Анна Рассохина - Пламя для Снеженики
— Ведьмы мы или нет? — вскинулась Маресса. — Справимся своими силами! Это мое повеление! — добавила, по всей видимости, для меня.
С тяжелым вздохом я осведомилась:
— Тогда давайте подумаем, как нам разомкнуть круг и…
— Убивать не дам! — запальчиво сообщила Лийта, поднимаясь на ноги и решительно глядя на нас.
Я воззрилась на Ветлу, и она сказала:
— Считаю, что Истор добровольно согласился на этот ритуал и…
— Да зачем ему это было нужно? — оборвала ее Голубка. — Девочки, неужели вы не верите мне?! — взгляд на нас, пронзительный, холодный, проникающий в глубину души.
Ветла выразительно смотрела на нас с Марессой, государыня напряженно раздумывала, а я следила за Лийтой. Почему-то представляла себя на ее месте. Я верила Дарэфу и готова была защищать его, вот что было бы, если бы это я стояла здесь, а в круге метался любимый? Тело его изранено, а душа бродит где-то неприкаянной по Граням! Я прошу подруг о помощи, а мне никто не верит…
— Да! — четко проговорила вслух. — Я верю Лийте!
Ветла неодобрительно качнула головой, давая понять, что она об этом думает, а Маресса, смерив Лийту внимательным взором, сказала:
— Действуй!
Голубка, не говоря нам больше ни слова, подошла к самой черте и, заглядывая в пугающие очи демона, тихо произнесла:
— Истор, родной, любимый, прошу, вернись… Я знаю, не по доброй воле ты согласился на этот ритуал… Вспомни о нас: обо мне и о твоих девочках: Норике и Олике. Дочки ждут тебя, волнуются, а я пообещала им, что найду тебя! Вернись, любимый…
Пока Лийта все говорила и говорила, напоминая Истору об их знакомстве и прочем, мы с другими ведуньями медленно подбирались к рунному кругу. Демон безмолвно наблюдал за нами, словно хищник, караулящий свою жертву в засаде. Стараясь не паниковать и не спешить, я уверенно вспоминала уроки, данные наставницами в школе. Пусть мне ни разу не доводилось ловить демона, но я попыталась действовать уверенно, будто каждый день занималась этим.
Мы подобрались к соляному кругу, остановились почти у самой черты — четыре ведьмы — четыре стороны! Лийта беседовала с одержимым, а мы лихорадочно вспоминали нужные заклинания. Маресса кивнула первой, потом мы с Ветлой, и все втроем начали нашептывать слова заклятий. Сначала приглушенно, а потом все громче и громче. Голубка умолкла, а потом мы услышали слабый, точно замогильный голос:
— Лийта… родная…
Пришла пора действовать — завершающее слово «Эт'тор» — здесь главное не ошибиться — все затаили дыхание. Если мы не угадали, зря доверившись чувствам Лийты, то все пропало! Демон съест нас и не подавится! Истор помотал головой, воззрился на свои порезанные руки и ноги, прохрипел:
— Уходите… иначе будет поздно…
— Действуйте! — выкрикнула Голубка, и уже ему. — Любимый, мы не уйдем, пока есть шанс спасти тебя!
Мы принялись разгребать соль, не останавливаясь, чтобы все сделать правильно, без запинки проговаривая слова, а затем, не выдыхая, стали рисовать в воздухе руны из песка.
— Не… трудитесь, — речь Истору давалась с трудом, да и держался он, оперевшись на Лийту.
— Не прерывайтесь! — твердила Лийта.
Истор поднес палец к ее губам, вынуждая умолкнуть, а после повторил:
— Не утруждайтесь… любимая, меня… не спасти…
— Почему? — это отвлеклась Маресса, было видно, как сильно она переживает за брата.
Мы с Ветлой все рисовали и рисовали, изредка поглядывая на товарищей по несчастью.
— Снеженика, Ветла, — теперь остолбенели — оказывается, Великий князь знал наши имена. — Я уже мертв… лучше бы вам… убить это тело…
— Что ты говоришь, любимый? — надрывно поинтересовалась Лийта.
— Брат? — вторила ей государыня.
— Тогда бегите… — с величайшим трудом выдавил Истор, отталкивая от себя Лийту и опускаясь на колени.
Понимая, что происходит нечто очень плохое, я решила не упускать момент и быстро осведомилась:
— Князь, скажите, кто сотворил это с вами? Инара?
— Снеженика! — зло обратилась ко мне Лийта. — Рисуй руны дальше!
— Не справитесь… — теперь Истор шептал, и мне приходилось прислушиваться, чтобы его услышать. — Четыре стихии… не три… я не смог… вы тоже…
— Кто? — теперь этот вопрос задала ему сестра.
Мужчина приподнял лицо, силясь что-то сказать. Жуткая картина предстала пред нами — под кожей двигались черные вены, глаза постепенно наливались кровью, но Великий князь все еще сдерживал натиск демона черной Грани. Рот приоткрылся, и оттуда закапала слюна, а клыки удлинились.
— Бегите, — теперь это был рык, от которого волосы на голове встали дыбом.
Лийта бездействовала, а остальные приняли решение последовать совету Истора, только Ветла, чуть замешкалась, хватая Лийту за воротник. Тело князя продолжало меняться — и не в лучшую сторону. Аристократические черты Истора вытянулись и покрылись мелкими шипами, клыки угрожающе щелкнули. Я пятилась следом за остальными, не в силах оторвать взор от вида развернувшейся трагедии. Мгновение и споткнулась, села на пол и ошарашенно заморгала, глядя на то, как нереально медленно поднимается черный демон на своих по-звериному изогнутых ногах. Испугаться не успела — защита «папеньки» служила исправно. Появившийся между мной и страшилищем Ар'рцелиус, оценив ситуацию, совсем не приветственно взревел:
— Вон!
Лийта орала, и, оглянувшись на нее, владыка Подземья щелкнул пальцами, шепча какие-то слова. И вот подруга уменьшилась настолько, что оказалась в миниатюрной клетке, о прутья которой она теперь билась. Ветла, обратившись кошкой, подхватила зубами ношу и рванула на выход. Маресса, не здороваясь с правителем соседней державы, бодро потрусила за ней. К ним поспешно присоединилась и я, успев заметить, что «папуля», переходя в боевую ипостась, вынул клинки из наспинных ножен.
Бежали мы долго, впереди неслась Маресса — предполагалось, что она должна знать дорогу, только мы заплутали. Сунулись в первую попавшуюся распахнутую дверь, поднялись по лестнице и выбежали к замерзшей реке где-то на окраине города. Остановились, как вкопанные, и осмотрелись. Я узнавала знакомые места и махнула лапой, мол, за мной. Ведьмы беспрекословно послушались, по всей вероятности, никому не хотелось прозябать на морозе.
Порывы колючего северного ветра не делали нашу пробежку приятнее, а снег, беспрерывно сыплющийся с тяжелых небес, таял на пушистой шкурке, заставляя ежиться.
До улицы Белых лошадей мы практически долетели, и я пригласила всех в свое скромное жилище. Здесь, стуча зубами, скинули мокрые, грязные шубки, и я с общего согласия откупорила бутыль с вином. Лийте было решено налить напиток в наперсток, так как никто из нас не ведал, как ее расколдовать. Правда и наперсток оказался велик для нынешней Голубки. Бутыль из темного стекла опустела наполовину, когда в двери раздался стук. Слегка пошатываясь, я направилась открывать.
За дверью обнаружился Фирион — сегодня я запретила себе удивляться — хватит с меня потрясений! Без лишних слов пригласила его внутрь, а за ним прошмыгнули оба брата Ладова. Когда они разделись, я узрела, что на физиономиях обоих братьев красуется уже не по одному, а по два синяка. Моргнула и перевела взор на Фириона — у этого «украшение» выглядело поблекшим. Видно, кто-то очень усердно занимался излечением правителя магов! Следует признать, что компрессы и обильные смазывания соком различных растений: капусты и полыни, к примеру, оказались весьма действенны.
В комнате пару минут все молчали, а потом Фирион набросился на Марессу с упреками, дескать, он переживал, а она неизвестно где шаталась. Государыня часто моргала и открывала, да закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба. Маг свирепел на глазах.
Райт прятал от меня очи, а вот его братец, наоборот, не отводил взгляд. Причем, смотрел он столь холодно, будто желал умертвить меня немедленно… несколько раз… и многими способами — чтобы наверняка все получилось! Ветла зыркала на него и все больше прикладывалась к напитку.
Я поддержала ее, отсалютовав бокалом, но на этом эпизоде поток посетителей не иссяк. В разгар ругани Фириона и Марессы — государыня взяла себя в руки, вспомнила, кем она является, и высказала огневику все, что думает о его заботе и тревогах. У мага задергались оба глаза, давая понять, как он зол.
И именно этот миг выбрал Ар'рцелиус, чтобы запросто появиться в моем жилище. Я даже и моргать не стала, а владыка, не глядя ни на кого из присутствующих, подошел ко мне, мирно сидящей на стуле, встряхнул хорошенько и прорычал:
— Ведунья, сколько раз повторять — думай, что творишь! Как я буду смотреть в глаза Зиалее, если не успею вовремя придти на помощь ее непутевой дочери? И как я взгляну в глаза своего брата, если не сберегу его глупую возлюбленную?!
Хмель во мне заставил ненадолго призадуматься, оглядеть «папулю» снизу вверх, увидеть на его теле раны и заявить:
