Тереза Тур - Империя Тигвердов. Танго в пустоте
– Первое нападение змеи ослабило магию. Не просто ослабило – практически ее лишило. Какое-то время вы были не опаснее младенца. Я имею в виду магически. Поэтому все дальнейшие нападения срабатывали. И каждый раз вы, милорд Верд, выживали. Но смогли восстановиться со временем – и это совершенно уникально. Объяснить это можно только мощнейшей защитой рода. Я имею в виду магию, о которой практически ничего не известно, магию вашего рода по матери.
Швангау прошелся по комнате, уселся в кресло и, казалось, задумался. Потом, потерев лицо руками, продолжил:
– Чкори – народ, обладающий тайными знаниями. Секреты передаются по роду из уст в уста. Навыкам обучают только своих. В основном потому, что отсутствие родства по крови приводит к фатальным последствиям. В истории мы можем найти множество примеров. Чкори готовы делиться знаниями – но это бесполезно. Более того – опасно для мага, не обладающего их способностями. Совсем другое дело – полукровки. Магов-полукровок очень мало – чкори, как правило, заключают браки между собой. Я знаю только одного мага, обладающего подобным потенциалом, – герцогиня Рэймская. Но ее отец – не Тигверд. Вы – уникальное явление, милорд Верд, и подробно объяснить все я не берусь. Но, на мой взгляд, произошло следующее…
Маг встал, взял кубок, сделал несколько глотков. Подошел к камину – огонь вспыхнул, как будто одобряя и подбадривая. Я затаила дыхание, впитывая каждое слово этого почему-то пугающего меня человека. Он же продолжал спокойно и уверенно:
– После того как вы практически восстановились от первого укуса, вас покусали снова. Вы не видите того, что вижу я. Укусы кентерберийских змей остаются на всю жизнь – это затемнения или разрывы на узоре. Узор – потоки магии, окутывающие тело с ног до головы. Он никогда не повторяется, как всем известно.
На этом он замолчал. Милфорд закончил объяснение, за что я была ему очень благодарна:
– В вашем мире, Вероника, это отпечатки пальцев. Насколько я знаю, ваши ведомства устанавливают личность именно так. У нас же существует база магических узоров. Но видеть и сличать их могут только маги, специально вырабатывающие в себе эту способность с детства.
– Так же, как нюхачи? – поинтересовалась я, несмотря на то что внутри стало не по себе…
– Примерно так. – Мне показалось, Милфорд посмотрел на меня укоризненно.
– В первый раз вы действительно получили что-то вроде… защиты, – продолжал маг, рассуждая скорее про себя.
– Иммунитет, – вставила я неожиданно для себя, но на меня, слава стихиям, как тут принято выражаться, никто не обратил внимания…
– Повторные укусы сначала ослабили, но потом неожиданно дали дополнительный ресурс! Из затемнений они превратились во вспышки – вспышки дополнительной энергии. Именно поэтому заклятие, которое вы навесили сами на себя, получилось таким сильным… Но в тот момент, когда вы были ослаблены, с вами поработали.
– Я не помню. Помню только, как оказался на болоте и как стал терять силу. – Ричард смотрел на огонь и казался совершенно равнодушным к выводам сильнейшего мага империи – личного консультанта императора Тигверда.
Швангау подошел к Ричарду, прикрыл глаза. Какое-то время маг молчал, потом произнес:
– Сложное плетение – водяное, но не наше, не стихийное – более… изощренное. Русалка… Заклятие на подчинение и на страсть. У нее ведь не получилось?
– Нет, – отрицательно покачал головой Ричард. – Я не люблю ее.
Глава 30
За завтраком Ричард задумчиво сказал:
– Я помню, как тебе доставили в поместье какую-то картину. Что-то совсем простое. Но милое. Я еще пообещал, что мы с тобой как-нибудь навестим мастерскую художницы.
– Это женщина?
Ричард кивнул:
– Отправляемся к художнице?
И так получилось, что я смеялась, даже выходя из кареты. Ричард, помогая мне выйти из кареты, прижал меня к себе и несколько секунд не отпускал.
– Маленькая месть… – прошептал он мне на ухо.
А еще через мгновение мы оказались в окружении людей в знакомой мне серой мышиной форме. Меня пробила нервная дрожь, как только я их увидела. Уголовная полиция! Ричард уже просто прижал меня к себе.
– Что встали? – раздался грубый голос. – Езжайте куда ехали.
– Представьтесь, милейший, – холодно и надменно протянул мой спутник.
– Старший следователь Уголовной полиции господин Олсоп. С кем имею честь?
– Ричард Фредерик Рэ, принц Тигверд. Что тут происходит?
– Задержание преступницы, ваше высочество, – поклонился следователь. Без особого подобострастия, надо отметить.
– А мне докладывали, что в этом доме живет художница, которую мы и хотели навестить, – протянул сын императора.
– Так она и есть преступница.
– И в чем ее обвиняют? – В голосе Ричарда было разлито одно издевательское недоверие. – Надеюсь, не в покушении на мою особу?
– Нет, ваша милость, – спокойно продолжил отвечать следователь. – В оскорблении его императорского величества и августейшей семьи.
– Даже так… Тем более интересно. Это ведь относится и ко мне лично.
Следователь поклонился, не споря.
– Миледи, – обратился ко мне Ричард. – Мы проявим любопытство, раз уж мы сюда явились? Или поедем домой?
– Проявим, – ответила я, завидуя его внешней невозмутимости.
– Ника, – прошептал он мне на ухо, не выпуская из объятий. – Да что с тобой? Ты же в безопасности, со мной… Если тебе все это тяжело – давай просто уедем.
– А если эта женщина невиновна?
– Не все женщины, которых задерживают сотрудники Уголовной полиции, невиновны, как ты.
– Пойдем, – решила я. – В любом случае мы не можем просто так уехать, не разобравшись.
И мы вошли в дом.
Это был дом, подобный тем, какие в дореволюционной России назывались «доходными». Чем выше мы поднимались по лестнице, тем проще одетыми становились постояльцы. На верхнем этаже толклись люди в серой форме – в большем, чем необходимо, количестве, на мой взгляд. Все-таки не преступную группировку прибыли задерживать, а женщину.
– …Немедленно заберите свое барахло и покиньте мой дом! – истерично визжала какая-то дама. – У меня – приличное место!
– Прошу вас, – поклонился следователь, пропуская нас вперед.
– Я не потерплю! – не унимался все тот же визгливый голос. Было понятно, что кричала женщина немолодая и… противная. Надо же – голос может так много сказать о его обладательнице. Или это ошибочное впечатление? Ведь бывает же обманчивая внешность…
– Мы хотим поговорить с художницей, – заметил принц Тигверд, прервав мои мысли. – Уберите отсюда всех.
– Но, милорд, это может быть опасно…
– Продемонстрируйте нам, пожалуйста, что мы с миледи в безопасности, – пожал плечами сын императора.
Откуда-то появились еще четыре человека, в черных комбинезонах.
– Ваше высочество! – укоризненно протянул один из них. – Вы же сами понимаете, что это не по протоколу. Мы не имеем права появляться на людях. С другой стороны, мы не имеем права не выполнить прямой приказ члена августейшей фамилии.
Ричард как-то не выражал особого раскаяния.
Тут во мне проснулось любопытство:
– А если я прикажу меня не охранять? – не могла не спросить я.
– Простите, миледи, – в голосе начальника охраны прорезалась явная насмешка, – но приказ его величества имеет приоритетное значение.
– То есть вы выполните прямой приказ, если он не противоречит приказу императора?
– Так точно, – чуть поклонился охранник.
– А если это будет родственник императора, которого никто не знает? Чисто теоретически?
– Не переживайте, миледи. Членами августейшей фамилии являются только те, кого признает император Фредерик лично. То есть вы – как и ваши дети – это члены фамилии. А кто-то теоретический – нет.
– Спасибо. Извините нас за неудобства.
– Это наша работа, миледи, – поклонился охранник.
– Довольно, – прервал нашу беседу принц Тигверд, – вы и так в процессе вашей беседы выдали несколько государственных тайн.
– Ваше высочество, – начальник смены явно рассердился, – вы же чувствуете, что нас никто, кроме вас и миледи не слышал. Зачем вы так?
– Не хотел никого обидеть, – высокомерно отозвался сын императора.
– Прекрати, – шикнула я на него. – А если бы с твоими людьми так разговаривали?
Ричард как-то счастливо улыбнулся, надменность, как маска, слетела с его лица, – и поцеловал мне руку.
– Как же я тебя люблю… – прошептал он, не обращая ни на кого внимания.
– Мы пойдем уже беседовать с художницей? – проворчала я, смутившись.
Когда мы вошли в комнату – большую, но скудно обставленную гостиную, – люди в серых мундирах резко вскочили.
– Ваше высочество, – доложил старший следователь – тот самый, что встретился нам внизу. – Разрешите доложить. Проводится первичный допрос подозреваемой, госпожи Блер.
Мы перевели взгляд на кресло, в котором сидела подозреваемая. На девушке было много одежды в несколько слоев. Коричневое платье из грубой, но прочной ткани, сверху – пальто, которое когда-то, возможно, имело какой-то цвет, но сейчас это определить было уже невозможно. Теплый шерстяной платок накинут на плечи, перчатки без пальцев – потрепанные, но сидевшие по руке.
