Кристина Юраш - Селфи на фоне дракона
От нечего делать, я стала разглядывать горы хлама. Среди стопки газеты «Вечерняя Империя», я нашла ужасно интересную книгу в ужасной обложке со следами огня. Очевидно, ее пытались сжечь, но она не горела. Называлась книга «Друг познается в биде». Слава Богу, книга слиплась и о каком друге шла речь и какое он имеет отношение к керамике, мне узнать не удалось. Зато я нашла себе чтиво на весь вечер.
В первом же выпуске я увидела интервью с известным гномьим архитектором, по имени Ширлиндц, который разработал систему оросительных каналов для сельскохозяйственных угодий. Мои ожидания оправдались только к середине статьи: «Никогда еще Ширлиндц не был так близок к …аналу». Мерзко хихикая, я достала следующую газетку и стала читать про альянс между русалками и Империей, которую безвестный автор озаглавил «Союз меча и …орала». Как выяснилось из статьи, на гербе Империи изображен меч, а на гербе русалок — коралл. Ладно, пропустили вторую «л», но куда делась первая буква «к», так и осталось загадкой! Теперь понятно, почему русалки не горят желанием дружить. Мне жутко захотелось побывать в этой типографии и посмотреть в глаза озабоченному редактору и наборщикам текста, а так же отменить свободу слова. Вот такой я тиран!
А вот опубликованы стихи известного Имперского поэта Пьеро Бумагомарателя, в честь его годовщины творческой деятельности. Назывались они просто «За окном …блым …бло». Очевидно, имелось в виду «За окном белым-бело», поскольку в первой строчке этого бессмертного произведения значилось именно так, но либо по злому умыслу или в спешке буквы «е» и буква «б» поменялись местами.
В следующем номере была статья «Гений поэзии внезапно скончался от сердечного приступа», а дальше следовал некролог П. Бумагомарателю, который пересказывал всю его творческую биографию, основанную на воспоминаниях друзей. Все откровенно недоумевали, что послужило причиной столь внезапной кончины известного деятеля искусств, который еще совсем недавно, буквально неделю назад чувствовал себя просто отлично и имел далеко идущие творческие планы. Статья была написана, как ни странно без единой опечатки, если не считать последней фразы: «всю свою жизнь он посвятил своему любимому телу».
В одном из относительно свежих выпусков была заметка: «Редакция газеты ищет специальных корреспондентов. Опыт работы приветствуется, но не обязателен. Раса и пол не имеют значения. Основные требования: грамотность, умение излагать свои мысли, умение правильно подавать материал, готовность к командировкам. Дружный коллектив, обучение». Все! Решено. После «Империовидения» пойду в журналисты! Но это на тот случай, если с сольной карьерой у меня не сложится.
Призрак очнулся после того, как я случайно уронила сломанный стул на груду стекла.
— О! Вам уже лучше! — обрадовалась я, — Давайте еще позанимаемся! У меня завтра выступление, поэтому я очень нервничаю!
Призрак вздохнул и посмотрел на меня так, как смотрел Януш Корчак на фашистов, отправивших его в газовую камеру вместе с учениками. Судя по взгляду, он готов был умереть смертью храбрых, прихватив меня с собой, чтобы избавить мир от моих вокальных пыток.
— Ладно, — сказал Призрак, сглатывая и садясь за рояль, — Начнем с распевки.
Где-то в середине занятия на пороге появился грязный и рассерженный эльф с мешком денег в одной руке и тростью в другой. Нет, ну кто его просил лезть в белом камзоле в канализацию? Теперь только «Тайд» или кипячение. Третьего не дано.
— Я тут занимаюсь! — с гордостью ответила я, — Хочешь, покажу, как я научилась правильно брать дыхание?
— Вставай, пойдем отсюда, — произнес Андоримэль, бросая мешок денег в руки Призраку, — Моральная компенсация за пробное занятие.
— А почему ты так долго? — обиженным голосом заявила Ваша покорная слуга. Еще бы, герои обычно бросаются спасать красавицу сразу!
— Я дал ему время, чтобы он понял и осознал свою ошибку! — язвительно заявил эльф, хватая меня за руку, — А ты, давай, молись и кайся. Иначе я передумаю и оставлю ее здесь.
— Простите… — прошептал Призрак, — Я больше не буду!
— Завтра на девять часов в Эльфийскую Филармонию. Приступаешь к работе! Не опаздывать. Зарплату и обязанности обговорим отдельно, — отрезал Андоримэль, а потом наигранно радостно, — Поздравляю, вы приняты на работу!
Призрак сидел, как громом пораженный. Вот что значит, найти работу не выходя из дома!
— Сима! Давай на выход! — резко дернул меня мой учитель, сдувая непослушую прядь белых волос с лица.
— А почему ты так со мной разговариваешь? — возмутилась я, вырывая свою руку из руки эльфа.
— Пошли быстрее. Я уже весь пропитался этими мерзкими запахами! — вспылил Андоримэль.
Я молча последовала за ним, дуясь, как хомяк на крупу. Через десять минут мы были уже на поверхности. Я демонстративно отвернулась от него и пошла вперед, игнорируя его замечания и жалобы на то, что пришлось лезть в канализацию и испачкаться «по уши».
— Сима! — возмутился эльф, — Ты меня слушаешь?
— Нет! — гневно заявила я, чувствуя, как в моей душе нарастает обида, — Мне не нравится твой тон! Я хочу побыть одна! Так что езжай домой, а я прогуляюсь! Никто не заставлял тебя лезть в канализацию! Поэтому не нужно мне высказывать, на какие жертвы ты пошел ради меня! Костюмчик испачкал, бедняжечка… Коричневенькое — отмачивать, желтенькое — застирывать.
— Я что-то не понял… — начал эльф зловещим голосом, но потом он холодно произнес, — Сначала переоденься, а потом броди по себе улицам на здоровье. Надеюсь, твою одежду успеют отстирать и высушить. Советую быть дома рано утром, чтобы успеть привести себя в порядок. Увидимся завтра. Я надеюсь.
Эльф силой впихнул меня в карету, которая повезла меня к дому Джио, где я приняла ванну, переоделась и наконец-то нормально поела.
После ссоры с Андоримэлем на душе у меня был осадок. Ненавижу, когда со мной разговаривают в таком тоне и высказывают претензии. От Андоримэля я такого не ожидала. Мысли о том, что мы — вроде как друзья, вмиг улетучилась. Если этому ушастому дороже чистота своего костюма, чем нервы друга, который и так уже неделю живет на пороховой бочке, то пусть проваливает на все четыре стороны. Такие друзья мне не нужны. Я смогу сама о себе позаботиться.
«Думай о завтра уже сегодня!» — заявила мне совесть, с которой я согласилась. Сольная карьера мне не грозит. По окончанию конкурса, меня выбросят на улицу, поэтому стоит подумать о том, чтобы найти работу, снять жилье и потихоньку начинать новую жизнь.
Я решила стать журналистом! И вот я уверенно иду по указанному адресу, сжимая в руках газету. Никогда не думала, что эта бронированная дверь со смотровой щелью и надписью «Добро пожаловать», где какой-то хулиган дописал от себя «ся!» — ворота в мир свежих новостей и сплетен. Рядом с дверью стояло ведро с надписью «жалобы», судя по тому, сколько жалоб в нем накопилось, скоро их будут выносить. Над ведром от руки было написано «Нам очень важно ваше мнение!». Постучавшись в дверь, я стала ждать, когда мне откроют. За дверью послышались шаги и подозрительный голос спросил: «Кто там?».
— Я по поводу работы! — радостно заявила я.
— Отлично! У нас как раз есть три вакансии! — сказал мой невидимый собеседник, щелкая какими-то шпингалетами, звеня ключами и цепочками.
И вот я шагнула в святая-святых имперской журналистики — в редакцию газеты «Вечерняя Империя». Прямо в коридоре висели портреты в черных рамочках. Портретов было много. Под потолком красовалась черная надпись: «Они погибли при исполнении слуебных обязанностей». Рядом была пустая «Тоска почета».
Меня отвели в кабинет к редактору, который был похож на огромный студень. Он лениво открыл глаза, взглянул на меня и спросил:
— Чё надо? Жалобы оставлять при входе!
— Я на работу устраиваться! По объявлению! — сказала я, разглядывая кабинет, в котором вместо обоев были расклеены выпуски газеты. Маленькое зарешеченное окошко, которое больше напоминало бойницу освещало огромный письменный стол, на котором было пусто.
— Ах! На работу! — студень затрясся, протягивая руку, — Вы приняты!
— Что? Прямо так, сразу? — удивилась я. «Пришел, увидел, победил» — гордо заявила совесть.
— А теперь иди и познакомься с коллегами! Они тебе все расскажут и объяснят! — махнул рукой студень, погружаясь в дремоту.
Я вышла, немного недоумевая, но тут же увидела дверь с табличкой «Тихо идет работа!» Отсутствие запятой меня привело в двусмысленный восторг. Я толкнула дверь и очутилась в маленьком и очень душном, не смотря на открытое окно, помещении. Там стояло четыре стола. На столе у окна лежали цветочки с черной лентой.
— Твое место — у окна! — заорали журналисты, среди которых я узнала ту скотину, которая брала у меня интервью.
