Софья Ролдугина - Моя рыжая проблема
Здесь собралось примерно три десятка человек, и постепенно вокруг нас сжималось кольцо. А после этих слов точно волна разошлась – любопытство, недоверие, жадность. Я ощутила уже знакомый образ: «насилие – использование – выгода».
Резонанс.
Ох, мамочка и папочка, дядя Эрнан, дорогая Нэсс, заберите меня отсюда…
– Вижу, – произнес кто-то красивым певучим голосом, звук шел оттуда, где было особенно густое пятно зависти и злости.
У меня мурашки по спине пробежали. Но продолжить незнакомцу не позволили. Вдали вдруг завопил кто-то и с размаху врезался в толпу. Кто успел, тот сумел отступить в сторону.
Кто не успел, оказался на земле.
– Тейт, тварь рыжая! – заорал новоприбывший, расталкивая локтями последний, ближний ряд, и метнулся к нам черно-белой кометой. Он был высок и тощ, одет в белое трико с паутиной серых лент от бедер до колена и в два черных шарфа – на голове и на плечах. От него разило чистым восторгом, как новыми духами – от сумочки Лоран на выходе из парфюмерного. – Тейт, ты, тварюка, я тебя обожаю!
Он разом обнял нас двоих и крепко стиснул. Рыжий заржал, я с трудом выдохнула. Потом незнакомец отстранился и как следует дернул Тейта за ухо.
– Ты вообще думал, что делал? – Дальше последовало какое-то малопонятное ругательство. Что-то связанное с совокуплением с айрами в неблагоприятных условиях вроде бы. – Но ты правда это сделал! Везучая тварь!
Тейт выпятил грудь:
– Это потому, что я самый…
– Балда! – Долговязый несильно стукнул его по лбу и улыбнулся. – Это потому, что ты дурак. А дураки так легко не дохнут.
Я наконец смогла рассмотреть незнакомца. Лицо у долговязого оказалось приятное, по моим меркам – даже красивое. Широкий лоб, светло-серые миндалевидные глаза, прямой нос, на нижней губе – два аккуратных симметричных шрама. Украшение, что ли? Портило лицо только почти полное отсутствие бровей, от которых остались два темных кругляша у переносицы.
– Я вообще не дохну, – немного обиженно откликнулся Тейт, но долго дуться не смог и тут же затараторил: – Кого я поймал! Смотри, это Трикси Бланш, – крутанул он меня, как куклу. – Красивая, да? Скажи, красивая? Моя добыча!
– Застолбил? – улыбнулся одними губами долговязый.
– И она по-нашему понимает, – добавил рыжий.
Я склонила голову к плечу, подтверждая. Его приятеля это почему-то страшно смутило. Он явно предпочел бы, чтобы экспрессивный пассаж насчет айров прошел мимо моих ушей.
– Значит, Трикси Бланш, – повторил он, слегка коверкая имя. У Тейта в свое время получилось ловчее. – Я Кагечи Ро, друг Тейта. Выходит, ты приняла его?
– А вот это еще не решено, – вмешался тот, первый, сладкоголосый, выступая из толпы. Ростом он был немного пониже Кагечи, но выглядел куда мощнее. «Шаровары» и безразмерная рубаха с целой горой из шарфа на плечах добавляли объема. – Дуракам резонанс ни к чему. И вообще большой вопрос, осилит ли его худший ученик.
Тейт, остававшийся даже в самые опасные моменты погони веселым и теплым, разом заледенел и потемнел.
– Посмотрим, – тихо сказал он и, не глядя, пихнул меня в объятия к другу. – Ро, присмотри.
Мне никогда не нравились мужчины, предпочитающие яркие цвета. Это как-то… неестественно. А круглолицый громила с белыми волосами, который стоял напротив Тейта, был одет как раз в желтое – того оттенка, на который и смотреть-то больно. Темно-красный шарф-накидка на этом фоне выглядел как запекшаяся кровь.
– Посмотрим, – охотно повторил верзила и улыбнулся, показав кончики зубов. Кажется, подточенных.
Шрах, надо было оставаться в пещере…
Толпа раздалась, образуя широкий круг. Кагечи Ро изобретательно выругался – «выжженная долина между ушей» как метафора глупости прозвучала особенно выразительно – и потащил меня к самой кромке, вплотную к какому-то строению, потом заставил сесть и наклонить голову.
– Не вставай, я прикрою, – прошептал он, не отводя глаз от напряженной фигуры Тейта, который в своем черном костюме сейчас походил на обугленную спичку с язычком пламени. – Дурак, идиот, что же ты делаешь-то…
– У Тейта проблема? – вскинулась я. Эмпатический купол опять сжался – сказывались общая усталость, голод и перенапряжение.
– У Боззы проблема, – отрицательно вздернул подбородок Кагечи. – И у нас. У всех. У Тейта – как следствие.
– Он вроде бы сильный, – произнесла я, вспомнив драку со свободными.
Выражение лица у Кагечи стало совсем кислым. И эмоции – тоже.
– Сильный-то сильный. Но редкий придурок.
Я так и не поняла, кто начал первым. Вокруг здоровяка Боззы заструился жутковатый пронзительно-желтый туман, но в ту же секунду Тейт вытянул руку и резко сжал пальцы в кулак.
Раздался взрыв.
Бабахнуло так громко и заискрило столь ярко, что на мгновение отказали и зрение, и слух. Потом до меня дошло, что вокруг нас с Кагечи появилась тонкая дрожащая пленка вроде мыльного пузыря, которая отсекала все внешние воздействия… в том числе огненный хаос, который устроил рыжий. А когда схлынули пламя и дым, то на месте ровной белой площадки остался оплавленный кратер – и кочка там, где раньше стоял Бозза. Его я узнала только по клубам желтого тумана, выполняющего, видимо, те же функции, что и пленка у Кагечи.
Эмпатический купол, к счастью, не могло заблокировать ни то ни другое.
– Ты спятил?! – заорал Бозза, пытаясь подняться. Роскошная темно-красная накидка изрядно обгорела. Из носа капала кровь. – Ты рехнулся – такое творить?!
Для меня это выглядело, как будто он молча открывал и закрывал рот, но мысли оставались достаточно ясными.
– Не-а, – безмятежно ответил Тейт сверху. Совершив дикий прыжок, он соскочил с ближайшего дома-гриба прямо к противнику и поставил ему ногу на горло. – Я по-другому не умею, ты же знаешь. Сдавайся.
– Но мастер Оро-Ич запретил использовать…
От него веяло недоверием и ужасом. Рыжий виновато почесал в затылке:
– Говорю же, я не умею слабее. Я же дурак. Худший ученик, – сказал он и улыбнулся, показав слишком много зубов. Те из свидетелей, кто оставался на ногах, прыснули в стороны, разбегаясь, как испуганные мыши. – Не умею по-другому. Ну что, повторим? Могу дать тебе фору в одно заклинание. Но ты же знаешь – если я устою…
– Да пошел ты! – взвыл Бозза, извернулся, взмыл в воздух, теряя шарф на лету, и рванул с разрушенной площадки быстрее ракеты.
Тейт засмеялся, глядя ему вслед. Даже пополам согнулся – так было весело. Но Кагечи Ро почему-то не спешил радоваться легкой победе.
– Опять, – выдохнул он обреченно и убрал защитную пленку. Сразу стало жарковато, хотя оплавленные камни остывали неправдоподобно быстро. – У Тейта нет шансов в обычном поединке, – пояснил он тихо, глядя на меня искоса. – Он не может учиться схемам и методам. Бьет сырой силой. Если успевает ударить первым – победа за ним. Если нет… Я его шесть раз сшивал по кусочкам.
В горле у меня пересохло. Образ оказался пугающим до тошноты.
«По кусочкам» – это была не метафора.
– Он… проигрывал?
– Да, бывало, – склонил голову к плечу Кагечи. – Поначалу. В последние три года – ни разу. Но его часто задирают такие, как Бозза. Они искуснее, опытнее. Любой другой бы умер на месте после такого выброса от истощения. Но Тейт есть Тейт. И сейчас он перегнул палку, – нахмурился долговязый. От него повеяло трусливым желанием сбежать подальше, но чувство ответственности пересилило. – Скоро тут половина мастеров будет, и ему точно влетит. Но есть способ… Эй, Тейт! – закричал он и махнул рукой, привлекая внимание друга. – Мастер Оро-Ич – на террасе наблюдения! Покажи ему Трикси Бланш! Ты ведь знаешь, что делать? – обернулся Кагечи ко мне.
– Понятия не имею, – честно призналась я.
Долговязый досадливо цокнул языком:
– Как всегда, ничего не продумано… Положись на Тейта.
«Как будто мне еще что-то остается», – мрачно подумала я, но в ответ только послушно склонила голову к плечу как хорошая девочка.
Рыжий благодарно хлопнул приятеля по спине, ухватил меня за руку и потащил вглубь поселения.
– Балбес, оденься! – прокричал вслед Кагечи Ро. – Ты не в горах!
Тейт резко остановился, едва не выдернув мне руку из плеча, и развернулся:
– Что я тебе тут надену, а? – Выражение лица у него было мученическое.
Долговязый оглянулся, сощурился на кратер и плавно повел рукой. Вверх взмыла потерянная накидка Боззы, местами прожженная насквозь. Кагечи поймал ее и пропустил между ладоней; она явно стала тоньше, и цвет с винно-красного сменился на ослепительно-алый, но проплешины заросли.
– Лови, дурак!
– О, подойдет, – искренне обрадовался рыжий, подхватил подарок и тут же набросил ткань себе на плечи – в пять небрежных рыхлых витков. – Трофей!
И расхохотался.
«Прекрасно, – пронеслось у меня в голове. – Теперь мы еще и одеты в одинаковых цветах».
А Тейт вдруг с силой оттолкнулся ногами от мостовой, взвился в прыжке и с грохотом приземлился на крышу соседнего дома-скалы. Поднес руки ко рту и заорал во всю мощь легких:
