Катерина Снежинская - Тролли тоже плачут
— Я был принят в его салоне. И не один раз, — с достоинством ответил Абасир, хотя и слегка посерев лицом. — Когда дела шли неплохо, меня приглашали многие достойные горожане Элизия.
— В качестве ручной обезьянки, надо полагать, — нехорошо усмехнулся Мастерс. — Когда вы говорили про сапоги? Ну?!
— Примерно месяц назад, — дантист передёрнул плечами, словно у него на спине мурашки марш устроили, но подбородок он по-прежнему высоко держал.
Правда и отвечать больше не отказывался. Может, оборотню сразу стоило на него рявкнуть, а не спектакли разыгрывать?
— То есть, тогда, когда дела у вас стали плохи? — уточнил Мастерс.
— Признаться, я и сам был удивлён, — неохотно согласился дроу. — Но с другой стороны, почему мне должны отказать? С лицензией или нет, имея средства к существованию или оставшись без них, я всё равно остаюсь…
— Дрессированной макакой. Готовой по щелчку лорда показывать трюки, — закончил за него Рон.
И больше ни кому и слова не говоря, схватил Каро за руку, потащив тегу к выходу.
Девушке подумалось, что промолчать в данной ситуации — это не самый глупый поступок. Хотя синяки на её запястье взбешённый невесть чем оборотень наверняка оставил. Но уж лучше синяки на руке, чем свёрнутая шея.
* * *На улице Мастерс остановился, запрокинул голову, дыша глубоко и медленно. Но руки теги он так и не отпустил. Правда, хватку ослабил. Теург переминалась с ноги на ногу рядом с оборотнем. Ей под дождём было неуютно. Брезентовая куртка и кепка — это, конечно, не шерстяной жакет со шляпкой. Но всё равно мокро. А вот блондин явно наслаждался. Даже рот приоткрыл, ловя холодные капли.
— Пошли, — наконец буркнул Рон. — Мне срочно надо выпить, — опустил голову, глянув на Каро, и добавил, — Крепкого чая.
— Да я не против, — промямлила Курой. — Если надо, то и покрепче чего-нибудь можешь.
— Не могу, — с явным сожалением протянул Мастерс. — А то я полгорода разнесу. И, между прочим, это без всякого преувеличения. Ну, полгорода не полгорода, конечно, а пару кварталов точно. Понимаешь, детка, спецподразделение лорда Александра было лучшим. А в нём лучшим считали меня.
Мастерс злодейски поиграл бровями и направился в сторону от тюрьмы, так и не выпуская ладошки Каро.
— Хвастаешься? — с сомнением уточнила тега.
— Хвастаюсь, — кивнул Рон. И добавил абсолютно серьёзно. — И предупреждаю. На всякий случай. Пить мне нельзя. Особенно на злости.
— Так ты же со мной… Сливовицу эту. Или вишнёвицу?
— А кто тебе сказал, что я тогда пил? — ухмыльнулся детектив. — Для того чтобы девчонку напоить, самому пить необязательно.
— Так ты специально?.. Да ты… Знаешь, ты кто?.. — от возмущения у Курой слова закончились. — Зачем?
— Подвыпившие девушки рассказывают о себе много интересного, — оборотень предупредительно открыл перед тегой дверь чайной, поклонившись, как заправский приказчик. — И в этом интересном много того, что по трезвости они даже исповеднику не говорят.
Теург молча прошла внутрь. Ну, вот как в такой ситуации поступать? Развернуться и уйти? Так ведь дело у них. По физиономии дать? Этой физиономии и кирпич вреда не причинит. Оскорбиться, обозвать? Чувства у Мастерса непробиваемее его собственной морды. Только и остаётся делать вид, что тебя сказанное нисколько не волнует.
Правда, притворяться стоило начать пораньше.
Дожидаясь, пока им принесут заказанное, Мастерс молчал, барабаня пальцами по столу. Этот жест Каро сильно Алекса напомнил. Наверное, блондин даже и сам не подозревал, что шефа копирует.
Интересно, а Росс тоже умеет ухмыляться, как оборотень?
— Ну, что ты там спрашивала? — напомнил Рон, вываливая в свою чашку едва ли не половину сахарницы. — Кто такой Василий?
Курой кивнула, маленькими глоточками прихлёбывая на удивление приличный чай. Обычно в таких заведениях вместо напитков подавали помои по совершено неприличным ценам.
— Василий, детка, это такой урод из лордов, — даже не собираясь понижать голоса, обстоятельно пояснил Мастерс. — Когда-то Ал его считал едва ли не лучшим другом. Они вместе в кадетском корпусе учились. Потом служили вместе. Вместе же и в неприятности со всеми этими революционно-завиральными идеями вляпались. Правда, когда Алекс решил, что с него хватит, друг предпочёл в сторонке постоять.
— А это не его господин Росс подозревал в убийстве троллей? Ну, в политических целях? — вспомнила теург.
— Его, его, — кивнул Мастерс. — И эта скотина доходчиво объяснила Алу, что вопли: «Низшие расы на мыло!» — только политическая игра. И от неё до реального убийство как раком… Гм! Далеко, в общем. А смотри-ка ты, всё же опять в этом деле его длинный нос вылез.
— Действительно длинный? — невинно поинтересовалась Каро.
— Кто?
— Нос.
Оборотень исподлобья глянул на теурга и усмехнулся. Повёл плечами, разминая, и откинулся на спинку дивана. Оставив чашку, которую он в ладонях сжимал, в покое.
— Да я уже в норме, можешь не стараться. Нос у него действительно длинный. Хотя Василия едва ли не первым красавцем двора считают. А на самом деле он первый ублюдок. Помнишь, ты спрашивала, не было ли у Ала с Ольгой романа? Она как раз с Василием любовь и крутила. Ну, это если всех прочих не считать. Но с ним вроде как серьёзно. И вот когда леди начала о покушении на императрицу с консортом поговаривать, наш лорд от неё первым свинтил. Первым же на неё и донёс. За свою шкурку перепугался. Какая уж тут любовь?
— Насколько я понимаю, это как раз нормально, — пожала плечами Каро. — Не думаю, что свет его слишком уж сильно осуждал.
— Нет, за это не осуждал, — хмыкнул Мастерс. — Вот смерть жены ему репутацию подпортила. Вроде как: «Нужно свои рамки знать!».
— А там что не так?
— Не слышала? Дело же совсем недавно было. Хотя, ты газет не читаешь. Слушай тогда романтическую сказку. Про любовь! — Рон переплёл пальцы, сложив их на животе. И затянул заунывным голосом. — Когда-то, давным-давно, взял лорд Василий в жёны достойную леди. С прекрасной репутацией, да ещё и с приличным приданым. В общем, всё, как у них водится. А леди возьми и влюбись в собственного супруга. Непорядок, конечно, неприлично. Но что есть. Понятно, Василий верность хранить и не собирался. Непринято это у лордов. Жена же, как альва воспитанная, на всё глаза закрывала. На всё, кроме Ольги. Так как прелестной племяннице императора особое удовольствие доставляло над несчастной леди измываться. И всячески их любовь с Василием демонстрировать. Ещё тогда многие предсказывали, что Анна не выдержит и руки на себя наложит.
— Наверняка она плясала от радости, когда Ольгу под стражу взяли, — фыркнула Каро. — И что дальше?
— Да ничего, — Мастерсу, видимо, надоело завывать. — Ольга пропала и всё пошло своим чередом. Ну а Василий, как был уродом, так им и остался. Довёл-таки супругу. Траванулась она. Напрочь.
— Давно? — теург насторожилась, как охотничья собака.
— Говорю же, недавно. С месяц, примерно.
— А дело с покушением на императора когда было?
— Ну, тому уж лет десять-то точно есть, как бы не больше. Это надо у Ала уточнять. Я за датами не слежу.
— Пусть десять! — отмахнулась тега. — Десять лет альва неверность мужа терпела. А тут вдруг терпение кончилось?
— Ты думаешь, Ольга опять объявилась? — с сомнением пожевал губами детектив. — Больше похоже на то, что ты заразилась от Ала паранойей.
— Или эта… Как её? Анна? Покончила с собой, наслав на вернувшуюся леди проклятье. Такое сильное проклятье, которое можно сплести, только пожертвовав собственной жизнью.
— Ну, мало ли…
— Мало ли желающих проклясть другого и ради этого руки на себя наложить? — Курой попыталась скопировать ухмылочку оборотня.
Кажется, у неё это даже получилось. Мастерс глянул на напарницу, почёсывая кончик носа костяшкой.
— Короче, надо идти к Алу, вот что я думаю.
— Нет! — решительно тряхнула головой Каро. — В трёх делах мы повторяющийся элемент нашли. В деле дварфа — Ольга. С проклятием она же. А рядом с убийствами троллей её старая любовь маячит. Осталось найти нашу леди в деле с порченными шкурами. А там и до господина Горха доберёмся.
— Ну, как знаешь, шеф, — развёл руками оборотень. — Это твоё расследование.
— Точно! — кивнула Каро.
Кажется, дело действительно начало становиться её расследованием.
Глава двадцатая
Угрызения совести начинаются там, где кончается безнаказанность.
Сидеть в засаде занятие вообще малоприятное. А сидеть в засаде рядом с киснувшими в каких-то растворах кожами удовольствие особенное. Каро всё надеялась, что обоняние наконец-то не выдержит издевательств и отключится само. Не отключалось. У теурга возникло стойкое ощущение, что ей глотку гнилым мясом забили. Да ещё и Мастерс раздражал. Оборотню всё нипочём было. Как будто тут никаких неприятных запахов и рядом не витало.
