Элджернон Блэквуд - Долина зверей
Элджернон Блэквуд - Долина зверей краткое содержание
Элджернон Блэквуд
Долина зверей
Едва они вышли из дремучего леса, индеец остановился, и Гримвуд, нанявший его проводником, встав рядом, всматривался в лежавшую внизу прелестную долину, залитую багрянцем заката. Мужчины застыли, опершись на ружья, захваченные удивительным зрелищем.
— Лагерь разобьем здесь, — решил Тушалли, внимательно оглядевшись, — План действий составим завтра.
Говорил он на безупречном английском. Гримвуд спорить не стал. В последние два дня все следы вели в эту скрытую от чужих глаз долину, обещая роскошную охоту.
— Нет возражений. Можешь разбивать лагерь, — И Гримвуд уселся на ствол упавшего дерева, чтобы снять тяжелые башмаки и дать отдохнуть ногам, изрядно уставшим за целый день. Последний участок пути выдался очень тяжелым. Гримвуд вконец измучился и уже не уповал на твердость руки и меткость глаза. Так что, попадись им добыча, он мог бы и не убить зверя наповал. Тратить же две пули на одно животное он полагал недостойным хорошего охотника.
Три недели назад Гримвуд, его приятель из Канады Иредейл со своим проводником и Тушалли отправились на поиски «великолепного огромного лося», что бродит, по словам индейцев, в окрестностях Снежной реки. Очень скоро они убедились, что индейцы говорят правду. Великолепные экземпляры встречались им чуть ли не каждый день, с разлапистыми рогами, но охотники рассчитывали на большее и не ловили лосей в прорезь прицела. По реке они добрались до цепочки маленьких озер и там разделились. Каждый из охотников отправился дальше на своем девятифутовом каноэ, рассчитывая встретить еще более крупных животных. Индейцы-проводники не сомневались, что так оно и будет. А накануне Иредейл подстрелил самого большого в своей жизни лося, с рогами намного больше тех, что он привез с Аляски и что теперь украшают стену его гостиной. Успех друга распалил Гримвуда. Впрочем, он не сомневался, что и ему улыбнется удача.
И действительно, через пять дней они наткнулись на гигантские следы. Размеры копыт и длина шага указывали на то, что прошел здесь неординарный зверь.
Тушалли несколько минут внимательно изучал следы.
— Это величайший лось в мире, — вынес он свой вердикт.
Целый день они шли по следу, но не настигли лося. Двинули за ним и на заре следующего дня. И ближе к вечеру Гримвуд увидел зверя в молодой рощице. С его рогами ничто на могло сравниться. Гулко забилось сердце Гримвуда. Он прицелился и выстрелил. Но лось, вместо того чтобы рухнуть на землю, прыгнул вперед и скрылся в густой растительности. И они еще долго слышали, как он ломится сквозь подлесок. От волнения Гримвуд промахнулся, возможно, он даже не ранил зверя.
Они разбили лагерь, а весь день вновь шли по гигантскому следу. Да, они нашли пятна крови, но маленькие: очевидно, пуля едва задела зверя. Путь был не из легких. Ближе к вечеру они, совершенно вымотавшись, поднялись на горный гребень, с которого открывался вид на долину. Именно туда вели следы лося-исполина. Там, наверное, он чувствовал себя в безопасности. Потому-то Гримвуд и согласился с решением индейца. Утро вечера мудренее. Они переночуют на гребне, а утром спустятся в долину и подстрелят «величайшего в мире лося».
После ужина, когда маленький костерок почти затух, Гримвуд наконец-то обратил внимание на необычное поведение индейца. Трудно сказать, что именно насторожило его. Тяжеловесный, ненаблюдательный, он обычно медленно соображал и мало интересовался тем, что происходит вокруг, думая только о собственном благополучии. Другой бы давно заметил перемену настроения Тушалли. Тот разжег костер, поджарил бекон, вскипятил чай и уже раскладывал спальники, свой и охотника, когда до последнего дошло, что индеец все время молчит. За полтора часа, прошедших с того момента, как Тушалли увидел долину, он не произнес ни единого слова. А в другие дни после ужина он всегда развлекал Гримвуда различными охотничьими историями.
— Устал, что ли? — Гримвуд вгляделся в темное лицо по другую сторону костерка.
Теперь, заметив-таки молчание индейца, он начал злиться. Характер у него и так был неважнецкий, а утомительный день лишь усилил его раздражительность.
— Ты что, язык проглотил? — прорычал он, когда индеец ответил на его первый вопрос бесстрастным взглядом. — Говори, парень! Что с тобой происходит?
Индеец продолжал молча смотреть на здоровенного англичанина, потом повернул голову, словно прислушиваясь. Гримвуд уже кипел от злости. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше. В душу начал закрадываться страх, чего ранее не случалось.
— Скажи что-нибудь, говорю тебе! — чуть ли не выкрикнул он. Приподнялся, навис над костром: — Скажи что-нибудь!
Но его голос растворился в вершинах стоящих стеной деревьев, еще более подчеркнув тишину окружающего леса.
Индеец молчал. Ни единый мускул не шевелился ни на лице, ни на теле. Он слушал.
— Ну? — инстинктивно англичанин понизил голос. — Что ты слышишь?
Тушалли медленно повернулся. Тело, казалось, не желало ему повиноваться.
— Я ничего не слышу, мистер Гримвуд, — спокойно ответил он, с достоинством глядя в глаза Гримвуду.
И тот взорвался, ибо относился к тем англичанам, которые полагали, что низшие расы должны знать свое место и вести себя соответственно.
— Это ложь, Тушалли, а я не потерплю, чтобы мне лгали. Что это было? Отвечай немедленно.
— Я ничего не слышал, — повторил индеец. — Я только думал.
— И о чем же ты соблаговолил думать? — пренебрежительно бросил Гримвуд.
— Я дальше не иду, — последовал ответ. По тону чувствовалось, что это решение окончательное.
Ответ изумил англичанина. Он помнил, что имеет дело с представителем народа, славящегося своим упрямством. Тушалли только что сообщил, что не пойдет в долину, в которой скрылся красавец-лось.
— Это… — индеец произнес что-то на своем языке.
— Что это означает? — к Гримвуду вернулся дар речи.
— Мистер Гримвуд, это означает Долина зверей.
Англичанин собрал всю свою волю, чтобы вновь не сорваться на крик. Он напомнил себе, что имеет дело с суеверным краснокожим. К тому же очень упрямым. Уйди индеец, и вся охота будет скомкана. Найти обратный путь в одиночку он не сумеет. Заставить же индейца остаться можно лишь уговорами, но не угрозами.
— Долина зверей, — кивнул англичанин с деланной улыбкой. — Так это то, что нам нужно. Мы же на охоте, не так ли? — Наигранная веселость тона не обманула бы и ребенка. — А что все-таки означает это название?
— Она принадлежит Иштоту, мистер Гримвуд, — он смотрел англичанину прямо в глаза.
Гримвуд знал, что так зовут индейского бога охоты, и он подумал было, что сумеет переубедить проводника. Тот все-таки принял христианство.
— Мой… наш… лось ушел туда. На заре мы продолжим преследование и добудем самые крупные рога в мире. Ты станешь знаменитым. Твое племя будет гордиться тобой. А белые охотники будут платить тебе больше денег.
— Он ушел туда, чтобы спасти свою жизнь. Я дальше не пойду.
Такое ослиное упрямство не могло не взбесить Гримвуда. Он уже начал осознавать, что едва ли сумеет уговорить индейца сдвинуться с места. Но силой мало чего добьешься. Однако для таких, как он, принадлежащих к высшей расе, что могло быть естественнее, чем ставка на силу? Не зря же среди знакомых он пользовался славой грубого и жестокого человека.
— Насколько я помню, в поселении ты считаешься христианином, — Гримвуд попытался зайти с другой стороны. — А неповиновение сулит адские муки. Ты это знаешь!
— Я христианин там, где живут люди, — последовал ответ, — но здесь правит Красный Бог. Это долина Иштота. Ни один индеец не пойдет туда охотиться, — сказал как отрезал.
Вне себя от ярости англичанин отбросил спальник, встал, обошел костер. Поднялся и Тушалли. Они стояли друг против друга — два человека среди девственной природы под взглядами бесчисленных невидимых лесных глаз.
Тушалли замер, опустив руки, хотя и чувствовал, что этот ничего не понимающий бледнолицый готов ударить его.
— Вы пойдете один, мистер Гримвуд.
Англичанин чуть не задохнулся от злости.
— Я же заплатил тебе! — прорычал он, — И ты будешь делать то, что говорю я, а не ты! — Крики его разбудили эхо.
Но индеец твердо стоял на своем.
— Я дальше не пойду.
Этого Гримвуд снести не мог.
— Ты слишком часто повторяешь одно и то же, Тушалли. — И ударил его в лицо.
Индеец упал, поднялся на колени, вновь повалился на бок, потом все-таки сел. И все это время его взгляд не отрывался от глаз англичанина.
А тот угрожающе навис над индейцем.
— Этого достаточно? — выкрикнул он.
— Я дальше не пойду. — Ответ не заставил себя ждать, хотя из разбитой губы индейца уже струилась кровь. Но в глазах его не было страха. — Это долина Иштота. Иштот все видит. Он видит и ВАС, — последнее слово Тушалли выделил особо.
