Ольга Куно - В полушаге от любви
– Нахожу, – без тени усмешки откликнулся он. – У меня масса спорных методов. Я прибегаю к ним постоянно. Есть две категории людей: одни ставят во главу угла чистоту методов, другие – результат. Я отношусь ко второй категории. Я всегда стараюсь выбирать метод, наиболее соответствующий ситуации, и не злоупотреблять спорными методами там, где можно обойтись без них. Но там, где без них обойтись нельзя, я делаю то, что нужно. – Он помолчал, не то собираясь с мыслями, не то подбирая слова. Я не торопила. – Инесса, я ведь был там, у герцога, когда ты просила его отменить свадьбу.
При этих словах у меня внутри все перевернулось. Еще бы я забыла, что он присутствовал при том унижении. К щекам прилила краска, и захотелось немедленно выбежать отсюда прочь, куда угодно, пусть бы и в царящую за окном непогоду.
– Я видел, как он жестко указал тебе на дверь, – продолжал Кэмерон, кажется, не до конца понимая, в какое душевное состояние приводит меня этими воспоминаниями. – И знаешь, в тот момент мне невероятно сильно захотелось свернуть ему шею. Не пойму даже, как я удержался. Хотя в случае с любой другой женщиной на твоем месте сказал бы, что он поступает совершенно правильно.
Я опустила глаза, смешавшись от этого признания.
– Ты мог просто с ним поговорить, – пробормотала я.
– Представь себе, я это делал, – усмехнулся Кэмерон. – Но совершенно безрезультатно. Конрад Альмиконте слишком сильно на тебя разозлился, поскольку ты не раз и не два нарушала его планы по укрощению сестры. Так что мне пришлось действовать по собственной инициативе. И, заметь, я заплатил за это определенную цену.
– Хочешь сказать, что сделал все это из чистого альтруизма? – с сомнением пробурчала я.
Отчего-то это высказывание заставило его рассмеяться.
– Ну конечно же, нет, – весело заверил он. – Я действовал из собственных меркантильных интересов, и я не шучу. – Теперь он все-таки подошел ко мне ближе. – Мои меркантильные интересы заключаются в том, что я не хочу, чтобы престарелые бароны увозили тебя на край света. Впрочем, молодые – тем более.
Еще один шаг – и он уже стоит ко мне практически вплотную.
– Думаешь, мне было легко тогда подойти к тебе так близко, зная, что ничего не будет, поскольку этот чертов Тувинен явится в твою спальню? – спросил он, склоняясь к самому моему лицу. – И зная, что еще совсем немного – и ты по-настоящему меня возненавидишь?
Я подняла голову. Сама положила руки ему на плечи. Он сразу же будто сорвался с цепи. Стал целовать меня со страстью, готовой смести с пути любую преграду. Обхватил меня за талию, потом провел руками по спине, потом погладил шею и, наконец, дернул платье так, что оно съехало с плеч. Припал губами к ключице, одновременно дергая шнуровку. Я запрокинула голову, запустив руки в его мягкие волосы. К черту все сомнения. Еще один раз я позволю себе пойти на поводу у собственных чувств. Неужели я не имею на это права?
И тут, как гром небесный, прозвучал стук в дверь.
Да, сомнений быть не могло. Это был не гром и не удары, раздавшиеся со стороны соседей. Стучали именно в нашу дверь. Я рассмеялась так зло, что мне самой стало не по себе от подобных эмоций. Ну конечно, чего еще можно было ожидать? Кэмерон просто ведет очередную игру. Ему опять зачем-то понадобилось, чтобы нас застали вместе. Странно лишь, что постучали, а не ворвались, как в прошлый раз. И в данном случае сердиться на Кэмерона даже смешно. Я сама во всем виновата. Если повторила ту же ошибку… в который раз? Третий? Четвертый? Значит, туда мне и дорога!
Я резко вырвалась из объятий Кэмерона, до крови расцарапав ногтями его руку.
– Негодяй! – выдохнула я, вопреки всем своим мысленным выводам. И, получая странное удовлетворение от громкости собственного голоса, заорала: – Последний мерзавец! Ублюдок!
Пускай слышат там, за дверью, мне плевать. Уж если меня все равно выставляют на посмешище, хотя бы таким способом отведу душу.
Я оглянулась в поисках предмета, которым могла бы запустить ему в голову. Что-нибудь поувесистее… Под руку ничего не попадалось. Увы, здесь была не моя спальня, а простая трактирная комната. На столе стоял вполне удобный для швыряния канделябр, но с зажженными свечами… Эдак и трактир спалить недолго, хотя не уверена, что мне бы сейчас этого не хотелось. Будь проклят этот трактир, и эта погода, и этот город, и аноним, а заодно и Кэмерон Эстли!
Меж тем предмет моих размышлений мрачно подошел к двери и распахнул ее одним рывком. На пороге стоял слуга с подносом.
– Вино и фрукты от господина трактирщика, – пролепетал он, вжав голову в плечи.
Поставил поднос на стол и торопливо вышел из комнаты.
Я застыла на месте, тяжело дыша. И тупо смотрела на горку зеленых яблок. Кэмерон тоже не спешил ничего говорить. Между нами снова сгустилось напряжение.
– Ладно, – произнес он наконец, когда молчание слишком затянулось. – Сегодня мы отсюда никуда не денемся, так что надо ложиться спать. Так и быть, на сей раз я побуду джентльменом и лягу на кушетку. Спокойной ночи.
Тянуть время он не стал, скинул камзол, стянул сапоги и улегся на кушетку. Я прикусила губу, снова покосившись на злосчастный поднос. Да, нехорошо как-то получилось. И главное, теперь есть чем в него запустить, но настроение уже не то.
Перевела взгляд на свою кровать. Она была большая, широкая, с горкой подушек и большим пуховым одеялом с пристегнутой белой простыней. На такой в одиночку страшно спать. Боюсь потеряться. Я решительно шагнула к кушетке и села на край, заставив Кэмерона потесниться.
– Я предпочитаю кушетку, – нагло заявила я.
Кэмерон приподнялся на локте, глядя на меня удивленно и одновременно с раздражением.
– Чем тебя не устраивает кровать? – поинтересовался он.
– Там неудобно, – сообщила я. – Не хватает одной детали.
– Какой еще детали? – Последнее, чего он хотел сейчас, – это выслушивать жалобы изнеженной фрейлины на нехватку комфорта.
– Тебя.
Еще несколько секунд он смотрел на меня исподлобья, пытаясь понять, шучу я, морочу ему голову или говорю серьезно. Потом обхватил обеими руками, закрыл губами мой рот и опрокинул на кушетку.
Глава 22
Любовь – это грубое преувеличение различия между одним человеком и всеми остальными.
Бернард ШоуНа кушетке оказалось тесно, и мы быстро перебрались на кровать. Опрокидывая по дороге все, чему не повезло попасть под ноги. При этом мысль в мозгу крутилась только одна: если кто-нибудь снова постучит в дверь, убью. Причем кого именно, визитера или Кэмерона, – это как получится. Однако в дверь не стучали, поэтому энергию удалось использовать в мирных целях.
Работы оказалось много. Жилет, рубашка, брюки, шейный платок. Правда, я чуть не задушила Кэмерона, когда дернула последний предмет одежды особенно резко. А уж обилие пуговиц и вовсе выводило из себя. Почему на одежде наших мужчин так много пуговиц?!
Кэмерон помогал мне по мере сил, но у него и своих дел было не меньше. Платье, прикрепляющийся отдельно воротник, корсет, нижняя юбка, камиза, чулки… К тому моменту, как одежды наконец не осталось, хотелось кричать. Я заметила на руке Кэмерона кровоточащую царапину, которую оставили мои собственные ногти. Поцеловала руку в том месте, где обнаружила ранку, а потом медленно, аккуратно лизнула ее, словно зверь, для которого это – способ лечения. Кэмерон, похоже, счел мой маневр невероятно возбуждающим, поскольку через секунду я уже была прижата к кровати отнюдь не бездействующим мужским телом.
Несколько минут спустя мы расслабленно устроились на кровати, сдвинув подальше одеяла и простыни, поскольку тела продолжали еще пылать от недавнего жара. Подушки оказались раскиданы по всей комнате, поэтому я использовала в качестве таковой плечо Кэмерона. Он положил руку мне на спину, и я почувствовала себя настолько расслабленно, настолько защищенно, что оставалось лишь удивляться.
Я немного полежала, прикрыв глаза, потом прижалась к Кэмерону посильнее. Подумала, что, возможно, он уснул, но в этот момент он как раз погладил меня по голове.
– Удивительно, – выдохнула я.
– Мм?
Я обхватила его тело обеими руками.
– Я ведь знаю, что ты – последний негодяй. Почему в таком случае рядом с тобой мне так спокойно и надежно?
Кэмерон тихонько рассмеялся.
– Может быть, потому, что я – надежный негодяй?
Ответить тут было особенно нечего, и я просто улыбнулась.
– Несси, – нежно проговорил он, целуя меня в макушку.
– Ты знаешь, что меня так называют? – почему-то удивилась я.
– Конечно. Я сам уже давно только так тебя и называю в своих мыслях. И мне стоило немалого труда воздерживаться от этого обращения в разговоре.
Я села на кровати и с любопытством посмотрела на Кэмерона. Интересно, когда началось это «давно»? Не с моего ли поцелуя и предшествовавшего ему признания в любви? Но тут мне вспомнилось кое-что еще, и я в ажиотаже потрясла Кэмерона за плечо.
