Лора Вайс - Наследница (СИ)
- Чего с тобой, Димон? Ты последнее время какой-то не такой. Радоваться должен. Всё, еще несколько дней и свобода.
- Мне страшно, - вдруг признался он. – Понимаешь, когда ты живешь в этом дерьме, тебе плохо, хочется вырваться, сбежать, но когда, казалось бы, ты можешь уйти, начать все с начала – возникает страх. Страх потерять то немногое, что смог приобрести.
- Перемены неизбежны. Для меня тоже многое скоро изменится. Но от этого никуда не деться. Да и потом, ты пойдешь в армию всего-то на год, а потом вэлкам обратно в родную Жупровицу. От чего уйдешь, к тому и вернешься.
- А ты?
- А что я?
- Ну, ты же понимаешь.
- Вообще-то нет, – ответила ему и бросила бычок себе под ноги.
- Короче, чтобы не ходить вокруг да около, скажу как есть. Я не хочу оставлять тебя, не хочу, чтобы кто-то приносил тебя бесчувственную в казармы, не хочу видеть рядом с тобой других пацанов.
- Собственник, получается, - усмехнулась я.
- Да не тупи ты, а… - раздраженно выпалил Димон. – Неужели не догоняешь, к чему я клоню?
Тут до меня дошло:
- Ты чего? – у меня на лице появилась неуверенная улыбка. – Втюрился что ли? В меня?
- Блин, Рокс, вот что ты за дура такая! – вскочил он с лавки и встал напротив. – Ничего я не… - и тут мой медведь покраснел, глаза забегали.
Однако он не договорил, Димон взял меня за руки, потянул вверх, чтобы я поднялась на ноги. Мы оказались лицом к лицу, все же ростом я была ниже среднего, поэтому с земли бы дышала ему, чуть ли не в пупок. Димон еще с минуту мешкался, а потом прижал меня к себе и поцеловал. И, чёрт побери, умел же целоваться, где только успел научиться.
Вот он – первый поцелуй. О нем я столько раз слышала от наших нецелованных девиц. Дуры, еще на помидорах тренировались, чтобы не попасть впросак, когда дело дойдет до лобызаний. Честно, я не умела целоваться, как-то не довелось еще. Но под покровительством такого умельца как Димон стыдиться или тушеваться не пришлось. Да он почти все сам за меня сделал.
К великому сожалению я не ощутила волшебства момента, не случилось никакого «бум» или «бах», сердце не ёкнуло. Мои губы двигались в такт губам Димона, он целовал меня с закрытыми глазами, руками обхватил за талию. Но кое-что я все же почувствовала, мой медведь возбудился, его сердце забилось с приличной скоростью, температура тела поднялась, а самое главное – я ощутила его энергию что ли, мне удалось коснуться чего-то прозрачного, какой-то особой материи.
Когда Димон отошел от меня, встал и затаился в ожидании, а я как-то совсем растерялась. Что ему ответить? Соврать, сказать, как это было круто и незабываемо? Или выпалить правду, признавшись в своей уродливой сущности? Ведь я люблю его, но эта любовь иного рода и происхождения и не потому что Димон был чем-то плох, а просто, потому что я не понимала любви между парнем и девчонкой, не испытывала возбуждения от мыслей о поцелуях, сексе. Да, что б меня! А он все стоял и пристально смотрел в глаза, ждал вердикта.
- Слушай, - начала я. – Как-то все так неожиданно… Ты хорошо целуешься, видимо, я о тебе много не знаю.
- Рокс, - почесал затылок Димон. – Я ведь поцеловал тебя не для того, чтобы услышать мнение жюри… Я типа таким образом тебе в любви признался.
Блин, еще лучше! Он меня любит, он меня поцеловал, а я ему об умениях. Вот же идиотка.
- Мне подумать надо, - прошептала еле слышно.
От этих слов Димон совсем погрустнел, но постарался улыбнуться:
- Ну, чо, думай, - пожал он плечами. - Только не забудь потом сказать, что надумала в итоге.
- Прости меня, но ты должен понимать, я же не из тех… - однако больше слов у меня не нашлось.
- Не парься, я понимаю. И извини еще раз за вчерашний выпад.
На это я лишь улыбнулась, затем спрыгнула с лавки и, понурив голову, поплелась к магазину.
Послание седьмое
Солнечные лучи ослепили Елейлу, когда она оказалась в центре большой площади. Рядом с ней стоял сатана.
- Мы на Земле? – спросила падшая, прикрыв рукой глаза от яркого света.
- Да.
Затем дева посмотрела на себя, она стояла все в той же броне. Но уже через минуту вместо боевого костюма на ней красовалось светло-голубое легкое платье. И то был не ее выбор, а Люцифера.
- Тебе очень идет голубой цвет, - заключил он.
Сам же сатана предстал в мире людей в образе эдакого мажора-туриста - черные джинсы, черная рубашка и серая кожаная куртка поверх и, конечно же, солнечные очки.
В центре площади стоял фонтан, каменные херувимы сидели на постаменте и играли на арфах, а по ним бежали струи воды, вырывающиеся из кувшинов сверху. Елейла подошла к воде и посмотрела на себя в отражении.
- Как и говорил тебе, - продолжил Владыка тьмы, - ты прекрасна. Только посмотри, идеально ровная светлая кожа.
- Сей образ ложный, вы же понимаете. По сути своей я безобразный демон, - произнесла с печалью в голосе падшая и ударила пальцами по водной глади, от чего отражение тут же исказилось. – Зачем мы здесь? – падшая повернулась к сатане.
- Ты через многое прошла, мне показалась хорошей идея отвлечь тебя от ужасов Преисподней … К тому же, я и сам давно не появлялся наверху. Мрачность, бесконечные толпы грешников, знаешь ли, даже меня порой вгоняют в тоску.
- Где мы?
- В Риме. Туристы предпочитают Пьяцца дель Пополо, Кампо дей Фьори и, как правило, эту площадь обходят стороной. А ведь здесь особенное место, архитектура такова, что во время заката лучи проходят через отверстия в крышах и сходятся воедино в большом граненом стеклянном шаре, вон там, - он указал на часовую башню, что стояла за спиной Елейлы, на огромном циферблате действительно поблескивал стеклянный шар, встроенный в самый центр часов. – Его еще окрестили Оком Дьявола.
- И что тогда происходит?
- Вечером узнаешь. А сейчас пойдем, почтим детей божьих своим присутствием.
Они отправились на прогулку по старинным улочкам города. Елейла частенько поглядывала на сатану, он шел расслабленный, непринужденный, с улыбкой наблюдал за резвящимися детьми или влюбленными парочками. Его образ никак не сочетался с его сущностью, где же ненависть к людям? Где же надменность и презрение? Где тот Люцифер, о котором так часто и в красках рассказывали наставники?
- Снова ты изучаешь меня? – произнес с усмешкой сатана, не поворачиваясь к деве.
- Я пытаюсь понять. Пытаюсь соотнести слова архангелов о вас и то, что вижу собственными глазами.
- И как? Получается?
- Не очень.
- Елейла, я многолик. И каждый лик способен тебя удивить, как в хорошем смысле, так и в плохом. Чаще, конечно, в плохом.
- Но я видела ваш взгляд, в нем не было ненависти.
- А знаешь почему?
Они проходили мимо маленьких кафе, открытых веранд, а когда оказывались меж домов в жилой части города, сверху на голову то и дело капала вода, стекающая с только что постиранных вещей, которые сушились на веревках, растянутых на уровне второго этажа.
- Почему?
- Потому что они все лишь пища для меня и моих демонов. Ты же не испытываешь ненависти к еде? Так и мы. К тому же, я вижу человеческие души насквозь, вижу их будущее, вижу то, чем они станут. Допустим, - и Сатана принялся выискивать взглядом кого-то в толпе, когда они снова оказались на оживленной улице. – Ага, вот. Видишь того ребенка? – указал он на мальчика лет пяти, идущего за руку с высоким тучным молодым мужчиной. – Казалось бы, очаровательное розовощекое создание послушно идет, держится за отца, хочет, чтобы тот купил ему пирожное в кондитерской. Ты же видишь его?
- Да, вижу.
- Ну, присмотрись получше. Проникни взором в самую суть этого совсем юного создания.
Елейла действительно проникла вглубь души мальчика, однако она не увидела светлого ореола, напротив, вокруг ребенка витало нечто темное, демоническое.
- Что это? – спросила она.
- Это тот монстр, в которого превратится наше розовощекое дитя, - иронично заявил Дьявол.
- Такого не может быть, люди приходят в мир чистыми, непорочными, - Елейла снова посмотрела на ребенка.
- Так-то оно так, но окружающие люди превратят его в истинное чудовище, процесс уже запущен. Я же говорил тебе, человек несет в себе как светлую, так и темную частицу. Дальнейший смысл бытия каждого – это борьба светлой и темной сторон. Тут уж, какая победит. В данной душе верх возьмет темная.
- Что с этим ребенком не так? – обреченным голосом спросила Елейла.
- Тебе и вправду интересно? – вскинул брови сатана и так же еще раз взглянул на ребенка, стоящего к тому времени у витрины кондитерской лавки. – М-да, как же небожители, оказывается, далеки от реалий существования земного мира. Ладно… Отец стабильно бьет своего сына, мать занята вторым отпрыском, а на него чаще ворчит, не замечает его успехов, не сочувствует душевным терзаниям. Внутри этот ребенок дик и одинок, он уже испытывает ненависть к младшему брату, боится отца, но все еще ждет ласки от матери. Униженный и одинокий ребенок вырастет в жестокого мужчину, презирающего женщин. Первой его жертвой станет некая Кара, скромная девушка. Он опоит несчастную… - но сатана не успел договорить.
