Ирмата Арьяр - Телохранительница Его Темнейшества (сборник)
Он готов.
Защитный кокон раскрылся лепестками лотоса, разрывая намотанную вокруг него сеть. Если и были на ней заклинания, то они иссякли. Если и были веревки пропитаны ядом, они сгорели в полыхнувшем огне. Даори беззвучно спрыгнул на пол. Земляной, утрамбованный, скользкий от подземной влаги. И сразу вонзил отросшие когти в плотный грунт, разрыхлил, погрузил ладони в наполненную Тьмой почву.
Какое счастье! Он уже забыл, как это бывает.
Он снова чувствовал связь со своей стихией. Тут она была иная, измененная, не такая, как в чистых полях Белой империи. Но в ней не было зла. Зло всегда в разуме.
Маг поглотил недостающие его телу элементы, провел одной ладонью по влажной каменной стене. Не брезгуя, намочил сухие потрескавшиеся губы. Выпрямился, прислушиваясь к восстановленному, почти новому телу. Распустил жемчужные крылья, озарившие его тюрьму пока еще слабым светом. Зан-о-Мьир будет удивлен, когда поймет, что произошло с его Младшим.
Даори переметнулся в белую мышь, полетал по камере, вернулся в родное тело и тихо рассмеялся. Ему удалось невозможное. Он жил. Он чувствовал. Сохранив все впечатанные в память тела атрибуты вампира – игольчатые клыки, отрастающие когти, вторую ипостась, он избавился от Жажды. Это он точно знал. И, возможно, от Зова. А если так, то Великий князь над ним не властен.
Лен-маг восстановил себя из небытия, из крохотной искры, оставшейся от прежнего существа. Потому что Свет непобедим.
Особенно если у мага есть цель.
Но у него есть еще дело. Прежде, чем призывать помощь князя, он должен поэкспериментировать с подменным заклинанием.
Еще какое-то время он посвятил обкатке заклинания и остался удовлетворен. Дольше нельзя тянуть – он потерял чувство времени, и в мире за железной дверью, может быть, уже прошли сутки, и Эсмус, укравший лицо Даори, подкарауливает ничего не подозревающую красноволосую девушку.
Он сел на пол, сосредоточился, придал телу чувство голода и изможденности, впустил в душу чувство страха и отчаянья – Зан-о-Мьир обязательно услышит отголоски – и только тогда мысленно произнес формулу на древнем:
«Взываю к тебе, мой князь!»
Если бы Даори знал, скольких светлых магов выпил и обратил Предвечный, он не был бы так самонадеян. Хотя догадка мелькнула, что за сотни лет не-жизни Зан-о-Мьир чего только не повидал. Но эту мысль затмила эйфория от обретенной целостности и свободы.
Зан-о-Мьир откликнулся быстро, обнадежил, что посланник уже в пути и посоветовал ждать. Но у Даори сил не было ждать, когда тот проникнет в Академию, отыщет это опостылевшее подземелье в перепутанных корнях древнего здания.
Он выбил ржавую дверь заклинанием, а вот дальше очень долго плутал. Даори заподозрил, что его тюрьма находилась уже за пределами территории Академии – магические паучки-наблюдатели здесь отсутствовали как класс. В подземельях и начинающихся ниже, в скальной породе, катакомбах можно было спрятать не только вампира – полчище драконов, и никто бы их не заметил.
Ноги подкашивались – отвыкли от движения. Споткнувшись, Даори растянулся. И сдался, превратившись в белую летучую мышь.
Это и спасло. Мышь вспорхнула с каменного пола за миг до того, как на него набросилось чье-то утробно рычащее поджарое тело.
Даори ошибался – кое-какая охрана наличествовала. Если это охрана, а не дикие животные, поселившиеся в запутанных лабиринтах, куда даже низший демон не полезет охотиться. Выяснять, что за тварь напала, не было ни сил, ни желания.
Маг метнулся за поворот и летел под низкими сводами катакомб, уходя от погони, полностью доверившись мышиному чутью.
Безошибочный инстинкт вывел его на берег реки. Он нашел убежище в корнях дерева и долго лежал комочком грязи, не в силах пошевелиться. Болело тело. Его живое тело. Мертвое не болит. Мышцы атрофировались, и казалось чудом, как он сумел выбраться. Особенно если учесть, какие твари бродят внизу.
Но надо было возвращаться. Найти Миранду. Помириться. Поблагодарить. Вот только он немного отдохнет. Совсем чуть-чуть. До полудня еще далеко, он успеет.
12
Очнулся Даори от тяжелого немигающего взгляда.
Сам Великий князь стоял над ним, недовольно щурясь: солнце перевалило далеко за полдень и било ему в глаза.
– Я приш-шел на твой зов, Даори, – прошипел Зан-о-Мьир, почти не разжимая узких губ. – И что я вижу? Вместо того, чтобы ждать меня в месте заточения, дабы я убедился своими глазами в преступлении против моего Младшего, ты дрыхнешь на свежем воздухе. Мало того, не торопишься приветствовать своего князя! Или ты забыл, как я выгляжу?
Забыть сложно. Глава клана Неупокоенных, один из древнейших вампиров мира, об изощренном уме, силе и кровожадности которого складывались легенды, издалека выглядел как невысокий и тощий подросток с непропорционально крупной головой и длинными руками и ногами. Паук – прозвище, которое сразу приходило в голову, но ни один кланник не называл его так даже в мыслях. Услышит. И накажет.
Он был чудовищно некрасив. На узком и остром, как лезвие, лице выделялся огромный горбатый нос, под которым совершенно терялся впалый рот с бледной полоской губ. Пергаментная пятнистая кожа туго, без единой морщинки, обтягивала череп – крупный, лобастый, надвигающийся на щелки по-волчьи рыжих глаз. И все это уродство обрамляли густые, похожие на завитый парик, ржавого цвета кудри.
– Мой князь, я твой вечный слуга, – произнес Даори формулу приветствия.
Волчьи глаза князя опасно засветились оранжевым огоньком.
Даори проследил за направлением взгляда и заметил одну потрясающую вещь: солнце добралось до убежища, и его мышиные лапы, вцепившиеся в старый сухой корень, оказались на ярком свету. И при этом юный вампир не развеялся горсткой пепла, что совершенно очевидно. А ведь никакого амулета при нем не было, и защитного кокона тоже.
Князь осклабился.
– Не понимаю мышиного писка. Прими надлежащий вид!
– Прости, если мой вид прогневил тебя, но у меня нет амулета, а мышиная ипостась не так подвержена пагубному воздействию солнца. Для моего истинного тела слишком светло даже в этой яме.
Ноздри Зан-о-Мьира гневно раздулись, но он сдержался, активировал и бросил Младшему горошину амулета. Она упала неподалеку, но так, что не достать, не отлепившись от сучка.
– Бери и возвращайся в свое тело, – приказал Старший. – Я исцелю твои раны, клянусь, поставлю на место даже мозги.
Звучало угрожающе. Князь попросту выманивал Даори. Не царское это дело – лезть в яму под вывороченное с корнями дерево и пачкать землей почти вечное тело.
И опять лен-маг оказался в ловушке. Выполнить приказ – выдать себя с головой. Ослушаться – бросить вызов смерти. А собственно, разве в первый раз?
– Я слишком давно не возвращался, Предвечный, – вздохнул Даори. – С момента ранения, когда перекинулся, чтобы выжить. Это тело оказалось ловушкой, я не могу вспомнить, как вернуться.
Зан-о-Мьир, присев на корточки, пробуравил его взглядом.
– Ты смеешь мне лгать?
Самое забавное, успел подумать Даори, что никакой лжи. Измененное тело вампира действительно оказалось ловушкой для светлого лен-мага. Его силой был Свет, но теперь солнце несло ему окончательную гибель.
– Я шел по твоим следам в подземелье, – добавил Зан-о-Мьир, поднимаясь с корточек и разминая длинные бледные пальцы. – Ты забыл, что я – твой создатель, Даори. Ты для меня всегда открыт и всегда будешь мне подвластен.
Бледные пальцы выстрелили десятью грязно-рыжими, как волчьи глаза, молниями.
Даори был готов. Он встретил удар щитом тьмы, поглотившим энергию заклинания, – не зря же он четыре года провел в Академии демонов. Выглядело это так, словно десять стрел вонзились в облако мрака. И тут же, не дожидаясь нового удара, Даори швырнул в противника щит вместе с пойманными молниями, обратив их в ослепительно сияющие мечи.
Лезвия света вонзились в тело князя, прошили насквозь, оставив прорехи, и откинули на десяток шагов. Увы, голова и сердце Древнего оказались не задеты. Он вскочил почти сразу, встряхнулся, мгновенно сращивая ткани мертвого тела. Медная дымка окутала его тело, и вот князь уже цел.
За эти доли мига Даори успел, скогтив амулет, вырваться из древесной ловушки и метнуться в густые заросли черного шиповника, ковром росшего вдоль берега вперемежку с древняком – не менее колючим висячим полукустарником, с густыми шипами длиной в ладонь. По таким зарослям способны передвигаться только демоны, да и те – исключительно в непрошибаемой боевой броне.
Он незаметно отполз. Колючие ветви послушно уклонялись с пути, запутываясь позади в сплошную стену. Отсюда его вся армия Неупокоенных не достанет. И огнем не выжечь – светлого лен-мага, хлебнувшего Тьмы под завязку, теперь и земля демонов укроет и спасет. А интересный эффект слияния противоположных магий получился, отметил бесстрастный ученый в Даори. Наверняка потому, что соединились они сначала в мертвом теле. Впрочем, об этом он потом подумает.
