Мария Двинская - Рубикон
Мария Двинская - Рубикон краткое содержание
Мария Двинская
Школьные методы. 3 Рубикон
- Катя уже завтра выйдет в школу.
- Повезло ей, что быстро вытащили. Интересно, что она рассказала.
- Сказала, что ничего не помнит, очнулась уже в больнице.
- А куда зеркало дели? Я слышал, что его кто-то у школы выкупил. Плохо будет, если оно опять начнёт.
- В подвале у меня стоит.
- У вас? А не опасно, оно же голодное?
- Опасно. Но до новолуния ещё пара дней. Да и в раме оно под контролем, самостоятельно не откроется.
- В раме? Это та, которую купец ему сделал?
- Она самая. Хорошо держит проход закрытым. Правда, пришлось отремонтировать пару деталей, сегодня повешу и можно будет окончательно забыть о зеркале.
- Вы про те железки?
- Да, про них. Если говорить грубо, то рама — дверь, а эти железки — замки. Поразительно, как тогда удалось в кратчайшие сроки их изготовить. Ведь до появления рамы зеркало хорошо порезвилось. А тут два месяца прошло и укротили. Ладно, пойду я. Не хочу совсем по темени идти.
……..
- Денис, ты пакет забыл, — Коля догнал друга и протянул ему тяжёлый полиэтиленовый пакет.
- Это не мой.
- А чей же? Кроме нас тут никого не было.
- А, может, его Реймонд забыл? — предположил Денис.
Коля пожал плечами и заглянул внутрь. Затем вынул из пакета что-то, завёрнутое в жесткую упаковочную бумагу, и осторожно отвернул край упаковки. Посмотрев на предмет, он молча протянул его Денису.
- Замки… — Денису хватило одного взгляда, чтобы узнать деталь от защитной рамы.
- Надо ему сказать, — Коля взял сотовый.
- Там вроде не ловит, — Денис вспомнил прошлогоднее приключение.
- На домашний звоню, — ответил Коля, вслушиваясь в длинные гудки. — Не берёт. Может, не дошёл ещё, — мальчик набрал другой номер. — Абонент находится вне зоны или выключил телефон, — сообщил он ответ оператора.
-Значит, дошёл. Звони ещё раз домой.
Коля снова приложил трубку к уху.
- Кстати, откуда ты номера знаешь? — запоздало удивился Денис.
- Я летом пару раз к нему заезжал, книги брал почитать, — пояснил Коля. — Не берёт. Уже звонков двадцать прошло, с любого места дойти бы успел.
- Если бы смог.
Мальчики переглянулись и, не сговариваясь, перевели взгляды на замок, который Денис всё ещё держал в руках.
* * *Пробуждение было не самым приятным. Руки затекли, во рту стоял неприятный привкус, и сильно подташнивало. Странно, но он совсем не помнил, чтобы накануне сильно пил. В голове стоял шум, глаза открываться совсем не хотели. Реймонд попробовал вспомнить последние события. Шёл домой; холодно; вроде, зима. Да, точно, зима. Середина января, уже темно, он идёт по парку. Мозг ещё не проснулся, и вспоминать и думать оказалось сложно. Парк? Нет, это не парк, это должно быть кладбище, как раз, если идти пешком и сокращать путь, надо проходить через него. Пешком… почему не на машине? А, да, машина в ремонте. Значит, кладбище. Как же здесь душно, надо встать и открыть окно.
Глаза, наконец, соизволили открыться. Вокруг оказалась совсем не его комната — небольшое помещение без окон и единственным входом напротив, чуть выше уровня глаз, казалось совсем тесным. Свечи, расставленные на полу возле большого длинного ящика в центре, отбрасывали на стены длинные, колеблющиеся тени от группы людей, собравшихся вокруг. Людей было не меньше десятка, все одеты в длинные бесформенные балахоны, накинутые капюшоны скрывали лица. Пахло свечами и дымом горящих углей, к ним примешивался и третий, еле чувствовавшийся неприятный запах протухшего мяса. Окончательно проснувшись и сфокусировав взгляд, Реймонд признал в ящике гроб, а в помещении — маленькое строение склепа на боковой аллее кладбища, мимо которой проходил, когда окликнул какой-то парень. “Огонька не найдётся?” “Не курю”. “Извините”. Влажная тряпка неожиданно прижимается к лицу, нос и рот зажимаются ладонью, перекрывая кислород, рефлекторный вдох, резкий запах эфира и пробуждение уже тут.
Дышать было тяжело, грудь как будто плотно забинтовали и продолжали стягивать повязки. Он попробовал сменить позу и осознал, что не может сдвинуться — странная компания привязала его к деревянному кресту. Руки разведены в стороны и чуть выше запястья плотно примотаны серебристо-серым скотчем к деревянной балке. Ноги не касаются земли, лодыжки привязаны к вертикально поставленному столбу. Реймонд попытался что-то сказать, но вышло только невнятное мычание — рот заклеен полоской всё того же скотча. Напрягшись, он слегка приподнялся на руках, упираясь ногами в столб, разгружая мышцы груди. Это ненадолго облегчило дыхание, но вскоре пришлось снова повиснуть на привязанных руках — оставаться в таком положении требовало больших затрат сил. Было холодно, вся одежда выше пояса неаккуратной кучей валялась в углу около входа и морозный воздух, иногда сквозняком проникающий в склеп, неприятно холодил голую кожу.
Люди у гроба не обращали внимания на пленника, сосредоточенно уставившись на свечу, горевшую в середине широкой части закрытой крышки гроба, в ногах которого установлен крест с привязанным к нему человеком. “Хоть покойника не видно, и то радость”, - подумал Реймонд и снова приподнялся на руках. Человек, в более тёмном, чем у других, балахоне, стоявший в голове гроба, достал толстую книгу и положил на крышку перед свечой. Это послужило сигналом остальным. Человек слева от Реймонда, путаясь в длинном балахоне и постоянно поправляя сползающий на глаза капюшон, тщательно обрисовал вокруг креста пентаграмму, разместив столб в одном из лучей, и обвёл её кругом. После чего отступил назад, уступив место двоим, один из которых сразу встал рядом с крестом, а другой сначала помешал железным прутом горящие угли в жаровне около стены. Освежив жар, он оставил прут на углях. Остальные, невольно толкаясь в тесном пространстве склепа, заняли места вокруг гроба. Глава убедился к готовности группы к церемонии и, открыв книгу, начал чтение.
По тому, с какой скоростью и уверенностью он произносил фразы, Реймонд понял, что этот текст читался не раз и не два, и книга сейчас служила лишь атрибутом. Реймонд вслушался в произносимые фразы. Хотя он и знал латынь, на которой произносился текст, но много слов звучало полнейшей белибердой, напоминая заклинание, которым он открыл проход через зеркало. Через несколько фраз Реймонд узнал в нём фразы из текста для вызова демона, на который наткнулся, пока искал сведения о возможности закрыть зеркало. Да, эта компания подготовилась намного основательней, чем прошлогодние школьники. Реймонд понимал, что сатанисты живым его не отпустят, но всё равно надеялся, что вот-вот всё закончится, превратившись в далеко зашедшую шутку или испытание для новичка в студенческом братстве, мода на которые появилась в последнее время.
Но глава продолжал равномерно произносить текст заклинания, слова которого звучали с определённым ритмом и тональностью, вводящими в состояние транса. Реймонд, несмотря на своё положение, тоже поддался этой ритмике и почти не мигая смотрел на центральную свечу. В этом состоянии он уже не понимал, на каком языке звучат фразы, воспринимая сразу их значение. “Прими скромную жертву и не побрезгуй телом земным”. Чтение приостановилось. Стоящий рядом с чтецом человек вынул из мешка, до этого времени не замеченного из-за гроба, петуха. Пока птица не пришла в себя после заточения, он быстро уложил петуха на бок на крышку и острым кривым ножом одним движением отсёк голову. Другой подставил под обезглавленную шею большую чашу, куда собрал вытекающую кровь. Когда петух перестал трепыхаться, его небрежно бросили в угол в кучу одежды, а чашу поднесли главе. Тот взял её двумя руками и сделал большой глоток, после чего передал чашу направо от себя. Чаша обошла собравшихся против хода солнца, каждый присутствующий выпил из неё петушиной крови, а остатки вылили на голову привязанного к кресту мужчины.
Глава продолжил чтение. Теперь слова произносились не отстранённо, а с заметной торжественностью. Участники церемонии негромко повторяли окончания фраз, создавая многоголосое эхо. По нарастающим интонациям, Рэймонд догадался, что скоро наступит следующая фаза обряда, и внутренне собрался, не ожидая для себя ничего хорошего. Стоящий справа от креста человек прислонил длинный блестящий гвоздь к раскрытой ладони Реймонда. Не прекращая повторять за чтецом хриплым, как будто прокуренным голосом, он коротко размахнулся молотком и с силой ударил по гвоздю. Тот легко проткнул ладонь и вошёл в древесину перекладины почти на сантиметр. Резкая боль заставила Реймонда вскрикнуть. Он инстинктивно попытался отдёрнуть руку, но скотч держал крепко и движение только усилило боль. Из раны медленно стала вытекать кровь. Молоток передали по другую сторону от креста и другой человек приставил гвоздь к ладони, намечая удар. Реймонд попробовал отвернуть ладонь, но передавленные мышцы не могли оказать серьёзного сопротивления. Последовал торопливый удар. Реймонду показалось, что он слышит треск разрываемой гвоздём кожи. На этот раз в дерево гвоздь зашёл только с третьей попытки, продвигаясь понемногу и принося каждый раз больше боли. Реймонд, тихо стоная заклеенным ртом, повис на руках — сил держаться почти не было.
