Анна Рассохина - Пламя для Снеженики
— Снежа, позволь пригласить тебя на вальс? — рядом со мной послышался тихий вопрос, произнесенный с нотками сводящей с ума нежности.
Рассматривая Фириона и Марессу, я не заметила, как ко мне подошел Даров. Звучащая в зале музыка наполняла душу любовью, тело страстным томлением, а тоскующее сердце ожиданием романтического волшебства. Моя рука сама собой потянулась к руке любимого, а когда наши пальцы переплелись, я на мгновение прикрыла глаза, делая шаг к центру зала. Отблески множества свечей отражались в темных очах Рона, неотрывно наблюдающих за мной. В этом взгляде мне почудилось торжество триумфатора, когда властный самоуверенный мужчина убежден в своей безоговорочной победе, твердо увлекая меня туда, куда ему нужно. Непроизвольно нахмурилась, бросив взор на танцующих правителей. Вознегодовала и собралась отдернуть руку, но Дарэф, словно заранее предугадав это, крепче стиснул мою ладонь своей, а затем ухватил другой рукой мою талию. Скоро я обнаружила, что мне остается либо танцевать, либо тащиться и спотыкаться следом за ним. Воинственно прищурилась, молчаливо грозя сопернику-партнеру, и сделала вместе с ним первый поворот. Поначалу практически вынуждала себя следовать за нотами мелодии вальса, но вскоре поняла, что это доставляет мне удовольствие, перестала сопротивляться и стала двигаться вперед вместе с Роном, как единое целое. Мы кружились по залу, не замечая других, которые вынужденно уступали нам дорогу. Я видела только мелькающие лица: мужские и женские с одинаково удивленными выражениями на них. Эферон безошибочно вел в этом танце, уверенно сжимая мое запястье и талию и распаляя все сильнее и сильнее.
— Снежа… — в самый разгар он прошептал мое имя. Выдохнул, пронзительно вглядываясь в мое лицо, и я не смогла не ответить, понимая, что сопротивляться бессмысленно и глупо. К паземкам все его прошлое! Главное, он сам! Я полюбила мужчину, а не имя, тем более, что всегда можно сказать вот так — прошептать страстно, безудержно, почти задыхаясь:
— Ро-он…
И увидеть отклик в его полночных очах, ощутить пожатие его крепких пальцев, заметить, как изменяется его дыхание…
Теперь я наслаждалась этим танцем, язык жестов, движений поведал мне о том, о чем не могли сообщить слова. Все то неутоленное желание, что сжигало нас изнутри долгое время, тщательно скрываемая нежность и тоска с капельками ярости и злости, в этом танце вырвались наружу, сметая на своем пути все преграды, стоящие между нами. Наслаждаясь каждым па, каждым прикосновение, мы, будто парили над залом, позабыв обо всех сразу, четко, без единой остановки и заминки, вдохновленные загадочной мелодией Лунного вальса, соединяющей влюбленные сердца.
Жаль, что музыка закончилась так скоро. Эферон грациозно провел меня по залу в последний раз, медленно останавливаясь, позволяя перевести сбившееся дыхание.
— Верь мне… — шепнул он напоследок, чуть дольше, нежели того позволяют правила, удерживая меня в своих объятиях.
Я приподняла бровь, гадая, что могут значить эти слова, но мужчина уже вел меня к колоннам. Я покорно брела за ним, в основном потому, что волнение все равно не позволило бы мне остановиться. Ведьмину душу грызло любопытство. Не видя вокруг себя никого, я размышляла над последними словами любимого. Целуя мою руку, он вновь повторил их, спешно отвернулся и отправился прочь.
— Ну, ты и учудила, подружка! — ко мне подскочила Лийта.
Ветла подошла следом за ней, сверля меня задумчивым взглядом.
— Что? — посмотрела на обеих ведьм сразу.
— Этот был не просто вальс — ЭТО БЫЛО НЕЧТО! — оповестила меня Голубка, а Ветла с ошарашенным видом кивнула.
— Пойдемте, перекусим! — мне нужно было срочно отвлечь подруг, а заодно и себя, поэтому я позвала их к столикам, притворяясь проголодавшейся.
— А еще мы выпьем! — дополнила Ветла, которая на мой непритязательный взгляд и без того, казалась сильно захмелевшей.
— Давайте выпьем за удачу в новом году! — подняла бокал Лийта. — И пусть она не покидает нас!
— Соглашусь! — кивнула я, задумчиво наблюдая за игрой света в хрустальных гранях.
— И за любовь! Пусть и она пребудет с нами! — пьяным голосом проговорила Ветла.
Мы выпили и за первое, и за второе — в нашей нелегкой жизни пригодится и это, и многое другое! Поэтому собирались продолжить, но внезапно звуки музыки смолкли, и по залу пронесся колокольный звон.
Лийта назидательно подняла указательный палец:
— Ого! Нам желают сообщить что-то важное!
— Думаешь? — скучающим тоном отозвалась Ветла. — Скорее всего, нас ждет очередное поздравление! Кстати, мы еще речь Дарова не слышали!
— А он был кое-чем увлечен! — Голубка бросила на меня подначивающий взгляд.
— Кое-кем, ты хочешь сказать! — поправила ее Синеглазка, многозначительно посмотрев на меня.
— Мы всего лишь танцевали! — вскинулась я, с тревогой переводя взор в середину зала, где у елки собрались Маресса, Фирион и Эферон.
— Ну да, ну да, — с ехидцей покивала Лийта. — Только гости глаз не отводили, наблюдая за вами!
— А вы бы не за другими следили, а сами бы танцевали! — язвительно посоветовала я.
Подруги демонстративно зафыркали, но тут колокольный звон прекратился, обрывая нашу перебранку в самом начале. Руку поднял Даров, требуя тишины, после вперед вышла Маресса, легким движением скинула кружевную маску с лица и, улыбаясь, заговорила:
— Дорогие гости! Я спешу поделиться с вами радостной новостью! Возможно, она огорошит вас в первые минуты, но потом, я надеюсь, вы разделите со мной… с нами, — поправилась, оглянувшись на Рона, — это счастье!
Мое сердце замерло в груди, когда Эферон подошел к государыне и взял ее за руку. Однако, сердечное беспокойство все же позволило мне заметить, как дернулся стоящий рядом с ними Фирион. Маресса продолжила свою пламенную речь:
— Господа, новогодняя ночь стала для меня по настоящему волшебной, потому что именно сегодня исполнилось мое самое сокровенное желание, — она на мгновение умолкла, а я в это время позабыла вдохнуть. — Любимый мужчина сделал мне предложение руки и сердца, которое я приняла… — какой именно мужчина предложил Марессе выйти за него замуж, было понятно без слов — его она держала за руку и только ему дарила свою нежную улыбку.
Я почувствовала себя так, будто меня с головой окунули в мерзкую, да еще ледяную и весьма вонючую грязь. Чтобы не заорать и не броситься с обвинениями на того, кого я любила вопреки всему, вцепилась в стул, на котором так удачно сидела. Рон смотрел в зал, а не на свою невесту. На короткий миг наши взоры пересеклись, часы замедлили свой бег, а их стрелки громко отсчитывали секунды где-то глубоко внутри меня.
В зале воцарилась пугающая тишина — настолько все случилось неожиданно. Поэтому три хлопка Фириона прозвучали набатом в этом царстве безмолвия.
— Поздравляю! — мрачно изрек правитель Солнечного, причем на Рона он смотрел так, словно желал медленно и мучительно убить его.
«Да что же это такое творится?!» — мысленно взвыла я, дрожащими руками принимая протянутый Ветлой бокал с вином.
Глава 19,
о женщинах
Трудный народ эти женщины!
М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита»Совершенно не ощущая вкуса, залпом выпила весь хмельной напиток, с тоской посмотрела на опустевшее донышко и скосила глаза на подруг. Они ответили пристальными и сочувствующими взглядами.
— Он ненормальный! — запальчиво поведала Лийта, только очень тихо, чтобы ее никто, кроме нас с Синеглазкой, не слышал.
— Дурак! — дополнительно прошептала мне Ветла.
В зале тем временем послышались робкие аплодисменты — так гости, приходя в себя от потрясения, начали поздравлять новоявленных жениха с невестой. Я в середину зала не глядела — боялась, что сорвусь. Блазилось, что все присутствующие с насмешкой смотрят на меня, отчего хотелось убежать на край Вейтерры, спрятаться от всех, укрывая свое горе.
— Кажись, Фирион расстроен, — задумчиво молвила Голубка, и Ветла кивком головы согласилась с ней.
— Странное дело, — продолжила размышлять вслух Лийта, пока в зале звучали все более и более уверенные поздравления.
— Может, займемся очередным расследованием? — хмыкнула Синеглазка, отнимая у меня пустой и подавая полный бокал.
Этот я не стала так стремительно опустошать, как предыдущий. Сделала медленный глоток — зубы стучали о хрустальный край — меня трясло от гнева, но я, отвлекаясь, пробовала вино. Терпкое, ароматное, напоминающее о жарком лете и редких для нашего края солнечных днях, наполненных искристой радостью и ощущением свободы, когда, гуляя по цветущему полю, расправляешь руки и желаешь мчаться следом за ветром, колышущим духмяные травы. С лазурных небес льется золотистый свет, и доносится пение птах, а в душе царит ощущение безграничного всепоглощающего счастья. Я улыбнулась назло всему! Дерзко вздернула подбородок и смело взглянула в зал.
