Катерина Снежинская - Самый лучший демон. Заплатить за счастье
Снова просветление — и над ней наклонился мужчина в профессорской зеленой шапочке. Он что-то бормотал, заглядывая Архе в глаза и оттягивая нижние веки. Ведунья хотела ему объяснить, но он ей такой возможности не дал. Надавил на замки челюстей и заставил проглотить какую-то жутко горькую жижу. Огненная кочерга в теле проснулась — и девушка опять отправилась в небытие.
Следующей была женщина. Ярко-рыжая, неправдоподобно рыжая, как будто крашенная. Ее буйные кудри на затылке прикрывал невероятно цветастый платок. Многочисленные нитки бус, качающиеся у Архи перед глазами, гипнотизировали. Но лекарку снова отослали во Тьму и не самым гуманным способом. Наверное, примерно то же самое можно почувствовать, если кому-то вздумается вывернуть тебя наизнанку, чтобы посмотреть, как внутренности смотрятся под светом Солнца. Даром, что выворачивали ведунью энергетически.
И снова была женщина, но на этот раз демонесса, арифед. Над постелью висел, источая тьму, рубиново красный амулет. От него ползли тысячи щупалец, впивающиеся в каждую пору Архи. Они буквально высасывали ведунью. То немногое, что еще от нее осталось. Это было не больно, но настолько омерзительно, что лекарка заорала. И снова вырубилась.
Последним опять был мужчина, немолодой демон с грустным лицом. Его темно-зеленая лекарская мантия расплывалась пятном, от которого накатила новая волна кислой тошноты. Спасибо Матери, этот девушку спасать не собирался. Увидев, что она открыла глаза, медик участливо наклонился к самому ее лицу, пахнув резким ароматом вина и плохих зубов.
— Мистрис Арха, как вы себя чувствуете?
Ведунья только устало прикрыла веки. Во рту царила высушенная пустыня. Ей казалось, что любое слово, произнесенное вслух, тут же зашуршит, как старая бумага. Чьи-то пальцы нежно погладили лекарку по щеке. Пришлось скосить глаза, чтобы посмотреть, кто и чего от нее хочет.
Рядом с постелью, кажется на коленях, стоял Шай. Его глаза блестели от слез. Пожалуй, это было даже красиво.
— А-ар, ну скажи хоть что-нибудь… — прошептал он.
— Кретины! — выдавила она из себя что-то больше смахивающее на карканье. — Придурки! Отвар овса мне и сок. Капустный или картофельный.
— Она бредит, — уверенно и печально констатировал лекарь, — отходит. Позовите близких, чтобы с ней могли проститься.
По щеке блондина поползла здоровая слезища.
— Пошел вон, коновал! — прошипела Арха, как змея, больная ангиной.
— Первый раз вижу, чтобы умирающая всех посылала, — задумчиво протянул шавер, находящийся вне поле зрения ведуньи.
— Вы меня чуть не угробили, идиоты!
Арха хотела швырнуть на голос подушку, но она просто вывернулась из ватных пальцев. Ослабела девушка все-таки здорово.
— Ар, так ты не умираешь? — у Шая глаза стали каждый размером с империал.
— Не дождешься. А вот убивать сейчас буду. Только дайте мне попить. И отвара принесите.
— М-да… — задумчиво протянул так и не показавшийся ей на глаза Ирраш. — Тхия, распорядись что ли? Заодно можешь вынуть Адина из петли. И сообщи Дану, что умирающая ожила. Пока он всю прислугу не перебил.
Через полчаса жизнь практически наладилась. Арха сидела в постели, опираясь спиной на подушки, и потягивала тепленький, мутный овсяный отвар. А перед ней полукругом расположилась Великолепная Гвардейская Пятерка. Шавер, независимо скрестив руки на груди, по своему обыкновению созерцал сад за окном. Рогатый сидел в кресле, прикрыв лицо ладонью. Адин, осчастливленный тем, что лекарка перестала помирать, расчесывал ей волосы, поминутно облегченно вздыхая. А Шай и Тхия, хотя и радующиеся неожиданному возвращению девушки из Тьмы, старались мимикрировать под обои.
— Так, может, все-таки объяснишь, что ты тут устроила? — холодно поинтересовался ушастый.
Арха едва не подавилась отваром.
— Я устроила? Это вы меня чуть во Тьму не отправили! Может быть, именно вам и стоит объяснить, что тут происходит?
— Ар, ты побелела вся и начала падать. У тебя лицо судорогой свело, — примирительно прогудел Адин. — Что мы могли подумать?
Ведунья фыркнула. Потом хмыкнула. Потом медленно, по очереди, оглядела монстров.
— Вы что, решили, что меня отравили? — произнесенное вслух предположение казалось еще более бредовым, чем даже мысль о нем.
Встречаться с ней взглядами никто не захотел. Лекарка только головой покачала. Ну, дают, лорды! Хотя, наверное, ее падение в столовой действительно выглядело эффектно.
— Мессиры, у меня просто проблемы с желудком. Несварение называется, — терпеливо пояснила Арха. — Вчера эта ваша оленина с приправами. Потом я… Ну, понервничала. А с утра молочная каша из плохо очищенного зерна, да еще и с сахаром. Вот и все.
— Как все? — опешил Шай. — Ты же в обморок упала!
На то, чтобы смутиться, совести у Архи хватило. Но, с другой стороны, намерения специально кого-то пугать у нее точно не было. Получалось, что, вроде, она ни в чем и не виновата.
— Ну, да… Просто у ведающих часто бывает болевой порог заниженным. Мы боль очень плохо переносим. А вы тут клинику для душевнобольных развели…
— Мы развели?..
— Ну, ты даешь!
— А сказать не могла?!
— Да ты…
В общем, в том, что лекарку чуть не угробили, оказалась виновата она же сама. Чихвостили Арху долго и с наслаждением. Правда, досталось ведунье только от троих. Шавер выразительно молчал, презрительно кривя губы. Дан просто молчал, даже не вылезая из-под своей ладони. Но зато троица в лице ифовета, арифеда и ивтора, справлялась столь успешно, что девушка даже слово вставить не могла. В конце концов, ей стало стыдно по-настоящему.
— Ладно. Мы действительно виноваты, — наконец, подал голос рогатый, заканчивая балаган. — Даже не попытались разобраться, что произошло.
— Да ты же первый схватил профессора за грудки и начал рычать, что ее отравили! — встрял Шай.
Его лордство только глянул на забывшегося блондина, и тот тут же нашел не вовремя потерянное чувство самосохранения. Ифовет моментально вспомнил, что он, вообще-то, был занят решением задачи слияния с окружающей средой. Причем слиться с ней желательно было так, чтобы никто не нашел.
— Повторяю, мы сами виноваты. В конце концов, лекарь здесь мистрис Арха, а не мы. В дальнейшем ее и нужно слушать.
— Когда она пребывает в обмороке, сделать это нелегко, — хмыкнул шавер.
На него разъяренный хаш-эдский взгляд особого впечатления не произвел. Не даром ушастых считают отмороженными. В смысле, слишком смелыми.
— Значит, в следующий раз вызовем спирита! — рявкнул рогатый. — Вам еще что-нибудь нужно, мистрис Арха?
— Н-нет… — выдавила она, пытаясь залезть под одеяло, как черепаха в панцирь.
Смелость ведунье от папочки в наследство не досталась. Поэтому демон, когда он вот такой весь из себя демон, откровенно ее пугал.
— Отлично. Если что-то понадобиться — воспользуйтесь колокольчиком. А сейчас вам стоит отдохнуть.
Никто, видимо, намек не понял. Потому что Дану пришлось рявкнуть так, что стекла в окнах задребезжали:
— Ей стоит отдохнуть, я сказал!
Четверо монстров испарились, как будто они девушке вообще привиделись. Исчезли, при этом, кажется, даже дверь, не открывая. Рогатый растрепал свою шевелюру, и что-то рыкнув себе под нос, прошелся по комнате, от стены и обратно. И присел на корточки перед кроватью.
— Я испугался, — признался рациональный и лишенный эмоций демон.
— И я испугалась, — пискнула ведунья.
— Я за тебя испугался.
— А я — тебя.
Он улыбнулся. Одними глазами. Ничего не выражающими глазами.
— Что тебе нужно? Какие-нибудь особенные продукты? Травы?
— Завернуть в вату и положить на полку, — Арха обняла его одной рукой за шею — хотелось бы, конечно, обеими, но лежа на боку это было не слишком удобно. — Ничего мне не нужно. Да, я сама виновата. Такой переполох подняла… Если бы у меня были мои лекарства. Ну да Тьма с ними! Ты останешься?
— Извини, котенок, не могу, — кажется, ему действительно было жаль. — У меня караул. Ирраш и так смотался. Нас, конечно, прикроют, но…
— У тебя могут быть неприятности?
— У меня неприятностей быть не может. Но в караул идти, все-таки, придется. Я вернусь завтра утром. Постарайся до этого никуда не вляпаться, ладно? Правда, тут останутся Адин и Тхия. Но на них надежды мало.
— Так вот почему вы меня по двое постоянно пасете, — догадливость ведуньи своей медлительностью иногда начинала пугать даже ее саму, — вы же императора караулите.
— Скорее, охраняем, — хмыкнул он. — Хотя, чаще исполняем роль декора в интерьере. Но мне, правда, надо идти.
— Иди, — согласилась Арха.
— Так ты отпусти…
Он по очереди коснулся губами ее глаз, кончика носа, рта. Подумал и еще раз поцеловал, уже серьезно. И, напоследок, еще раз поцеловал. А потом…
