Дэл Ховисон - Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III
Фред лежал на столе, у него не хватало половины глотки. Но стоило мне на него посмотреть, как он распахнул глаза. Я успел вовремя.
— Ты, урод! Я всегда знал, что ты урод! — сказал он и расхохотался. — Так что теперь… теперь я бессмертный, верно? Черт, Денни, старина, ты дал мне именно то, о чем я всегда мечтал. Я могу убивать, убивать, убивать… и жрать, жрать, жрать их, до самой смерти, которой у меня не будет!
Он начал вставать со стола.
— Вот уж черта с два, — сказал я.
Что мне нравилось в моргах, так это скальпели, которые всегда под рукой. А я, как вы наверняка уже представляете, чертовски силен.
Большинству людей довольно сложно отрезать другому человеку голову. И даже сильному убийце приходится потрудиться, чтобы обезглавить жертву.
Но не мне. Прежде чем он смог встать, я прижал его к столу и резанул скальпелем.
И оставил его голову лежать отдельно. Потом вернулся в приемную, где никто так и не заметил моего отсутствия. Джефф Мейер, криминальный детектив, только взглянул на меня и положил руку мне на плечо.
— Пойдем, Ден, я отвезу тебя домой.
Наутро у меня осталось лишь одно незаконченное дело. Я хотел найти Келли.
Поэтому отправился в мотель, где она, по ее словам, остановилась. Я был знаком со старой миссис Левеллин, владелицей; старушка приветствовала меня объятиями и поцелуем в щеку. События предыдущей ночи стали главной темой дня. Новости передавали по всем станциям. Ну и AOL, Yahoo! и прочие сети тоже постарались.
Я был рад, что лайнбекер с удовольствием присвоил все лавры себе. Но миссис Левеллин слишком хорошо знала, кто первым оказался за бархатной веревкой.
Когда она закончила тискать меня, я сказал, что ищу Келли.
И она простонала:
— О нет, теперь еще и ты! Что, опять начинается тягомотина с этой беглянкой?
— О чем вы говорите? — спросил я.
— В прошлом году здесь было не продохнуть от копов. Ты разве не помнишь? Тогда пропало несколько девушек. Я сдавала номер молодой леди по имени Келли Девенпорт. Но она выписалась, погрузила вещи в машину и уехала.
— Что?!
— Ден, в этом году ее не было в городе.
— Но я видел ее вчера ночью. Она была в лодке. Именно она первой начала кричать, она обратила внимание на то, что перед нами не актерская игра, что Фред Бодро действительно пытается убить девушку у нас на глазах.
Миссис Левеллин покачала головой и заправила за уши прядки седых волос.
— Ден, если Келли Девенпорт и твоя Келли действительно одно и то же лицо, тогда она вернулась в город, а не пропала без вести, и остановилась в другом месте. Ден! Я бы не стала тебе лгать, ты это знаешь!
Нет, не стала бы.
Я отправился проведать Бена. Он принял мой совет насчет выпивки слишком близко к сердцу. Настало утро, а он все еще пил. Но с ним все будет в порядке, ему просто нужно время, чтобы собраться.
От него мне нужен был только список нашей группы.
Бен отдал его мне, и я нашел в списке Келли Девенпорт. В качестве местного адреса она указала отель миссис Левеллин.
— Она тебе что-нибудь говорила? — спросил я у Бена.
— Друг, я ее даже не видел. И я тебе уже говорил, что помню только брюнеток и красотку с большими сиськами.
Я сам виноват: не нужно было говорить ему о выпивке. Добиться от него другого ответа стало невозможно.
Поэтому я позвонил Джеффу Мейеру в полицейский участок. Я не стал говорить ему, что видел Келли. Просто спросил о тех людях, что пропали в нашей местности год назад. И предположил, что им стоит проверить окрестности дома в поисках этих пропавших.
А потом ждал.
Они нашли Келли — ее и трех других пропавших девушек — в руинах над старым овощным погребом недалеко от дома. Тела были разрублены и основательно разложились.
Услышав новости, я тоже решил напиться. Вампиры могут пить не только кровь, а мне чертовски нравилась мысль о двойном скотче.
Так что я взял лодку Бена и отправился на «пляж», песчаную излучину Перл-ривер, где мы были прошлой ночью. В место, где ночью плескались и скользили аллигаторы, нагоняя страх. Где кричали совы и трещали ветви, а над водой, когда температура воздуха становилась ниже, поднимался туман.
Днем я слышал шум машин, проезжавших по дороге за высоким берегом и полосой деревьев.
Под укрытием нависающих с берега кустов я и устроился, потягивая скотч.
Она нашла меня.
И села рядом, ничего не сказав. Только прислонилась ко мне, положила руку мне на колено и поцеловала в щеку.
— Спасибо, — сказала она.
Я поднял взгляд и хрипло спросил:
— Ты можешь остаться?
Сердце оборвалось, и я попытался пошутить:
— Знаешь, я очень даже верю в смешанные браки.
Она рассмеялась.
— Было бы очень мило.
И встала. А я остался сидеть. Келли улыбнулась мне, шагая прочь. К свету. О да, к дневному свету.
И исчезла завитком тумана, которому не место при свете дня.
ЭРИК РЕД
В миксе
«Август в восточном Сент-Луисе будто топит тебя в соплях», — думал Терпила. Удушающе жаркий влажный воздух окутывал голову и плечи тяжелым мокрым покрывалом. Костлявый чернокожий подросток зашагал по гравию, и под его крадеными кроссовками захрустели пластиковые шприцы. Джинсы Терпилы провисали на заднице, бейсболка, надетая козырьком назад, пропиталась потом. Голоса пульсировали в голове, начитывая слова его нового рэпа. С каждым шагом по улице он смотрел на слова, написанные черным Волшебным Маркером на запястьях, ладонях, предплечьях.
Я всех идиотов вокруг завалю,
Бабло получу и отсюда свалю.
Шестнадцатилетний парнишка посмотрел вверх.
Тот, кто был ему нужен, был выше всех.
Микшер правил всем, что видел вокруг.
На рекламном плакате был гигантский портрет местного музыкального продюсера. Изображение нависало над Миссури-авеню, глядя на загруженный перекресток 55 и 66 фривей. Желтый смог и влажные волны жара дымкой поднимались над асфальтом, искажая фото на плакате. Микшер был высоким, худым, одетым с иголочки и с полной пастью золотых зубов. Культовая фигура у местных. Лысый. С черными тенями. Черный кожаный костюм. Две красотки, одна чернокожая, другая латиноамериканка, свисали с обеих рук продюсера, отклячивая круглые задницы и сверкая трусами. У одной был такой вид, словно она вот-вот начнет отсасывать. Че-е-ерт, подумал Терпила. Мужик сорвал банк. И поимел сучек. Он точно выше всего этого говна, в котором мы живем. Паренек вздохнул.
Билборд хвастался тем, что высшую строчку хит-парадов занял трек легендарного продюсера Микшера, независимая студия которого выпустила уже 666 песен. Треки местной «шишки» обладали темной волнующей силой. Что-то было в них помимо мощного баса, ритм-барабанов и наглых текстов со множеством выкриков. Существовало даже поверье, что популярные треки Микшера заставляют кровь вскипать и иногда приводят слушателей на дорожку насилия и жестокости. Было что-то из первобытных джунглей в тяжелом ритме его работ. Но не только в нем. Было что-то в миксе, под музыкой. Что-то вроде звука ломающихся костей и вырванных кишок. Слушатель получал тот же кайф, что и в драке, разбивая кому-то глотку, проламывая челюсть и выбивая зубы. Или ударяя кирпичом по башке какой-нибудь сволочи так, чтоб мозги выплеснулись на мостовую. Черт, иногда казалось даже, что в фоне песни звучат крики.
Терпила всем нутром чуял, что Микшер — гений, что именно гениальность сделала его крутым продюсером рэпа. Шестьсот шестьдесят шесть треков говорили сами за себя. Гангста-рэпер должен быть крутым, иначе ни черта не добьется. Любой тупой ниггер из гетто может читать рэп, а кто не может читать, тот может писать. Но никто не мог повторить то, что Микшер творил в своей студии. Его миксов. Все дело было в миксах.
И его музыка была повсюду.
Пульсировала в бумбоксах на плечах местных бандюг.
Лилась из открытых окон местных общаг.
Гремела из мощных задних колонок тюнингованных тачек.
И наполняла депрессивные улицы жестоким и живым биением крови, пульсом психопата, накачавшегося амфетамином.
Эти треки Терпила слушал на своем айпаде, когда добыл пистолет и решил ограбить местный водочный магазин. Его тогда так вставило, что только на полдороги он понял, что вломился на самом деле в прачечную самообслуживания. Кучка тупых старух и местных уродов спокойно пялились на то, как он пытается достать пистолет. Дерьмо-о-о. Он был готов пристрелить старую тварь, которая начала отчитывать его, типа как мамочка, но мамочки у него не было, поэтому Терпила вырвал у старухи сумку и наподдал ей под костлявый зад. И отправился искать настоящий магазин. В свои шестнадцать он выкурил столько травы, что с трудом мог вспомнить свое настоящее имя — Руфус. Но на тяжелую наркоту не садился. Просто пробовал время от времени. Ему нужно было держать себя в форме, чтобы не стать похожим на других идиотов с района.
