Лана Ежова - Лилии на ветру
– Accipe![12] – Лисовский разрешил нападать.
Собака встретила его корпусом, едва не повалив на песок. Сцепившись, они превратились в рычаще-визжащий клубок мускулов, клыков и когтей. Второй адский пес недолго оставался в стороне. Подло подкравшись к противнику, он вцепился в его заднюю лапу. Волк отвлекся и подпустил первую тварь к самому уязвимому месту – горлу.
– Veru! Cast![13] – командовал Костя, и собака, сверкая желто-зелеными глазами, отпустила жертву.
Зрители бесновались. Даже гости предвкушали исход, их возбуждение четко передавали магические проекции. Победить оборотня нелегко, и пускай для этого понадобились два создания Веласкеса, псы заинтересовали потенциальных покупателей.
Слуги вампира-экспериментатора, не дожидаясь приказа, покинули барак, уводя за собой псов. Остались хозяева, их полупрозрачные гости, Лиля и хрипящий недобитый волк.
– Дамы и господа! – Веласкес медленно встал с кресла. – Надеюсь, вам понравилось маленькое представление. Вы убедились, что нашим песикам почти нет равных. Разрешите начать торги.
Как заправской шоумен, Иниго подогревал аппетит покупателей, рассказывая о достоинствах выведенной им породы, попутно повышая ставки. Считаные минуты – и сумма, за которую Веласкес согласился бы отдать первую партию адских собак, была установлена. Магические проекции истаяли, и Веласкес обессиленно опустился в кресло.
– Бой был нечестным, – глухо проговорила Лиля.
Когда началось сражение собак с вервольфом, Лисовский отпустил ее, и девушка сползла на пол. Пока твари терзали волка, ее била мелкая дрожь. Девушка невольно представляла на арене Кирилла.
– «Нечестным»? – переспросил вампир и переглянулся с Костей. – С чего ты решила, лапочка?
– Лисовский не дал оборотню превратиться, не удивлюсь, если он и дальше сдерживал несчастного. Разве это честно?
– Какая наблюдательная девочка, – процедил вампир. – Нам повезло, что покупатели не такие остроглазые, да, Константин?
– И вы не сможете выполнить условия второй поставки, – Лиля не понимала, что на нее нашло, – ведь придется уносить ноги из города, когда Мирослав докажет вашу причастность к моему похищению.
– И снова она права, – хохотнул Веласкес. – Мы уже собрали вещи, лапочка. Пара дней – и нас здесь не будет. Впрочем, как и тебя.
Волк издал почти человеческий стон. Сияние окутало зверя, и вскоре с песчаного пола силился подняться молодой мужчина.
– Приберешься здесь? А я пойду приготовлю новую собачку к ритуалу.
Посерьезнев, вампир, напоследок странно взглянув на Лилю, удалился.
– Убьешь его? При мне? – Ей едва ли не впервые стало по-настоящему страшно, и девушка вцепилась в руку Кости.
С силой оттолкнув ее, Лисовский молча перелез через ограду. Лиля, чудом не пропахав носом по бетону, приземлилась на выставленные руки. Часть пола, очистившаяся ее усилиями от песка, заставила забыть об оборотне. Символы, прочерченные по бетону чем-то острым, заледенили в венах кровь. Не доверяя собственным глазам, девушка ладонью отгребла песок в сторону.
Нет, она не обозналась. Это не классическая пентаграмма, неотъемлемый символ современных сатанистов. Перед ней кончик луча звезды псоглавого Инпу, божества, которого древние египтяне считали проводником умерших в загробную жизнь. А до того как пентагероном заинтересовались человеческие жрецы, им пользовались демоны, чтобы пробить путь из своего измерения в мир людей.
Арена располагалась прямо над вратами в библейский ад. И пока эти врата еще закрыты.
В то время как Лиля рассматривала «наскальную живопись», Костя, обмакнув пальцы в кровь, нарисовал на торсе умирающего оборотня красные знаки. Произнес слова призыва – и вырвал из груди парня сердце.
– Лилька, – окликнул Лисовский девушку, – лови!
В белом медицинском халате Иниго Веласкес сделал аккуратный надрез на грудной клетке дога, предварительно усыпив его перед процедурой.
Алхимик не одобрял излишнюю жестокость, особенно направленную на животных. Ежегодно вампир жертвовал сотни тысяч долларов на питомники, организации, выступающие против вивисекции – тестирования и опытов на животных. Он жаждал бы стать членом Гринпис или PETA[14], но здравомыслие всякий раз останавливало его от неразумных поступков.
Однако Иниго уступил своей страсти и встретился с одним из лидеров PETA. От чумовой дамочки, завещавшей после смерти свое тело на барбекю главным противникам в борьбе за права животных, Иниго был без ума и даже предложил обратить ее в вампира. Леди отказалась, мотивируя тем, что предложение поступило слишком поздно, когда она не так молода и не так красива, как раньше, и разочарованный Веласкес стер ей память.
Воспоминания о светловолосой защитнице животных, как всегда, навеяли на Алхимика тоску. Некоторое время вампир успокаивался и лишь затем вновь взялся за скальпель. Вынув собачье сердце, он дотошно осмотрел его в свете мощной электрической лампы и поместил в специальный раствор. Вдруг пригодится.
Стянув хирургические перчатки, Веласкес подготовил металлический ошейник с древними знаками подчинения. Затем открыл ноутбук и, убедившись, что деньги перечислили на счет, отдал по телефону приказ продолжать транспортировку товара. До рассвета четыре часа, масса времени, которое нужно куда-то деть. Вампир подошел к окну, раздвинул жалюзи и уставился в темноту заводского двора. Листья драцены, стоящей на подоконнике, чуть заметно колыхались, словно их шевелил легкий ветерок. Но откуда в закрытом помещении ветер?
Алхимик настороженно оглядел комнату. Так и есть. Словно марево в жаркий день, эфемерная фигурка струилась в паре шагов от вампира. Веласкес, делая вид, что не видит призрака, осторожно протянул руку за цветком. Резкий бросок – драцена разбилась о противоположную стену.
– Пошла вон! – оскалился вампир. – Достала!
Эфемерное тело гостьи мягко замерцало, приобретая более устойчивую форму.
– Любимый. – Девичий голос прошелестел опадающей листвой.
– Убирайся, – приказал Алхимик. – Я не хочу тебя видеть.
Рука потянулась за новым цветком, кактусом; хотя он и знал, что не причинит боль призраку, отказывать себе в желании пошвыряться предметами не мог.
– Любимый, почему ты со мной так? – укоризненно прошептала девушка и подступила ближе к мужчине.
Полупрозрачная рука, лаская, прошлась возле высокого лба вампира. Он, невзирая на то что физического контакта не было, брезгливо поморщился.
– Я слабею, любимый, – призналась гостья грустно. – Это потому, что ты не хочешь меня видеть, постоянно прогоняя.
– Вот и замечательно, – жестоко произнес вампир.
Эля права. В первые часы, когда пришла к нему со своей ненужной любовью, она была сильнее: казалась более живой и могла бросаться предметами. Веласкес даже струсил, представив, что убиенная девица не отцепится от него до конца жизни, пакостя и срывая сделки. Но к счастью, она быстро теряла краски, превращаясь в слабую, едва заметную тень. А на тени никто не обращает внимания. И все-таки ему хотелось скорее избавиться от приставучего призрака. И кажется, он знал, кто поможет усмирить не пожелавшую уходить на тот свет девку.
– Любимый, – обреченно простонала Эля, – помоги мне, ведь это я, твоя маленькая девочка!
Веласкес хмыкнул:
– Знаешь, сколько у меня таких маленьких девочек? – Он нарочно с презрением выделил «маленьких девочек». – Иди погуляй, не мешай мне.
Обиженный призрак растаял в воздухе. Но ручаться, что Эля покинула комнату, не стоило: она преследовала вампира, появляясь иногда в самые неподходящие моменты. Четырехсотлетний вампир до сих пор содрогался, вспоминая, как она появилась впервые, проявившись. Он тогда принимал душ. До конца не изжитые религиозные страхи напомнили о каре Господней и наказании за пролитие невинной крови. Веласкес прогнал неприятные воспоминания и сосредоточился на том, чьи приближающиеся шаги уловил его тонкий слух.
Лисовский ворвался в лабораторию с недовольной миной на лице.
– Чего так долго? – раздраженно поинтересовался Алхимик.
Тело собаки остывало, а он не любил копаться в холодных трупах, он ведь не некромант, не брезгующий останками любой свежести.
– Отводил нашу гостью в ее апартаменты. – Костя передал вампиру сердце оборотня и развернулся на выход.
– Постой, – окликнул его Алхимик. – Почему оно в песке? Теперь мыть придется.
– Это не я, это Макарова не удержала.
– Визжала? – с пониманием спросил Веласкес.
– Нет, ведь ее с детства готовили к ведьминской доле, а они, сам знаешь, чего только не препарируют, в каком только дерьме не копаются, собирая сырье для декоктов. Ладно, я пойду посплю немного.
– Подожди.
– Что еще? – недовольно отозвался Костя. – Ты получил сердце с духом демона, значит, я могу идти отдыхать.
– Я не о том. Что планируешь делать с девчонкой? Следующей ночью за нами вернется самолет, бросать ее здесь опасно, слишком много увидела и услышала.
