стражники задержали утром на пепелище фабрики не только наших подданных, но и одного крестьянина с ее земли! Конечно, это она ловко придумала: мы — плохие хозяева, а она — спасительница нашего народа. Отобрать у нас Баграс — город, в который я вкладывала столько сил, столько богатств! Своих честно накопленных сокровищ…
— Никто ничего у нас не отберет, Георгина! — Злот резко пресек всхлипывания сестры. — Я надеюсь, Кириак, ты хоть одно словечко замолвил за нас в Совете?
— Замолвил, и даже не одно. Видите ли, друзья мои, случилось у нас в Совете одно событие. Почтенный господин Филарет соизволил уйти из состава управленцев. И Климентий срочно теперь подыскивает на его место новую кандидатуру. Угадайте, кто изъявил желание занять место Филарета?
— Кто?
— Да кто же еще? Ваша соседка Присцилла.
— Вот гадкая, жадная женщина! — опять всхлипнула Георгина. — Жадная, завистливая и гадкая! А еще подлая и хитрая!
— Очень целеустремленная, я бы отметил, — продолжил объяснения Кириак. — И если быть честным, официальные характеристики вашей соседки настолько хороши, что если б не моя речь в Совете сегодня, Климентий бы ее утвердил.
— И что ты им сказал, Кириак? — полюбопытствовал Злот. — Ты поведал Верховному Судье, что пасечники Присциллы продают по ее совету соседям разбавленный мед?
— Нет, Злот. Я выдвинул в Имперский Совет твою кандидатуру, а все жалобы Правителей белых земель отверг как вымышленные, поданные с целью опорочить тебя и возвысить Присциллу. После такого противоположного заявления Климентий уже не мог на слово верить всем характеристикам Советников.
— Хо–хо! Это ты ловко придумал! — Магистр засмеялся, сдергивая со стола большой зрелый помидор и представляя кислое лицо соседки, получившей отказ от самого Верховного Судьи. — Присцилла осталась не у дел, да? Вот горе–то для нее!
