Софья Ролдугина - Моя рыжая проблема
От сердца отлегло.
Не зря я всех переполошила.
– Если уж говорить о благодарности, то не меньше ее достойны и Лао с Маронгом, которые вытащили тебя из океана, – улыбнулась я, стараясь проецировать на девчонку ощущение спокойствия и желание доверять. Она подозрительно глянула на меня. – И Кагечи Ро, который тебя вылечил.
Диккери опять уставилась вниз и пошевелила ступней, зарываясь пальцами в рыхлый сырой песок.
– Было очень больно.
– Конечно, больно, ты же умерла, – согласился Тейт легко и погладил ее по голове – ласковым и привычным жестом. Девчонка невольно подалась вслед за ним, продлевая мимолетное прикосновение, но почти сразу опомнилась и вновь зажалась. – Есть хочешь?
Она рефлекторно прижала руку к животу, затем резко склонила голову к плечу.
– Тогда возвращаемся, – подвел итог Лао и осторожно взял ее под левую руку, увлекая к лагерю. – Ты расскажешь нам, что с тобой случилось. Идем сейчас.
Вот так. Не вопрос, даже не просьба, но завуалированный приказ. Даже Лао, мягкий и невесомый, как теплый летний ветер, все-таки настоящий маг. Здравый смысл подсказывает, что с ним надо быть начеку, но почему-то так не хочется…
Диккери, к слову, безропотно подчинилась. Мы пошли следом, причем Тейт отпустил меня и занял место справа от нее. Таким образом, получалось, что девчонку контролируют со всех сторон – разумная предосторожность после феерического побега из шатра.
Кстати, как ей вообще удалось сбжать? Уверена, что тогда видела у девчонки когти и клыки, а теперь от них и следа нет.
Когда мы триумфально вернулись в лагерь, шатер уже убрали, а на его месте воздвигли ажурный навес, украшенный белыми и розовыми цветами. Посередине горел костер, вокруг которого были разложены подушки для сидения. Завидев нас, Ригуми Шаа даже не стал спрашивать ни о чем; красное покрывало, в которое куталась Диккери, приобрело нежный лавандовый оттенок, утончилось, покрылось золотистыми растительными узорами, а затем извернулось как-то особенно хитро и превратилось в широкие штаны-юбку и блузу. Пока девчонка хлопала глазами, на плечи ей опустился широкий отрез ткани густо-лилового цвета.
– Полагаю, это больше соответствует твоему статусу, – вскользь заметил мастер и отвернулся к огню.
Диккери прерывисто вдохнула, а потом так резко приложила руку к груди, что это, скорее, напоминало удар, и слегка откинула голову, обнажая шею. И замерла трепетной ланью.
Тейт еле слышно хмыкнул:
– Перед нами она так не фыртачила.
Странно было слышать от него Айкины словечки, но я с готовностью согласилась: такое определение подходило лучше всего.
– Мастера всегда видно, – улыбнулся одними губами Лао. Он говорил едва слышно, чтобы различить его речь могли только мы с Тейтом – телепатия вполне заменяла мне сверхострый слух.
Мы церемонно расселись вокруг костра. Честное слово, более формальная трапеза на моей памяти была только в первый день в Лагоне, когда Лиора вовсю отрывалась, обучая «дикарку» и «добычу» местному этикету. Диккери, впрочем, хоть и держалась с достоинством, но наши припасы прикончила буквально за полчаса, включая остывшие с вечера лууши. На Кагечи Ро, который уже привел себя в порядок и занял настолько отдаленное место, насколько это было возможно, девчонка поглядывала с опаской. Тем не менее именно он заговорил первым.
– Прежде всего я хотел бы кое-что уточнить. Ты не контролируешь свои защитные механизмы? Их сотворил талантливый маг, – произнес Кагечи Ро и добавил чуть тише: – Они близки к совершенству.
Диккери вцепилась пальцами в подушку – единственный жест, выдающий напряжение. Взгляда она не отвела.
– Нет. Он сказал, что я глупая и не смогу правильно распорядиться этой силой. Сила сама решает.
– Он? – подал голос Ригуми Шаа, вскользь глянув на Диккери.
Девчонка вздрогнула. На секунду ей захотелось обмануть нас, скрыть того, кто о ней позаботился… Но она побоялась лгать магам.
– Маг по имени Пайн. Точнее, его имя Уэкка, но он просил называть его Пайн.
Возникла небольшая заминка. Кагечи Ро удивленно вздернул брови, Тейт посмотрел на него и нахмурился. И без телепатии ясно, что имя им незнакомо.
Моя старая школа, конечно, поменьше Лагона, однако фамилии самых способных учеников были у всех на слуху.
– Он из Лагона? – задал мастер следующий вопрос. Исключительно формальный – ответ лежал на поверхности.
– Нет, – тихо ответила Диккери. – Пайн никогда не говорил о Лагоне. Он жил в горах один.
Я невольно оглянулась на Тейта и почти беззвучно спросила:
– Свободный?
– Не обязательно, – выдохнул рыжий, прищуриваясь. – Бывший ученик, может.
Ох… Что-то мне подсказывает, что это слишком оптимистичная версия.
– Уэкка или Пайн, – задумчиво повторил Кагечи Ро. – Любопытно… Я хотел бы с ним поговорить. Он сумел сделать то, над чем я работаю уже давно. У тебя интересное тело, Диккери. Кости и мышцы слегка изменены, они стали легче и прочнее. Тебе нужно меньше воздуха. Раны быстро покрываются пленкой, которая временно замещает кожу и не пропускает ничего опасного в кровь.
– У меня так же, – безмятежно встрял Тейт, слегка откинувшись назад.
– Это не все. – Ро повел круглой бровью. Я едва подавила смешок. – В твой живот и спину, Диккери, вшиты капсулы, в которых живет то, что я назвал бы жидким айром. Когда ты испытываешь сильный страх или боль, он выходит наружу по каналам и образует вокруг тебя плотное газовое облако. Оно способно повреждать магию и обострять твои чувства, а уже чувства ведут тебя помимо воли в безопасное место.
Из всей долгой речи я поняла только, что у девчонки есть нечто вроде полуразумного симбионта и что Кагечи Ро хотел бы тоже создать такого.
– Тебе знакома эта вещь? – произнес внезапно Ригуми Шаа и протянул Диккери браслет-обещание.
Она недоверчиво моргнула, тронула теплый металл… и вдруг свернулась в клубок, давя всхлипы. Ответа не потребовалось.
Самое удивительное, что успокаивать девчонку никто не стал. Мастер и Кагечи Ро вполголоса обсуждали изменения в ее теле – какие еще могут быть сюрпризы, насколько они опасны, как трудно сделать «жидкого айра» и так далее. Лиора и вовсе прилегла поспать, пристроив голову у Маронга на коленях. Айка, зевая, разлеглась у самого костра и молчала, щурясь на огонь.
Когда Диккери пришла в норму, то заговорила сама. Ригуми лишь изредка направлял ее рассказ в нужную сторону. Постепенно светало; донеслась издали звенящая песня сойнаров, серый песок стал красно-оранжевым. Я начинала подозревать, что сон в ближайшее время мне не грозит, и налила себе порцию шерги.
Полное имя у Диккери оказалось длинным, из трех или четырех слов. Ей было шестнадцать; родилась она в семье почтенного хакка – что-то вроде правителя в крупной деревне, совмещающего ритуальные и управленческие функции. Росла Диккери в окружении трех сестер и двух братьев. Ее баловали больше других из-за красоты и музыкальных способностей… Их оценила даже я, к слову, – пела она изумительно. Примерно год назад Диккери наткнулась на дальнем пляже на странного человека.
– Я сразу поняла, что он маг, – призналась она и плотнее закуталась в накидку, словно пытаясь бессознательно отгородиться от опасности. – У него такое лицо было… вроде и жуткое, а хочется смотреть и смотреть. И руки очень изящные, не как у наших в деревне. С ним было какое-то существо с белым мехом, гладкое, тоже красивое, оно ныряло в океан и приносило ему рыбу. Я хотела окликнуть его, но потом испугалась. Убежала за скалу, села на камень, волосы расчесала и стала петь. Возвращалась каждое утро… Наблюдать за мной он стал почти сразу, но подошел лишь на шестой день.
Дальше эти странные отношения развивались так нежно и романтично, что тронули бы даже мою дорогую кузину Лоран в худшие времена. Диккери пела и приносила из деревни угощение, а маг, назвавшийся Пайном, сидел у ее ног, зачарованный, и бросал жаркие и робкие взгляды. Затем парочка стала выбираться в горы… Одно из таких путешествий затянулось, и дома почтенный хакк устроил прелестной и легкомысленной дочери неслабую порку. Пайн отреагировал на это как маг – мстить не стал, но зато предложил Диккери улучшить ее тело. Та согласилась.
– Я знаю, что такое хорошо не кончается, – смутилась девчонка, когда Лао растерянно покачал головой, выражая легкое удивление. – Но он маг, а я обычная. Меня же сразу рядом с ним убьют, если что. И еще… я думала, что если Пайн такой… такой… – Диккери мучительно покраснела. – В общем, значит, и его магия… особенная. И я хочу, чтобы во мне была его магия, всегда.
Если бы кто-то сейчас воплотил из ничто индикатор скепсиса, то прибор бы зашкалило, наверное. Выражения лиц у Ригуми и у Лао можно было в музей помещать как образцы вежливого недоуменного сочувствия.
Не все разделяли это мнение, впрочем. Маронг с Лиорой обменялись нежными взглядами, но им простительно – влюбленные, конфетная стадия, или как это в Лагоне называется.