Макс Роуд - Захарий
— Да, он недалеко отсюда.
Захарий пронаблюдал, как мимо них несколько девилов волоком протащили человека.
— Перед выходом отсюда они получают Последний Урок, — сказал Клодий, тоже обративший на это внимание, — впрочем, как и на всех остальных уровнях. Последний Урок разом совмещает в себе все тягости и ужасы существования, и получивший его, больше этого не забудет.
— Как это? — удивился Захарий.
— Будучи снова человеком, каждый опять будет делать множество разных нехороших дел, но главного греха уже не повторит. Главный грех совершается один раз, и если он совершил его, заслужив, к примеру, попаданием на этот уровень, то впоследствии, если аора снова попадет к нам, то окажется только выше. Но людей во внешнем мире постоянно прибывает, оттого уровни не только не пустеют, но и все время увеличиваются в размерах.
— А в чем их наказание здесь?
— Забвение. Здесь нечего отрицать, и нечего никому объяснять, невозможно ничего никому доказать. И для них, живших когда-то только своими идеями и властью, нет ничего страшнее этого. Никто из них никому не нужен, как в отдельности, так и в целом. А вдобавок они еще и ослеплены, и когда на них периодически пускают змей, то этот невидимый ужас не проходит ни для кого даром.
— Неплохо придумано!
— Еще бы!
Тут они подошли к небольшому домику, сложенному из красного камня. Внутри, через полуоткрытую дверь, виднелся неясный свет. Рядом со входом стоял крупный человек, одетый во все серое, и только его остроконечная шапка заканчивалась красным ободком. Это и был Миор. Они обменялись приветствиями, и он пригласил всех следовать за собой. Внутри оказалась довольно широкая лестница, круто уходившая вниз. Несколько свирепых девилов, стоящих возле нее, почтительно расступились, пропуская прибывших. Они неспешно спустились, следуя за хозяином, и оказались в большом зале, ярко освещенном множеством огней. Стены, пол и потолок, были сделаны из черного полированного мрамора, и отблески пламени красиво отражались на них сотнями огненных брызг. Миор пригласил всех сесть в широкие кресла, покрытые коврами, между которыми стоял длинный деревянный стол.
— Как ощущения? — обратился он к Захарию. — Я имею ввиду, в целом?
— Мне давно кажется, что я дома, — ответил тот.
— Ты чувствуешь себя счастливым? — Миор пристально смотрел на Захария.
— Да…. можно и так сказать. Я еще не понимаю, почему выбор пал на меня, но причастность к происходящему дает мне что-то, что нелегко выразить словами.
Присутствующие одобрительно закивали головами.
— Тебе осталось пройти два уровня, самых больших уровня, — сказал Миор. — Вся основная мразь, и отбросы человеческие находятся там. Твое познание продолжается, ты становишься тем, кем и должен быть. Я говорю опять немного загадками, но это самое большое, что пока можно сказать при тебе. Все остальное перед тобой открыто, весь панеон перед тобой.
— Я уже и не спрашиваю, — улыбнулся Захарий.
— Скоро мы пойдем дальше, — обращаясь к Захарию, Остен встал, и начал прохаживаться перед сидящими. — Миор специально пригласил нас сюда, чтобы тебя ничего не отвлекало от того, что нам надо тебе сказать.
Захарий понимающе кивнул.
— На этих двух уровнях, — продолжил Остен, — тебе предстоит многое увидеть и осознать. Тебе предстоит навсегда отбросить в сторону все оставшиеся человеческие понятия и чувства, осталось до конца понять, что такое зло и справедливость, что такое страх, и наказание за содеянное.
— Тебе нужно будет перешагнуть через все устоявшиеся понятия, стать суровым, но справедливым, — добавил Миор.
— Я готов! — сказал Захарий. — Вы ведь тоже такие!
— Конечно, наше дело не подразумевает иного. Мы созданы такими изначально, как, впрочем, и ты. Дело наше и есть смысл нашего существования, и по-другому нельзя.
— Я понимаю все, о чем ты говоришь, — отвечал Захарий.
— Я иного и не ожидал! — Миор тоже встал.
— Вам, — обратился он, к продолжавшим сидеть Таруану и Клодию, — надлежит немедленно отбыть по своим делам. Свое дело вы сделали хорошо, и мы выражаем вам благодарность.
Они поклонились, и попрощавшись, пошли к лестнице. Вскоре их шаги стихли.
— С седьмого уровня с нами пойдет Марон, а на восьмом уровне присоединится и сам Морт. — обратился Миор к Захарию, молча сидевшему в кресле.
Тот знаком показал, что все понял.
— Силы и знания, которые тебе предстоит получить, могут дать только Владыки, — сказал Остен. — Не все можно знать и видеть обращенным. Мы их не прогнали, просто так положено, таков Закон.
— Расскажете, о чем он? — Захарий вопросительно посмотрел на Миора и Остена.
— По дороге кое-что расскажем, но основное знание получишь только от Него, — ответил Остен.
Захарий быстро встал:
— Я готов идти!
— Прекрасно. Тогда в путь!
— Далеко вход?
— Да прямо здесь, — улыбнулся Остен, — там, посмотри слева!
Захарий пошел вперед и увидел, что сбоку от лестницы есть еще одно помещение, с широким колодцем посередине.
Глава 15
Переместившись, они оказались большом зале, ярко освещенном множеством огней. В дальнем его конце, вокруг огромного стола, стояли мягкие кресла, на которых сидело несколько человеческих фигур, окруженных множеством самых разнообразных девилов. При появлении Захария, Остена и Миора, все разом повернулись в их сторону.
— Приветствую вас, друзья, вот и вы! — один из сидящих встал, и быстро пошел им навстречу.
Это был достаточно немолодой, немного ниже среднего роста, полный человек. Лицо его несколько напоминало маску, казавшись словно вырезаным из дерева. Они раскланялись, и он пригласил их следовать за собой. Стоявшие вокруг девилы почтительно отвешивали поклоны, расступаясь перед ними. Второй сидящий тоже встал со своего места, и теперь ожидал их с широкой улыбкой. Он был очень высок, худощав, и носил длинные черно- бардовые одежды, расшитые золотом.
— Вот, представляю, — Остен встал рядом с ними, — Это и есть наш Захарий!
— Еще раз приветствую! — громко произнес первый из встречавших. — Я Лоцен!
— Приветствую тебя! — ответил Захарий.
— А это Марон! — представил второго Миор.
Захарий поклонился:
— Приветствую тебя, Марон!
Тот приветственно поднял руку:
— Присаживайтесь, друзья! — он отодвинул кресло рядом с собой, приглашая Захария.
Вскоре все расселись, и несколько минут смотрели на Захария, который, однако, не ощущал никакого давления под их любопытными взглядами. Он с интересом осмотрел богато украшенный зал, так не похожий на все, виденное им ранее. Везде стояли статуи, изображающие людей и девилов, блестел отполированный пол из красного мрамора. На стенах висели ковры и гобелены, а на высоченном потолке была выложена причудливая мозаика. Стоявшие вокруг девилы тоже несколько отличались от своих собратьев на других уровнях. Выглядели они очень грозно и внушительно, чувствовалось, какая неукротимая сила и энергия сосредоточена в их могучих телах.
— Нравится мой дворец? — видя его интерес, спросил Захария Лоцен.
— Да, замечательно!
— Мне тоже так кажется! Я отдал немало времени на обустройство этого места, согласно своим вкусам. На самом деле, это огромная многоуровневая пещера, сделанная в скале. А сам уровень представляет собой полный хаос, где на каждом шагу, попавшую сюда аору, ожидают самые страшные мучения и лютая смерть
— Смерть…, - проговорил Захарий, — сюда попадают убийцы? Каждому свое?
— Прекрасно! — сидевший рядом Марон даже хлопнул рукой по столу. — Сам догадался! Этого никто не говорил, внушению ты не поддаешься, значит учение шло, и идет в верном направлении!
— Да, я уже начинаю разбираться кое в чем, — ответил Захарий.
— Это то, что и требовалось, — сказал Марон. — Общая картина тебе ясна, и знания твои немалые, хотя это и небольшая часть, откроющегося тебе в скорости. А сейчас тебе предстоит увидеть и понять муки человеческие, порожденные именно этими самыми людьми, в их земной жизни. Здесь нет заблудших душ, а есть те, кто совершал насилие по собственной воле, из-за корыстных побуждений, кто испытывал при этом удовольствие, изгоняя жалость. Теперь им воздается сполна, и наши девилы тоже испытывают немало удовольствия, кромсая и низвергая этих вонючек!
Все вокруг одобрительно закивали головами.
— Мне нравится все, что происходит здесь, на уровнях. Я уже не раз об этом говорил, но могу повторять вновь и вновь, потому что это чувство только укрепляется, — сказал Захарий. — Здесь творится высшая справедливость, и ее неотвратимость и суровость, причем строго вымеренная для каждого, это ли не есть благо? Здесь теперь мой дом, я чувствую свою сопричастность к происходящему, хотя еще не понимаю своего предназначения. Но чувство это дает мне силы и уверенность, что я не окажусь лишним в этом великом деле.
