Вера Чиркова - Свадьба отменяется. Смотрины
– Я могу поручиться за решение милорда Дорданда, – веско заявил Гизелиус, и герцогу ничего не оставалось, кроме как подняться со стула и покинуть комнату.
– Кайд, – сочувствующе бросил ему вслед капитан, – если нетрудно, передай, чтобы сюда явился сержант Гарнелос.
– Разумеется! – изобразил широченную улыбку герцог и захлопнул дверь.
Кучку гвардейцев, что-то вполголоса обсуждавших с самыми мрачными лицами в коридоре первого этажа, Дорд заметил ещё издали, едва сойдя с лестницы. Ну а догадаться, о чём они так увлечённо спорят, герцогу не составило никакого труда. Наверняка строят планы тихой мести северянам. И решение магистра держать в тайне предательство Тимаса, хоть и верное в стратегическом плане, обязательно повлечёт за собой непонимание и вражду. Похоже, Бранту стоит поторопиться с наведением порядка, иначе его парни могут натворить больших глупостей. Вон уже даже на секретаря смотрят как-то чересчур подозрительно. Ну, у него-то есть на них управа, и кстати…
– Кто из вас сержант Гарнелос? – Дорд остановился, не дойдя до компании нескольких шагов, и уставился на них с такой же холодной настороженностью, как и они на него.
– Ну, я, – широкоплечий парень с непривычно коротко остриженными волосами хмуро смотрел на секретаря.
– Капитан Дрезорт велел тебе немедленно явиться к нему, – холодно сообщил секретарь, не трогаясь с места.
– Врёт небось! – прошелестел чей-то злобный шёпот.
– Займитесь делом, – одним движением руки оборвал болтовню воинов Гарнелос. – Сардек, со мной!
Всё-таки авторитет у Бранта непререкаемый, удовлетворённо ухмыльнулся Дорд и решительно зашагал в сторону гостевых комнат. Хочешь – не хочешь, приказ магистра нужно выполнять, тем более Гиз, как обычно, прав.
Далеко идти герцогу не пришлось: проходя мимо распахнутой двери в столовую, Дорд заметил в ней тех, кто был ему нужен. Даннак с сестрой сидели в дальнем углу, возле окна, за накрытым к завтраку столом, а неподалёку от входа Азарил о чем-то тихо беседовал с Милли. С первого взгляда герцогу показалось, будто парочка просто любезничает, и это почему-то неприятно царапнуло душу.
Интересно, почему? – попытался сообразить Дорд, ведь не нужна ему эта авантюристка и даром, однако через пару мгновений прекратил разбираться в своих чувствах, заинтригованный более интересной загадкой.
Чем ближе подходил секретарь к беседующей с северянином травнице, тем отчётливее понимал, как сильно ошибся, приняв эту беседу за свидание. Спор парочки мало походил на любовное чириканье, скорее на ссору. Милли пыталась в чём-то убедить северянина, но он так резко мотал своей белобрысой головой, что собранные в хвост волосы сердито хлестали по мощным плечам.
Однако переводчица продолжала настойчиво уговаривать Азарила, а когда он почти отвернулся, видимо, считая разговор оконченным, попыталась просительно дотронуться пальчиками до его рукава. Непреклонный воин сердито отдёрнул руку, и в душе герцога внезапно вскипела жаркая волна гнева.
Да как он смеет так грубо обращаться с девушкой!
Ведь только вчера на глазах у всех любезничал с ней и смеялся, а сегодня даже рукой прикоснуться не позволил! Как знаком Дорду этот жест, сам не раз отмахивался от слишком приставучих девиц. Неужели?.. Нет!
Глупости. Она вовсе не похожа на тех, кто тает от одного ласкового взгляда ухажёра и слепо верит в обещания, нашёптанные вечерком в полумраке уединённой беседки.
Черт, и всё же очень похоже! Вот же дурочка-то, вот почему никто не научил… что нельзя верить всем без разбора?! О чём эта Тренна вообще думала, приставляя такую наивную девчонку к этим пройдохам северянам? Сразу видно было, что они себе на уме. Определённо собираются отхватить тут по богатой невесте… чтоб поправить дела семьи. А бедная знахарка им в таком случае только для одного и надобна… скоротать ночку-другую.
Подходя к северянину, Дорд уже кипел как котел с маслом, достаточно одной капли воды, и порскнет во все стороны раскаленными брызгами.
– Лорд Азарил… – Герцогу чудом удалось сдержаться и не ринуться в бой немедля. – Мне нужно с вами поговорить.
– Лорд Кайд! – обрадованно повернулась к секретарю Милли, и в её глазах вспыхнула жаркая надежда, а в груди Дорда что-то больно дёрнулось. – Скажите этому упрямцу… Он считает, будто Галирии больше не следует встречаться с его светлостью! Представляете, он ведь домой её увезти собрался!
«А вместе с ней уедет и сам… оставив тебя с разбитым сердцем, – горько хмыкнул про себя герцог. – Эх, девочка, как понятны все твои тайные мотивы. Наверняка ты бы сейчас меня расцеловала, если б знала, что в моей власти тебе помочь. Вот только не нужны мне такие поцелуи… Да и вообще никакие не нужны. И предложение, с которым я пришёл, вовсе не помощь тебе… избави боже, так помогать. Это мой подарок брату, как и то поместье, и остаётся только надеяться, что Галирия не сильно разочаруется, обнаружив на голове жениха золотые кудри вместо тёмной гривы».
– Я как раз по этому вопросу и пришёл… Милорд Дорданд просит вас принять его приглашение и поселиться в гостевых комнатах третьего этажа. Его светлость считает, что там её высочеству будет безопаснее.
– Вот! – торжествующе уставилась на князя Милли. – Слышал, упрямец?!
– А я могу сейчас поговорить с его светлостью? – поколебавшись, спросил северянин.
– К сожалению, герцог ещё спит. После ночного приступа Таргель не велел его беспокоить.
– А откуда тогда вы узнали про его предложение?
– Он говорил об этом Таргелю ночью и собирался лично пригласить её высочество… я сам слышал. Но теперь события повернулись так, что мы решили взять на себя смелость и сделать это приглашение от его имени. Я уверен… Дорд будет только рад.
Азарил задумался, отвернувшись в сторону, а герцог и Милли терпеливо ждали его решения, пока Дорд не осознал, как нелепо их компания выглядит со стороны. Можно представить, как хохотали бы гвардейцы, доведись им подсмотреть. Воспоминание о гвардейцах заставило Дорда сердито фыркнуть, и хотя проделал это герцог почти беззвучно, оглянулись оба – и северянин, и переводчица.
– Ладно, я согласен… – нехотя, словно делая Дорду личное одолжение, хмуро процедил Азарил. – Пойдём, вы сами скажете об этом Галирии.
Принцесса сидела за столом с таким потерянным видом, что герцогу почему-то вдруг стало искренне жаль юную северянку, казавшуюся без малейшего следа краски или иллюзии на личике почти ребёнком. Причём насмерть обиженным. Да сколько же ей лет, тьма их возьми! Наверняка ведь ещё даже девятнадцати не исполнилось. И почему её братцы так торопятся выдать сестру замуж, неужели боятся не прокормить? Так она вон даже на презираемые на родине грибы теперь согласна!
– Ваше высочество, – мягко обратился к принцессе Дорд, и она испуганно вздрогнула, резко возвращаясь в реальность из мира своих видений.
– Да! Ох! Извинить… Милли!
Глядя на заалевшие ушки девушки и её встревоженное личико, герцог начал догадываться, чем принцесса так привлекла Райта. Было в её взгляде что-то такое же наивное и искренне доверчивое, как во всех тех котятах, зайчатах и щенках, которых так обожал кузен.
– Принцесса извиняется за свою невнимательность и приглашает лорда Кайда присоединиться к трапезе, – моментально перевела охи Галирии находчивая Милли и ожидающе уставилась на герцога.
Только сейчас он разглядел, какого цвета у переводчицы глаза. Оказывается, они не темно-серые, как ему мнилось, а серо-зелёные, причём зелень в них редкого, малахитового оттенка. Колдовские глаза – всплыло в памяти слышанное когда-то в сказках словцо. И пусть до этого момента герцога особо не интересовал цвет ведьминых глаз, теперь он точно знал: именно такими они и должны быть, эти загадочные колдовские глаза. А если вспомнить о магии, которой немного владеет девушка…
– Ну! – одними губами возмущённо прошипела переводчица, и Дорданд очнулся от наваждения, припомнив, сколько человек ждут его ответа.
– Извините, ваше высочество, – устало улыбнулся северянке Дорд. – Сегодня у меня выдалось очень беспокойное утро. Но позавтракать я всё же успел, поэтому разрешите сразу перейти к делу. Его светлость просит вас занять гостевые комнаты на третьем этаже. Он полагает, вам и вашим братьям будет там намного удобнее… и безопаснее.
Личико Галирии осветилось радостью, померкшей, едва девушка перевела взгляд на брата. Герцог невольно глянул туда же, и нехорошие подозрения зародились в его душе. На лице Азарила было бесстрастное выражение мирового судьи, протягивающего очередному претенденту горшок жеребьёвщика. Можно смеяться или плакать, ругаться или молиться, но нельзя избежать выпавшего тебе жребия. Если сами боги так решили, люди и пальцем не шевельнут, чтобы изменить их волю. Потому-то судьи и обращаются к этому способу только в самых затяжных и безвыходных тяжбах, когда и сами спорщики рады хоть как-нибудь разрешить надоевший спор.
