Катерина Снежинская - Пилюли для феи
Легко сказать: «Начинайте»! Вроде бы и речь заранее заготовлена, и аргументы разложены, а всё равно непросто. Теург кивнула. Поёрзала, усаживаясь в кресле поудобнее, переложила свои листки.
— Итак, в чём суть самого дела? — начала-таки, сумела. — Две одинаковые смерти сестёр-фей, умерших перед самой свадьбой. К нам обращается третья, собирающаяся в скором времени выйти замуж за того же жениха. И точно так же как сестры, начавшая испытывать недомогание.
— Да ну? — изумился Яте.
— Помолчи, — негромко приказал Алекс, не дав Курой отстоять интересы самостоятельно. — Продолжайте, госпожа Каро.
— Спасибо, — поблагодарила вежливая теург, откашлявшись в кулак — мерзавец-тег сбил-таки с мысли. — В колледже нас учили, что сначала необходимо определить Источник, то есть, откуда потоки черпались. Рон говорил: ищи, кому выгодно. В общем, два принципа можно объединить в один: с чего всё началось. Но ни у кого есть мотив, а что побудило к преступлению, откуда этот мотив вообще взялся?
— Странный какой-то подход, — буркнул сгорбившийся оборотень, старательно разглядывающий собственные руки, сцепленные в замок между колен.
— Может, и странный, — согласилась тега, решив пока побыть покладистой. — Но позволяющий взглянуть на известные нам факты с новой стороны. Давайте на минутку забудем про катовасию с воскресшими призраками, опиумом и ветеранскими пенсиями, а пойдём сначала. Есть два трупа. Есть потенциальный труп, жених и отец. Вроде бы, никто другой в этой истории не замечен. Феи жили замкнуто, подруг-любовников не имели, завистников не завели. Значит, в их смерти заинтересован либо жених, либо отец, либо кто-то, желающих на них повлиять. Так?
— Ну, допустим, — скептически скривился Яте.
В общем-то, его согласие Каро интересовало меньше всего.
— Мотивы жениха оценить сложно, потому что мы практически ничего о нём не знаем. И судить можем исключительно с его же слов, — продолжила теург.
— Да неужели? — усомнился оборотень, по-прежнему головы не поднимая.
— Об отце у нас гораздо больше информации, — проигнорировав замечание, продолжила тега. — По словам клиентки, родился он в зажиточной семье. Но после смерти родителей старшая сестра лишила его наследства, заграбастав всё себе. Фату это, конечно, не понравилось, с сестрой он долгое время не общался. Но потом помирился, согласился на брак племянника и дочери. И даже сделал Алоа фактически приёмником, а то и наследником своего дела. И вот тут первая несостыковка фактов. Но о ней чуть позже.
Курой потянулась, взяла со стола Алекса графин с водой. И, не спрашивая разрешения, налила полный стакан, выпив его залпом. Длинные речи, как известно, жутко усиливают жажду. А испаряющаяся решительность, которую можно было телегами грузить, сушит горло ещё больше. Вычерченные на бумаге доводы выглядели убедительно. Высказанные же в слух казались бредом. И ни скептический взгляд тега, ни внимательный альва, ни демонстративное игнорирование оборотня положения не облегчали.
— Итак, господин Олэан, лишённый наследства и получивший стандартное домашнее образование, женится на полуфее-получеловечке, получая в придание крохотную закладную контору. Строгает жене трёх дочерей. Причём супруга умирает, производя на свет последнюю дочь… Кстати, не то, чтобы несоответствие, но такая настораживающая деталь. Вот, у меня записано, — Каро быстро перелистала страницы блокнота, находя нужную. — В первый свой визит заказчица сказала: «… мама умерла родами, но остались мы: Эния, Эрия и я». Может быть, это только у меня сложилось такое впечатление, но я была уверена, что они близнецы. Да феечки и похожи, достаточно вспомнить фотографию. Но в пансионате Олэан учились в разных классах. И, по словам доктора, отец их забрал, не дав младшим даже доучиться. То есть всё-таки не тройняшки, а, как минимум, погодки.
— И что? — хмыкнул Яте.
— Собственно, ничего, — соглашаясь, кивнула Каро. — Просто такой забавный факт. И ещё один, хронологический. Господин Олэан, бросив свою лавку — а бросив ли? — поступает на службу в армию. Когда это произошло? В пансионат девочек берут ну минимум с шести лет, никак не раньше. Служить и воспитывать детей невозможно. Так, когда он заключил контракт? Дождался, пока дочери подрастут? Не стал ждать? Тогда где они воспитывались, проводили каникулы? Своё детство заказчица изящно обошла молчанием.
— А зачем нам знать про их детство? — Мастерс поднял-таки голову, глянув на теурга. Но искоса, вскользь как-то.
— Вполне может быть, что ты прав и лишняя информация ни к чему, — опять не стала спорить Курой, — просто меня это настораживает. Но едем дальше. Итак, господин Олэан подписывает контракт с интендантской службой… Кстати, когда и почему он вышел в отставку? Но в армии он явно заводит полезные связи и принимает деятельное участие в финансовых махинациях. При этом лапа, прикрывающая его, очень волосата. Об этом и господин Росс не раз рассуждал. Да и история с Призраком подтверждает: мистификацию со смертью, которая не смерть, в одиночку не провернёшь. И, насколько я понимаю, просто исчезнуть тоже не просто.
— А что-нибудь новенькое мы сегодня узнаем? — скучливо поинтересовался у потолка Яте.
— Хорошо… — тега нервно почесала бровь. — Ладно, перехожу к фактам. Господин Олэан не слишком осторожен, а, значит, не очень-то умён. И не в меру тщеславен. Но подчиняется кому-то, кто периодически вправляет ему мозги. И кого фат, скорее всего, боится.
Минута молчания, повисшая в кабинете, омыла израненную душу теги лечебным бальзамом.
— Признаться, мне не слишком понятны ваши выводы, — барабаня пальцами по столу, подал голос Алекс. — То есть, не вижу повода с ними спорить, но откуда вы это взяли?
— Это, конечно, только мои умозаключения, — скромно потупилась Каро, — но, как мне кажется, вполне обоснованные. Вернувшись в столицу, Олэан приобретает квартиру, которая ему явно не по средствам. Устраивает в неё выставку дорогих вещиц с Островов… Кстати, сокровища-то всё-таки были — это подтвердила директриса пансионата. Обвешивает дочерей драгоценностями, хотя во всём остальном папа держит детей в чёрном теле. А сам лелеет весьма дорогостоящие привычки. То есть, всячески демонстрирует своё богатство, что в его положении не слишком умно. Потому что любой может заинтересоваться, откуда такие доходы. Кстати, плачевное состояние лавки тоже поступок глупый. Разумнее создать видимость её процветания.
— Про тщеславие и ум понятно, — согласно кивнул Росс. — А про вправление мозгов?
— Всё-таки его кто-то осаживает. После посещения директрисы диковины из дома исчезают. Лавка всё же остаётся. Документы он хранит дома под семью замками, — развела руками Каро. — И, вообще, скрытничает. Любовницу не заводит, пользуется услугами одной и той же девушки. Регулярно меняет прислугу.
— Зыбко и есть, что возразить, — ещё немного побарабанив для порядка, вынес вердикт альв. — Но, в целом, выглядит правдоподобно. Продолжайте.
— Кроме того, господин Олэан жесток — этому есть множество подтверждений. Как правило, такие личности ещё и злопамятны. Не так ли, Яте?
— Так, — холоднокровно подтвердил медик, намёка не заметив.
— И вот если всё это взять на веру, то начинаются нестыковки, — проложила слегка разочарованная Каро. — Жесток, злопамятен и тщеславен, но мирится с сестрой, оставившей его без гроша, и привечает племянника? Тщеславен, но согласен выдать дочерей за того же племянника? Не слишком осторожен и умён, жесток, но всё же побаивается кого-то. И при этом избивает — тщательно скрываемую, прошу заметить — любовницу-проститутку. Кстати, зачем? О каких деньгах речь шла? Девушка, кажется, понятие не имеет. Отказывается получать пенсию и даже устраивает публичные скандалы. До полусмерти избивает свою дочь и оставляет её в пустой квартире. Лично является к нам в агентство, чтобы забрать ту же дочь. Это уже не глупость, а идиотизм получается. А, насколько я понимаю, он всё же не дурак.
— Это всё? — поинтересовался альв.
— Нет, — тряхнула головой Каро. — Есть ещё вопросы и не состыковки, но не из сделанных мною выводов. Во-первых, зачем прикрывать смерть старшей дочери, выдумывая какие-то сердечные приступы? Многим известно — девушка давно больна. Врач в пансионате сказал, что она страдала малокровием, а перед тем, как отправиться домой, у неё были проблемы с едой.
— Опухоль, — перебил теурга эксперт. — Умерла она от внутренней опухоли. Тогда и набор лекарств вполне объясним.
— Ну вот, — развела руками Курой, — ничего приступного. Непонятно. Дальше, дело с господином Призраком. Столько усилий с мнимой смертью. Как я понимаю, это было сделано для того, чтобы Арнэ не связали с кем-то или чем-то не слишком благовидным. И вдруг, пусть и через много лет, он отирается рядом с фатом. Судя по всему, по самые уши замазанном в неблаговидном. Понимаю, что сейчас факты я несколько притянула за уши, но всё же. И ещё одно. Если те махинации на Островах и происходящее сейчас связаны, то почему Олэан, пусть не слишком осторожный и умный фат, но не идиот, не боится иметь дело с глубоко больным, а, значит, нестабильным оборотнем? Это же всё равно, что…
