Алина Лис - Школа гейш
– Прекратите так смотреть.
– Ни за что.
Мия гневно фыркнула, сдернула с головы повязанный для купания платок, и волосы черным водопадом ринулись вниз, охраняя ее стыдливость.
Повисла напряженная тишина.
– Ми-и-ия, – произнес он нараспев, словно пробовал ее имя на вкус. Так же, как до того пробовал губы. – Знаешь, о чем я думаю, когда вижу эти волосы распущенными, Мия?
– Уйдите. Пожалуйста. Я благодарна вам за помощь, но сейчас мне нужно одеться и подготовиться к занятиям.
Он еще мгновение помедлил, словно хотел что-то сказать, но потом резко развернулся и вышел.
Мия без сил рухнула на циновку.
– Молчишь? – Человек с глазами мертвой рыбы ухватил Джина за волосы и поднес к его лицу сияющее малиновым жаром острие нагретой иглы. – Быть может, мне стоит воткнуть это тебе в глаз? Или еще куда-нибудь? – Игла переместилась к низу живота, нацелившись в пах.
Джин улыбнулся разбитыми губами.
– Не стоит этого делать, – мягко сказал он. – После подобного увечья у тебя не будет резонов отпускать меня живым, ведь я вылечусь и отомщу. А у меня не будет надежды выжить, поэтому я точно ничего не скажу.
Дипломатия не так уж сильно отличается от боя. И там и там, чтобы одолеть противника, нужно мыслить как он, понять его, стать им…
Джин чувствовал страх и растерянность человека с рыбьими глазами, его нежелание докладывать сёгуну о произошедшем. Одно дело – просто признаться, что проморгали лазутчика, и совсем другое – предоставить сломленного и готового говорить шпиона.
Понимал, но не сочувствовал. Сочувствию мешали боль в избитом теле и окровавленных пальцах и желание вогнать эту иглу рыбоглазому в шею.
Очень затруднительно быть милым, когда висишь обнаженным, распятым на цепях и тебе только что вырвали второй ноготь. Очень сложно не перейти к угрозам, а вслед за ними к мольбам. Джин держался из последних сил.
Рыбоглазый убрал иглу. Джин почувствовал, как щипцы захватывают ноготь на указательном пальце, и приготовился к боли. Перед глазами разворачивался огненный, в черных прожилках вихрь.
– Что ты сделал со святыней, собачий сын? – свистящим шепотом спросил человек с глазами мертвой рыбы.
– Я не помню, – выдохнул Джин, балансируя на краю кипящего безумия.
– Придется освежить твою память.
Жутковатый хруст, боль, хлестнувшая по нервам, крик, который невозможно и не нужно сдерживать.
Падение в бездну, полную рыжего огня, было коротким и нестрашным.
– Он приходил в себя?
Тануки отрицательно покачал головой:
– Спит как мертвый. Я уже и на охоту успел сходить. – Оборотень с гордостью продемонстрировал Мие десяток освежеванных тушек крыс, насаженных на палочку. – Будешь?
– Я поужинала.
Она опустилась на охапку сухих пальмовых листьев. Незнакомец лежал рядом. Прошлой ночью при свете костра он показался ей старше. Сейчас, когда косые лучи солнца заливали храм сквозь окна и прорехи в крыше, Мия смогла его как следует разглядеть.
Не больше двадцати пяти – двадцати семи лет, трудно сказать точнее, слишком измучен лишениями и болезнью. Необычное лицо. Тонкий нос с горбинкой, резкие скулы, высокий лоб. Красиво очерченные губы и мужественный подбородок. Когда Мия смыла с него кровь, стало видно – незнакомец очень красив, несмотря на немного чуждые черты.
Грязные, криво и коротко остриженные волосы мужчины в свете солнца чуть отливали рыжим.
Его тело все еще было горячим, как нагретые в очаге камни, а на щеках цвел лихорадочный румянец, но что-то во внешнем виде раненого подсказывало: кризис миновал. Он будет жить.
– Ты менял повязки?
– Когда бы я успел, Мия-сан? – вознегодовал тануки. – У меня и без того куча дел!
– Каких дел?
– Ну как же, – начал загибать пальчики оборотень, – за дровами сходить. За водой. Поесть. Поспать опять же. Ты меня всю ночь гоняла.
Мия фыркнула и потянулась срезать бинты. Но стоило ей склониться с ножом в руке над раненым, как глаза мужчины распахнулись. Он перехватил ее за запястье и дернул на себя, больно выворачивая руку и вынуждая разжать пальцы. Танто выпал и покатился по половицам, Мия жалобно вскрикнула.
Ее обдало запахами болезни, пота и лекарственных трав. Сияющие слепящей изумрудной зеленью глаза оказались прямо напротив ее глаз. Мия завозилась, пытаясь вырваться, но он, несмотря на раны и лихорадку, был силен.
– Кто ты, ёкаи тебя побери? – резко выдохнул мужчина.
И тут же застонал от боли. Внешне неповоротливый тануки в одно мгновение отшвырнул насаженных на палочку крыс, подскочил к нему и ловко пнул по раненому плечу.
– А ну отпусти ее, отродье скорпиона и мокрицы, – потребовал оборотень, приставив к горлу раненого нож, куда больше похожий на здоровенный тесак.
Мужчина выдохнул и разжал руки. Мия отпрянула от него, растирая запястье.
– Вот! – провозгласил тануки и еще раз пнул раненого, вызвав новый стон. – Вот она – человеческая неблагодарность. Ты его подобрала, выходила, а он при первой же возможности на тебя набрасывается с целями неправедными. У-у-у, бандитская рожа! – С этими словами он собрался еще раз пнуть мужчину, но тот в последний момент ловко увернулся, перекатился и подобрал танто.
Перехватив нож жестом опытного воина, он приподнялся в низкой боевой стойке, вытянув искалеченную ногу, и взглянул на оборотня исподлобья, через падающие на глаза спутанные пряди волос.
– Прекратите! – Мия вскочила, готовая при необходимости броситься разнимать мужчин. – Пожалуйста, – обратилась она к раненому, – не дергайся. У тебя снова рана открылась.
Это было правдой. Повязка медленно пропитывалась кровью.
– А ты, Дайхиро, прекращай воевать.
– Кто вы? – повторил мужчина. Присмотрелся к оборотню, и глаза его изумленно расширились. – Ёкай!
– Сам ты ёкай, – обиделся тануки. – И дурак к тому же. Мия-сан над тобой ночь не спала – лечила, зашивала, а ты ей руки крутишь. Правильно я сказал – надо было выбросить тебя сразу.
– Мы не враги, – тихо добавила Мия.
Лицо незнакомца прояснилось, словно он что-то вспомнил. Он уставился на Мию с таким видом, будто она на его глазах обернулась белым журавлем и вот-вот улетит.
– Ты?! – потрясенно выдохнул мужчина.
– Меня зовут Мия.
Глава 5
Самханский тигр
Перевязку и обработку раны он перенес без звука, несмотря на то, что разошедшийся шов пришлось накладывать заново. Только хмыкнул, когда Мия посетовала, что татуировка не будет прежней – края порванной кожи не получалось соединить ровно, сколько она ни старалась.
– Ты видишь тигра?
– Да, – она помедлила, – его трудно не заметить.
– А, ну да, – он засмеялся вполне искренне, – будет кривой на один глаз.
– Лежи смирно, – попросила Мия, втирая мазь тигру в морду. Выбитый на спине зверь и впрямь словно окривел на один глаз, приобрел вид разбойничий и вдвойне опасный.
Он послушно прекратил смеяться. Но болтать не прекратил:
– Ми-я. Красивое имя. Что оно означает?
– «Тихая, как храм». А на древнем хакинабу – «строптивая, непокорная».
– В тихом храме водятся ёкаи. – Мужчина покосился на тануки, который все еще дулся в углу, распушив усы и хвост.
– А твое имя?
– Джин.
– Просто Джин?
– Джин Хо.
«Хо» означало «тигр» на самханском.
– У тебя поэтому тигр на спине?
– И поэтому тоже.
Мия нахмурилась. Необычные черты лица, волосы, отливающие рыжим, теперь еще и имя…
– Ты не с Благословенных островов?
– Я – самханец.
– Встань, пожалуйста.
Мужчина послушно приподнялся, помогая ей наложить повязку. Закатное солнце поцеловало его в плечо, подчеркнув красивый рельеф мышц под гладкой, бронзовой от загара кожей.
В отличие от того же Акио Такухати, Джин не подавлял. В нем не было высокомерия и гнетущей властности директора. Но все же самханец сумел за считаные мгновения перехватить лидерство. Он забрал его у Мии так спокойно, с таким пониманием своего права распоряжаться и уверенностью в себе, что она и не подумала сопротивляться.
– Итак, я обязан тебе… вам, – поправился он, снова покосившись на недовольно заворчавшего тануки, – жизнью. Я должен сказать спасибо.
– Сказал уже, – не удержался оборотень. – Хороша благодарность, чтобы тебя в аду за нее демоны за пятки покусали.
– И извиниться, – невозмутимо кивнул мужчина в ответ на отповедь. – Простите меня, Мия-сан и уважаемый Дайхиро. В моем бреду рядом не было друзей. Только враги.
Улыбка красила его и без того привлекательное лицо. В глубине зеленых глаз блеснули золотистые искры, и Мия отчего-то смутилась и опустила взгляд.
Он нежно взял девушку за запястье, поцеловал красные следы, оставленные его пальцами.
Тануки возмущенно зашипел:
– Вместо того чтобы руки распускать, лучше бы полечил девочку, вояка хренов.
– Не могу.
– Ври больше, – распушил усы тануки. – Кого ты надеешься обмануть с такими глазками?
