Катерина Снежинская - Пилюли для феи
— А когда они пришли? — заинтересовалась тега, благополучно продремавшая все уроки истории.
— Понятия не имею, — отозвался Рон, которого дела давно минувших дней, по всей видимости, тоже не слишком интересовали. — Ты про фата давай.
— Про фата… — задумчиво протянула Курой и едва на задницу не села, тихонько, совсем несолидно пискнув. И вцепилась-таки в предплечье оборотня обеими руками. Гордость гордостью, а целые ноги важнее. — Про фата у меня очень много вопросов без ответов. Жил он не по средствам, так? Источники его доходов мы вроде бы выяснили. Первый — это мухлёж с ветеранскими пенсиями. Второй — некие мифические сокровища с Островов.
— И ещё закладная лавка, — вставил детектив, обещавший подавать умные реплики.
— Закладная лавка — это скорее расходы, а не доходы, — теург умной реплику явно не посчитала.
— А в существование сокровищ ты действительно веришь?
— Верю, — решительно кивнула Каро. — Я понимаю, что ты сказать хочешь. То, что там директриса видела, а, может, и не видела, ничего не подтверждает. Но если никаких богатств с Островов нет, откуда у Олэана такие деньги? Мы слона под самым носом не увидели? Золотых рудников или чего там?
— Ладно, пусть будут сокровища, — немного подумав, ответил Мастерс. — Хотя существование слона я со счетов бы не сбрасывал. И где они?
— А вот это, как говорит господин Алекс, очень хороший вопрос! — кивнула теург. — Куда подевался клад? Едем дальше. Почему фат забрал из пансионата всех трёх дочерей разом, не дав им доучиться? Чем болела или всё-таки не болела старшая из сестёр? Если болела и умерла естественной смертью, то зачем скрывать её причину, выдумывая несуществующий сердечный приступ? Почему он так настойчиво хотел женить племянника?
— Почему племянник так настойчиво хотел жениться? — подал голос Рон. — Прости, ничего личного. Но мне его блеянье про будущий успешный конфетный бизнес убедительными не показались.
— Оно и видно, что ничего личного, — усмехнулась тега. Но сердиться и к словам цепляться ей не хотелось. Тут бы на ногах устоять и мысли не растерять, а не скандалы устраивать. — Но мне они тоже… не показались. Но Семеро с ним, с Алоа! Тут много другого непонятного. Зачем Олэан избил собственную любовницу и о каких деньгах спрашивал? Кто приходил в контору, если фат в это время уже мёртв был? И последнее, пожалуй: куда, а, главное, зачем утащили нашу заказчицу?
— То есть, как Олэан в реке оказался, тебя не интересует? — серьёзно спросил Рон.
— На данный момент нет, — мотнула головой Каро. — Потому что его смерть совсем всё путает. И либо мы действительно просмотрели огромного такого слона. Либо… либо я ничего не понимаю.
— Ну а, может, дело действительно в сокровищах? Не поделили их, кто-то обиделся, рассчитывая на большее. Или вообще всё себе решил забрать?
Оборотень остановился так неожиданно, что Курой по инерции вперёд просеменила. И понятное дело, снова едва не упала. Пришлось судорожно за плечо детектива цепляться, как кошке за дерево.
— Ты чего? — обиженно буркнула тега, поправляя съехавшую на нос шляпку.
— Твой дом, — Мастерс указал подбородком на темнеющую сбоку громадину. — Так что на счёт сокровищ?
И вправду, теург не заметила, как они до её дома дошли. Вот он стоит, в окнах не огонька. Даже фонарь над подъездной дверью не светит — то ли снова разбили, то ли у домоуправа опять приступ скупости приключился.
— Да ты что, Рон! — возмутилась тега, поворачиваясь к зданию спиной. Смотреть на него большого желания не было. Да и слишком уж настойчиво близость дома напоминала, что нужно… решать. Или решаться? — Ну какая делёжка сокровищ? Сколько лет прошло с тех пор, как их в Элизий вывезли? Только если один из подельников недавно сбежал с каторги, а теперь выслеживает и убивает предателей, подло его надувших.
— Ты читаешь приключенческие романы? — почти правдоподобно изумился оборотень.
— Да никогда в жизни! — возмутилась Каро.
— Читаешь!
— Нет.
Помолчали. Дом был близко. Оборотень ещё ближе.
— Поднимешься? — независимо глядя в сторону, поинтересовалась тега. — Чаю бы выпили.
— Не могу, — нехотя отозвался Мастерс.
Ну что ж? Кажется, именно это ощущение и имеют в виду, когда говорят, что под ногами бездна разверзлась, сердце ухнуло, мир летит к Седьмому в бездну и всё такое. Ничего, вполне переживаемо. От унижения ещё никто не умирал.
— Детка, — Рон аккуратно, едва пальцами касаясь, обхватил лицо теурга обеими ладонями, заставляя на себя смотреть. Хотя, что в темноте увидишь? Только глаза, кажущиеся тёмными, фосфоресцируют, как у настоящего кота. — Я очень хочу… выпить чаю. Но не могу. Обещал встретиться с Яте. Клянусь, это по делу. Не придумывай того, чего нет.
— И почему я не могу с тобой пойти, если по делу?
Вот само же собой выпалилось! Хотела сказать что-нибудь вроде: «Меня твои дела не касаются!» или: «Я просто из вежливости предложила», а вышло…
— Потому что в это место женщины вообще не ходят, — Рон нагнулся, чуть коснувшись лба теурга холодными губами. — Спокойной ночи. И обещаю: завтра мы обо всём поговорим.
Ну и как на такие заявления реагировать? Да, собственно, и реагировать-то было уже поздно. Пока Курой ресницами хлопала, оборотень успел раствориться в темноте, даже шорох шагов почти стих.
Правда, у Каро ещё оставался его шарф.
* * *Обманул Мастерс — женщин здесь хватало. Конечно, мужчин было в разы больше, но и дамы имелись. А кое-кто из них ещё и заявился без сопровождения. Каро поначалу даже собственным глазам верить отказывалась. Останавливается карета — и не всегда безликий наёмный экипаж, некоторые и вовсе вензелями родовыми или клановыми украшенные. Оттуда выбирается особа и одна, без компаньонки, без служанки, без мужчины смело топает в сарай, один только вид которого просто умоляет о том, чтобы его побыстрее снесли. И издалека, в смысле, из-за угла, за которым Курой спряталась, видно — приехавшие не крысючихи какие-нибудь, не отрепье — дамы высшего света. Ну или, по крайней мере, полусвета.
А внутри самого сарая происходило интересное. Зачем такая толпа народа собралась, теург так и не поняла. Ни столов, ни стульев, ни сцены нет. Собственно, в ангаре вообще ничего не было, кроме земляного утрамбованного пола, потолка и очень условных стен — старые доски рассохлись настолько, что в щели между ними запросто можно ладонь просунуть. Да ещё и угрожающе шатались, стоило к ним легонько прислониться. Прибывшие кучковались вдоль этого «забора», оставив середину сарая пустовать. Середина эта, кстати, тоже ничем примечательным не отличалась. Не считать же таковыми верёвки, выгородившие квадрат пола?
В общем, что тут намечалось, тега понятия не имела. Ясно, что незаконное: иначе бы не поехали важные дамы и господа к Седьмому под пятку. И уж точно не осчастливили бы своим присутствием старую развалюху. Ясно, что популярное: народу много и, опять же, публика весьма почтенная. Ясно, что это игры какие-то, так как среди зрителей шныряли сомнительные личности, принимая пачечки купюр и что-то записывая в блокнотики. Пачечки, между прочим, отличались приятной упитанностью.
Никаких более полезных выводов Каро сделать не сумела. Кроме того, что внутрь ей не попасть. Во-первых, все входящие передавали двум бугаям у входа явно заранее приготовленные кошельки. И мелочи, завалявшейся в карманах теурга, вряд ли хватило, чтобы наполнить такой мешочек. А, во-вторых, потенциальные зрители — или участники? — показывали ещё и карточки. И вряд ли визитные.
В общем, к официальному ходу соваться, только лишнее внимание к себе привлекать. Но и рядом отираться опасно. Кто их знает, может, тут ещё и территория патрулируется? А узнать, что здесь Рону с Яте понадобилось, очень хотелось. Да и шарфик законному владельцу вернуть стоило. Замёрзнет ещё без него, бедолага. Вот сама Курой уже пальцев на ногах не чувствовала. И руки, не смотря на перчатки, заледенели.
Тега гляну вправо, влево, пытаясь дыханием отогреть ладони. Ничего, понятно, кроме темноты, расчерченной клиньями пробивающегося сквозь щели света, не увидела. Да и пошла вдоль ангарной стены, заглядывая между досками. И поминутно оскальзываясь на окаменевших волнах замёрзшей грязи. Никакого гениального, а, главное, простого плана в голове теурга не родилось. Но не стоять же на одном месте.
Яте девушка не узнала. Да и как его узнаешь в полуголом мужике, ещё и спиной стоявшем? Просто голос показался знакомым. Потому теург и остановилась, в очередной раз заглянув в щель. Первым, кого она увидела, оказался Мастерс. Очень недовольный, хмурый даже. Стоял, раскачиваясь с носка на пятку, сунув руки глубоко в карманы куртки и, вроде, кулаки сжав. Выбившиеся из хвостика светлые прядки падали на лицо, отчего казалось, будто оборотень исподлобья смотрит.
