Лана Ежова - ВАМП. Практикум по целительству
— Что бы ты делал? — Состроив умное лицо, шучу по-черному: — Шел бы к гарнизону без обузы намного быстрее?
— Глупая… — И на грани слышимого: — Моя любимая глупышка…
Я застываю. И выдаю первое, что приходит в голову:
— Ты липкий.
— Ты тоже, — улыбается граф. — Идем купаться?
— Нет! Хватит с меня купаний.
Он утыкается лбом в мое плечо:
— Не в озере, в ручье. Только ледяном.
— Он прозрачный и маленький?
— Угу.
— Тогда идем! — Я решительно поднимаюсь на ноги.
Обмыть сероватую слизь, оставшуюся после объятий монстра, лучше как можно скорее, мало ли какие у нее свойства. Может, она кожу разъедает?
У ручья я почти забываю о приличии и меняю мокрую тунику на сухую, отвернувшись от парня. Оборачиваюсь и понимаю, что зря. Это я под впечатлением от встречи с липким чудищем, граф же собран и все подмечает. А в свете неожиданного признания я веду себя некрасиво…
Завершив гигиенические процедуры, мы продолжаем путь, невзирая на потрясение. Идем почти до заката, и не потому, что стараемся пройти большее расстояние, просто место для ночлега сложно найти. Один раз наталкиваемся на уютную пещерку, увы, занятую арахнидом. Паук не успевает напасть — Аестас выжигает гнездо вместе с хозяином. Такого противника нельзя оставлять за спиной — ночью проснется, учует оставленный запах и последует за нами…
Туманная долина полна хищников, но и на еду для них, а заодно и для нас тоже, она не скупится. Незадолго до остановки Аестас ловит змею. В сумерках хватает голой рукой! И пускай она, уснув, свернулась в выемке камня, для меня это сравнимо с подвигом.
— Крестомордник, — радуется парень. — У нас на ужин деликатес.
— А может, не надо? Вдруг отравимся?
— Не переживай, Сонь, змейка неядовитая и самая чистоплотная из ползучих — никогда не съест заболевшую крысу.
Слабое утешение, но хоть что-то.
Гада, покрытого стального цвета чешуей с более темной в виде креста на морде, Аестас не сразу убивает, оглушает заклинанием. И пока ищем место для ночевки, я смотрю на болтающуюся в руке парня тварь с опаской. А вдруг очнется и как грызнет его?.. К счастью, обходится.
И только когда разожжен костер, граф занимается змеей. Отрубив голову, дает стечь крови, после чего сдирает шкуру и вынимает внутренности. И так он это ловко делает, что мне даже завидно.
Заметив мой интерес, парень сопровождает свои действия комментариями:
— Есть можно и ядовитых змей, они даже вкуснее. Их жарят, варят, тушат, солят, маринуют… Главное, не трогать голову, где находятся железы с ядом.
— На что похоже мясо?
— Скоро узнаешь, потерпи, Сонь.
Разделенного на порции гада граф жарит, нанизав на прутья. Мясо нежное, и пара кусочков подгорает.
Вскоре дегустируем блюдо, глядя друг на друга. Аестас жует, загадочно улыбаясь, я — предварительно помолившись Создателю и всем святым покровителям. Змеятина тает на языке, оставляя привкус запеченной с орехами в молочном соусе куриной грудки. Вкуснотища!
Парень довольно смеется, наблюдая, как я тянусь за новой порцией:
— Я счастлив, что тебе нравится.
— Мм… спасибо! Раз в сто вкуснее крыс в обед.
— Хрис, — поправляет Аестас.
— Угу, я так и говорю — крыс.
— Хорошо, — сдается он, — пускай будут крысы…
Спать ложимся, не загасив «светляк». Но свет не спасает от кошмаров — я не единожды просыпаюсь от собственного крика. Граф терпеливо успокаивает, хотя видно, как сильно он устал и хочет спать. Завидная выдержка, я бы себя давно придушила.
Утро застает нас обнимающимися. Просыпаюсь первой, и теперь уже я рассматриваю парня, лежа у него на плече. Подумать только, как пара дней наедине и притом в экстремальных условиях позволяет по-настоящему узнать человека. Умный, добрый, терпеливый, сильный и заботливый — это все о нем… А еще он ни разу намеренно не дал понять, что я ему нравлюсь не только как друг. Тактичность и благородство не позволяют зависимой от него девушке почувствовать чисто мужской интерес. Он готов защищать меня даже от самого себя.
— Доброе утро. — Черные глаза смотрят на меня настороженно.
— Доброе. — Подчиняясь странному импульсу, целую графа в щеку.
И быстро поднимаюсь, пользуясь его растерянностью.
Зачем я это делаю? Не знаю!
На мое счастье, Аестас ведет себя так, будто поцелуй — нечто само собой разумеющееся, о чем не стоит говорить.
Идем до обеда практически в молчании. Несколько раз приходится сворачивать — на пути мерцают «блуждающие окна». Они могут перебросить почти к самому гарнизону, а могут и в конец долины или вообще в заброшенный город.
— У меня две новости, — нарушает молчание мой спутник.
— Хорошая и плохая? Начинай со второй.
— Нет, обе хорошие. Первая — мы в дне пути от выхода из долины.
— О! Откуда ты знаешь?
Кивком головы указывает на «блуждающее окно», выплывающее из-за куста.
— Восьмая аномалия за три часа. Так бывает только вблизи от гарнизона.
— Ну а вторая новость?
— Твои родители, Лайнеты и спасенные маги уже в крепости.
— Уверен?! — Я не радуюсь, боясь поверить окончательно.
Аестас подворачивает рукав рубашки, демонстрируя браслет с ярким, мерно пульсирующим камнем:
— Каррай идет нам навстречу. Он телепортируется на небольшие расстояния, а это в аномальной зоне серьезный риск, значит, сильно спешит.
Парень раздраженно отводит черные пряди, упавшие на лицо. Да он нервничает! С чего бы это? И совсем не радуется, что Каррай возвращается за нами.
— Спешит, потому что отвечает за тебя перед герцогом? — И чтобы кое-что прояснить для себя, подкалываю: — А ты не очень-то рад скорой встрече с нянькой.
Граф искренне удивляется:
— Каррай торопится уж точно не из-за герцога, потому что отвечает только перед императором, как и всякий универсал… И да, он присматривал за мной, но никогда не был нянькой, свои ошибки я исправляю сам.
— Извини.
— Не за что извинять, пойдем, Соннэя.
Ближе к полудню Аестас, сбросив куртку, вскарабкивается на дерево, чтобы понять, куда мы забрели, отклонившись от перевала из-за очередного «окна». Я остаюсь возле неглубокого ручья, теряющегося в зарослях осоки.
Опускаюсь на поваленное, поросшее зеленовато-бурым мхом дерево, и машу парню рукой. Надеюсь, с высоты шести метров ему удастся увидеть нужный ориентир.
Выводящая звонкую трель птичка затыкается.
— Соня, щит! — страшным голосом кричит граф.
Вскочив, озираюсь в поисках угрозы. И когда вижу — щетинник веером вскидывает иглы на спине, — в испуге швыряю мощным «sectis». Невидимое лезвие разрезает тварь пополам. Да только иглы уже выпущены…
Граф возникает прямо передо мной. Толкнув, накрывает собой.
И вздрагивает, когда острые щетинки втыкаются в плоть.
— Зачем?! — кричу я из-под живого щита.
— Потому что люблю тебя…
От боли, жгущей огнем, Аестас издает стон. Один-единственный…
А я стараюсь позабыть на время о признании, чтобы сосредоточиться на том, что сейчас важнее.
— Не шевелись, иначе вырублю снотворным заклинанием.
— Хорошо… — Он подчиняется не споря.
Мне стоит больших усилий выбраться из-под неподвижного тела, чтобы не потревожить иглы паразита.
— Пока на кончиках щетин капсулы с ядом не раскрыты, есть шанс не допустить паралича.
— До паралича у меня около часа, нужно проверить, нет ли поблизости второго щетинника.
— Еще чего! — Окрик подкрепляю заклинанием обездвиживания.
Боевики такие упрямые… считают себя сверхсуществами… особенно этот.
Вначале проверяю щетинника — некоторые виды паразитов, рассеченные пополам, неплохо функционируют уже в двойном количестве, быстро отращивая недостающие органы. Но нет, этот любитель устраивать из человека колыбельку для своих детишек точно мертв…
Возвращаюсь к графу. Слезы мешают, и я успокаиваю себя заклинанием.
Семь — счастливое число, но не сегодня. Именно столько ядовитых щетин торчит в спине парня. Не толще гитарной струны, цвета старого серебра, они кажутся не слишком опасными, но это не так.
— Аестас, на первом курсе не изучают, как выводить яд щетинника…
— Я понимаю и не виню тебя, — перебивает граф.
И голос у него такой… как у человека, который смирился со своей участью, но ни о чем не жалеет. Мое сердце переполняют одновременно грусть и восхищение.
— Дай договорить! Мы не учили, как оказывать первую помощь при отравлении ядом щетинника, но меня заинтересовал случай вашего декана. И я нашла неклассический способ избавления от яда в книжке учителя моей мамы. Искуснику Орашу повезло немного больше, чем тебе, у него пострадала только рука. В тебе же семь игл, Аестас. Семь! Даже если не выдергивать, капсулы сами раскроются приблизительно через полчаса. И это много яда, очень…
