Александра Адорнетто - Аид
Мотоцикл летел по шоссе, дорога разворачивалась перед нами черным кнутом. Джейк гнал так, что на поворотах колеса чуть не отрывались от земли. Каждой клеточкой тела я рвалась назад, к Ксавье. Моя единственная любовь. Свет жизни. При мысли, что он лежит там в пыли, грудь сжимало, не давая вздохнуть. Эта боль затмевала все: я почти не думала, куда увозит меня Джейк, какие ужасы ждут впереди. Лишь бы знать, что с Ксавье все хорошо! Я гнала мысль о худшем, но слово «мертв» звенело в ушах как церковный колокол. Только через минуту я заметила, что плачу. Я содрогалась всем телом от жестоких рыданий, горячие слезы обжигали глаза.
Оставалось одно: воззвать к Создателю. Молить, упрашивать, обещать — все что угодно, лишь бы Он защитил Ксавье. Не могла я позволить, чтобы у меня вот так отняли любимого! Я бы пережила Армагеддон и огненный дождь, но без него мне не выжить.
Странная мысль вступила мне в голову. Если Джейк убил Ксавье, он поплатится. Что мне до того, что это против закона Небес? Я буду мстить за потерю. Я готова была простить любое преступление, но не преступление против Ксавье, и, помоги мне, Боже, Джейк поплатится. Мне хотелось драть ногтями спину демона — в отместку за то, что он снова отравляет мне жизнь своим темным присутствием. Я чувствовала себя оскверненной даже его близостью.
Если всем телом откинуться вбок, мотоцикл опрокинется. Возможно, на такой скорости нас обоих размажет по асфальту, но мне было уже все равно. Мною овладело бешенство… И тут произошло нечто такое, что мне не снилось даже в самых страшных снах. Мне бы ужаснуться, при одной мысли о таком лишиться сознания, но все произошло неуловимо быстро, и я ничего не ощутила, кроме тошного чувства, вырвавшегося из самого нутра. Шоссе перед нами, наперекор силе тяжести, встало дыбом. Посреди дороги открылась глубокая рваная трещина. Асфальт раскололся. Трещина зияла жадной бездонной пастью, готовой поглотить нас. Ветер, хлеставший в лицо, стал теплым, над дорогой поднялся пар. Я, не раздумывая, поняла, что его испускает открывшаяся под асфальтом пустота. Мы направлялись прямо к вратам ада.
И он поглотил нас.
Я снова взвизгнула, когда мотоцикл на миг завис в воздухе. Джейк успел выключить мотор прежде, чем мы начали беззвучно погружаться в бездну. Обернувшись, я увидела, как расщелина смыкается за нами, отрезая от лунного света, деревьев, цикад и любимой земли.
Я не знала, как долго не увижу ее вновь. Последнее, что запомнилось, — падение и мои дикие вопли. А потом нас принял мрак.
Глава 6
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МОЙ МИР
Я беспомощно огляделась, дрожа в своей тоненькой атласной тунике. Не помню, как сюда попала. Волосы стали влажными от пота, пушистые карнавальные крылышки отвалились во время бешеной гонки.
Все здесь было совершенно незнакомым. Я стояла одна в темном, мощенном булыжником переулке. У ног вился туман, в воздухе чувствовался странный острый запах. Пахло распадом и тлением, словно самый воздух здесь был мертв. Казалось, меня занесло в городские трущобы: вдали виднелись туманные силуэты небоскребов и шпилей. Но они выглядели нереальными — расплывались, как на старой выцветшей фотографии. Там, где стояла я, были только кирпичные стены, исписанные грубыми граффити. Известка местами отвалилась, и кто-то забил щели газетами. За ними я слышала (или воображала) шуршание крыс. Здесь и там стояли переполненные мусорные бачки, в стенах не было окон, кроме одного или двух, забитых досками. Подняв глаза, я не увидела неба — его замещало темное пространство, местами смутное и водянистое, местами густое, как вареная смола. Эта тьма дышала, словно живое существо, и в ней скрывалось много большее, чем простое отсутствие света.
Старинный фонарь заливал молочным сиянием прислоненный к стене черный мотоцикл. При виде мотоцикла на меня накатили воспоминания. Я пыталась разобраться в случившемся, но память отказывала. Разрозненные картины мелькали в сознании, не складываясь воедино. Вспоминался ветхий дом поодаль от шоссе, ухмыляющиеся тыквенные головы, смех и болтовня подростков. Потом резкий звук мотора и голос, окликавший меня по имени. Все эти образы представлялись мне фрагментами рассыпавшейся головоломки. Сознание отрезало доступ к воспоминаниям — из страха, что я с ними не совладаю. То, что складывалось из кусочков, почти не имело смысла. Только одна яркая картинка проломила барьер и заставила меня ахнуть. Я вновь оказалась над землей, окаменев от страха, а парень с черными волосами отчаянно гнал мотоцикл в провал на шоссе. Возможно ли такое?
Я понимала, что довольно давно стою в этом заброшенном переулке, но сколько прошло времени, не знала. Мысли текли натужно, лениво, и разбираться в них было мучительно трудно. Я потерла виски, в которых бился пульс, и застонала. Случившееся сказывалось и на физическом состоянии: все тело дрожало от напряжения, словно после марафонской дистанции.
— Чтобы приспособиться, нужен день-другой, — произнес медовый голос. Джейк Торн материализовался из теней и встал рядом со мной. Он говорил с непринужденной фамильярностью старого знакомого, которому уже нет нужды заботиться о формальностях. Его внезапное появление мгновенно насторожило меня.
— Пока не привыкнешь, будешь чувствовать головокружение и сухость в горле, — продолжал Джейк.
Поразительная беззаботность. Мне хотелось заорать на него. Я бы и заорала, не будь в горле сухо, как в пустыне.
— Что ты наделал? — прохрипела я. — Где я?
— Тревожиться не о чем, — ответил он. Как видно, хотел меня подбодрить, но не совладал с собой и сорвался на высокомерный тон. Я даже не пыталась скрыть скепсис. — Расслабься, Бет, тебе ничего не грозит.
— Что я здесь делаю, Джейк? — Это был не столько вопрос, сколько требование.
— Разве не ясно? Ты — моя гостья, Бет, и я постараюсь, чтобы тебе у меня понравилось.
Мелькнувшая в его взгляде столь не свойственная Джейку мольба заставила меня забыть об ответе. Я круглыми глазами уставилась ему в лицо.
— Не волнуйся, Бет, здесь даже забавно, если у тебя подходящие знакомства.
Словно иллюстрируя его мысль, земля задрожала. Звук, памятный мне по прошлому лету, гремел так, что эхо отдавалось от стен. Казалось, он исходил из-за прочных стальных дверей в конце переулка. Двери напоминали вход в тюрьму строгого режима. Только за ними была не тюрьма, а, скорее, какое-то заведение. Над дверью вспыхивала неоновая вывеска: «Гордыня». Хвостик буквы Г вылезал на карниз крыши.
— «Гордыня» — из самых популярных у нас клубов, — пояснил Джейк. — И единственный вход ведет через него. Пошли?
Он царственным жестом предложил мне проследовать вперед, но мои ноги буквально приросли к земле и отказались слушаться. Пришлось Джейку взять меня под руку.
Туман, рассеявшись, открыл у дверей молодого мужчину с женщиной. Женщина была тощей, как оса, бедной и почти нагой, если не считать коротеньких черных шорт, кожаного лифчика и туфель на высочайшей из виденных мною платформ. От лифа к пупку свисали на серебряных крючках тоненькие серебряные цепочки, сеткой прикрывавшие живот. Платиновые волосы были коротко обрезаны; в вялых пальцах с черными от лака ногтями женщина держала сигарету. Я с удивлением отметила, что на молодом человеке косметики куда больше, чем на его спутнице. Глаза обведены кровавыми кругами, на ногтях — тоже черный лак. Кожаный жилет на голое тело и клетчатые штаны, подвернутые на лодыжках. Все не прикрытые одеждой части тела украшал пирсинг. Женщина облизнула кончиком языка губы с серебряной кнопкой и жадным взглядом ощупала мое тело.
— Ну-ну, — промурлыкала она, когда мы подошли ближе, — смотрите-ка, кого кот притащил. Светящаяся куколка!
— Добрый вечер, Ларисса… Эллиот.
В ответ на приветствие Джейка пара одновременно кивнула.
Эллиот с усмешкой покосился на Джейка.
— Кажется, кое-кто взял то, что ему не принадлежит?
Джейк расплылся в ехидной ухмылке.
— О, думаю, она принадлежит мне.
— Ну, теперь уж точно.
Смешок Лариссы был низким и гортанным. Подведенные вверх уголки глаз придавали ей сходство с кошкой. Они говорили так, словно меня здесь не было. Мне от этого стало не по себе. Словно я какой-то трофей. Не будь я столь растеряна, высказала бы свое неодобрение, а так задала единственный вопрос, который пришел на ум. Голос мой звучал по-детски робко:
— Вы кто?
Эллиот укоризненно поцокал языком.
— Она, видно, ничего не понимает.
Я разозлилась.
— А это вас не касается!
Мой выпад вызвал у парочки приступ смеха.
— Да, забавная, — склонив голову к плечам и внимательно меня разглядывая, отметила Ларисса. — А что еще она умеет?
— Да ничего особенного, — сердито огрызнулась я. — Заднее сальто, метание ножей и все такое.
![Джон Пассарелла - Обряд посвящения[Rite of passage]](/uploads/posts/books/99364/99364.jpg)
