Тереза Тур - Империя Тигвердов. Танго в пустоте
– Простите… Я опять не защитил вас… – Император был бледен.
– Кто-то взялся за вас всерьез, Фредерик… Кто-то хочет довести дело до конца, когда же вы это поймете? – Я стучала зубами, меня трясло, но мне хотелось донести до императора, что последнее время он был слишком самонадеян.
Он резко поднялся, отошел к сыну, раздался хлопок, и они исчезли. Я натянула халат. Мыслей не было, чувств не было. Одна засасывающая пустота, что разрасталась внутри с каждой минутой.
Я прошептала себе:
– Ричард не пришел.
Я так и не вылезла из этого угла. Я с ним сроднилась, я в него вросла… Почему-то сегодня замечательное, проверенное лекарственное средство Ирвина на меня не действовало. Время от времени я пыталась на себя рычать, ругая себя за размазанность. Вспоминала вдруг, что голова у меня так и осталась намыленной – надо встать. Надо. Надо…
– Миледи? – в дверь заглянула Оливия. – Я могу зайти?
– Откуда? – У меня получилось глухо, и горло перехватило.
– Его величество распорядился.
– Спасибо…
– Миледи… Что с вами?
Истерика качнулась в другую сторону – меня пробил смех.
– Я так думаю, что со мной все в порядке, – отсмеявшись, я смогла начать говорить.
– У вас голова в мыльной пене… А давайте-ка мы ее смоем. Вы покажете, где ванная?
Меня передернуло.
Оливия смотрела на меня, недоумевая.
– Конечно, надо смыть шампунь. Пойдем. – Я поднялась и вылезла из своего угла.
Служанка помогла вымыть голову. Идею о том, чтобы накрутить волосы на папильотки, я отвергла – еще не хватало завтра на работу явиться овцой. Потом студенты будут гоготать. Не объяснишь же им, что я живу не то что на два дома – на два мира…
Оливия расчесывала мне волосы специальной расческой, которая сушила волосы. Попутно она рассказывала мне о поместье:
– Вилли все время спрашивает, слышно ли что-нибудь о вас. Мы не прекратили ему еженедельные выплаты, надеюсь, милорд, когда вернется, не будет против. Его мама так и работает у нас горничной. Бедный Джон теперь и уборкой заведует. Ворчит больше, чем обычно. Переживает. Каталина расстраивается, что в поместье пусто. А вы не знаете…
Тут она осеклась. Поняла, что у меня про милорда Верда спрашивать не стоит.
– Я не знаю, где он, Оливия, – устало проговорила я. – Он только известил меня в очередной раз, что между нами все кончено.
– А как мальчики?
– Хорошо, – улыбнулась я. – Пауль собирается принимать участие в соревнованиях Академий по фехтованию. Рэм… это Рэм. Он, как обычно, очень серьезен. И отвечает за все. Феликс теперь тоже в Академии – в госпитале.
– Да что вы!
– Он – чудесный. Только печальный. Он был тяжело ранен – и только-только учится ходить. Ему помогает главный императорский целитель, Ирвин. Мне кажется, они подружились.
– Я надеюсь, что вы вернетесь. – Расческа замерла в воздухе.
– В любом случае, как эта ситуация разрешится, мы с мальчиками заедем вас навестить. Я обещаю.
– Спасибо, миледи…
– Оливия, тебе, должно быть, пора домой?
– Его величество приказал, чтобы я была с вами до его особого распоряжения.
– Все дело в том, что я не собираюсь тут оставаться. – Я сначала сказала, а потом поняла, что это – выход.
Не озираться в купальне, не метаться взглядом по спальне и гостиной, вспоминая, как бежала и звала на помощь. Не вздрагивать при виде угла, в который забилась, как побитая собака…
Домой.
И пусть император говорит что хочет, пусть убеждает, что только здесь я в безопасности, – видела я эту безопасность.
– Мне надо поговорить с его величеством, – подскочила я.
– Миледи, может завтра?
– Немедленно.
Оливия опять проявила чудеса расторопности – и собрала меня за четверть часа. И это при том, что меня нарядили в местное платье.
Я вышла в коридор. Как-то излишне многолюдный для этого времени суток. Охрана и гвардейцы смотрели на меня сочувственно. Какая-то дама наградила откровенно насмешливым взглядом. И то и другое было одинаково противно. Я дошла до кабинета императора – решила спросить у Карла, секретаря его величества, где Фредерик, чтобы не бродить по дворцу в поисках утраченного времени. Но приемная оказалась пустой. Я услышала голоса – и тихонько приоткрыла дверь.
– Скажи мне, Фредерик, чего ты хочешь от девочки? – раздался голос Крайома с какими-то необычными интонациями. Словно он – старый, опытный сержант, который распекает зеленого новобранца.
– Жену для Ричарда, – вздохнул голос, в котором я узнала императорский.
– И что ей это даст? Шепот за спиной? Покушения? Интриги? Твоих придворных, которые готовы будут растерзать ее?
– Слушай, – раздалось бульканье – император явно наливал что-то крепкое по рюмкам. – Я ведь ничего не путаю? Такой разговор ведь уже у нас был? Только касался он не моего старшего сына, а меня.
– Тебе было двадцать, – печально сказал начальник охраны. – Ты был молод. Влюблен. И счастлив. Твоя избранница ждала ребенка.
– И ты привез мне приказ отца: оставить мою любимую. И уговаривал последовать ему.
– Ты был нужен империи – как правитель, а не как частное лицо. А твой отец лишил бы тебя престола. Поэтому я уговорил.
– Да… А я это допустил. – В голосе императора послышался скрежет. – Скажи ты мне, мой самый верный друг… Как тебе живется с этим?
– Тяжело. Но ни на тот момент, ни на все последующие… жена, мелкопоместная дворяночка, тебе была не нужна.
– Замолчи! – прошипел Фредерик. И даже мне стало страшно.
– Прости. Это больно. Это жестоко. Но это – правда.
– И из-за этой правды мой любимый сын никогда не станет императором.
– И снова возвращаемся к Веронике…
– Она будет женой Ричарда.
– Фредерик, – укоризненно проговорил начальник службы безопасности.
– Я все сделаю для того, чтобы мой сын был счастлив…
– Например, не поспешишь к Веронике на помощь потому, что думаешь – она дозовется до Ричарда?
– Да, – тихо сказал Фредерик. – Я сделал это. И сделаю еще раз, если придется.
– Ты не должен так поступать.
Император помолчал, а потом проговорил:
– Все-таки, хотя Брэндон очень силен, мне иногда жаль, что старший сын не станет императором. А уж с такой императрицей… Она выстроила бы всех так же легко, как организовала наше четырехразовое питание.
– Но она застала Ричарда с другой.
– Бред полный. Или это был не Ричард, а морок какой-нибудь. Либо – это что-то очень сильное… С другой стороны, можно, конечно, подправить Веронике воспоминания…
– И ты это сделаешь?
– Как пойдет. Но я очень надеюсь на то, что они помирятся сами, без моего вмешательства.
– Слушай, а как все-таки смогли зачаровать твоего сына?
– Не знаю. И наши маги не знают.
– Что-то не нравятся мне наши маги последнее время… Похоже, пора их разгонять.
– Миледи Вероника говорит то же самое…
– Да молодец девчонка, кто ж спорит? Думаешь, я за ней не наблюдаю, не вижу, чего она стоит, или против имею что? Нет. Я не о том, Фредерик… А императрица… Боюсь, место потеряю… – Мужчины рассмеялись. По-отечески, по-доброму. Снова послышался звон и бульканье.
– Разгонять, говорите… А кем заменять? – голос императора звучал устало, но заинтересованно.
– Есть у меня задумка.
Потом повисло молчание, и спустя время Фредерик проговорил:
– Кентерберийская змейка… Поправь меня, если я где-то искажу факты. Итак, все, что знаю и помню. Во времена одержимых ее укусу подвергали намеренно и весьма успешно. Справиться с одержимыми – магами, не способными контролировать свою силу, было иначе невозможно. Была организована экспедиция в теневые миры, откуда и притащили эту гадость.
– Все верно. Несколько яиц заморозили в стазисе и оставили в лаборатории. Но потом ситуация вышла из-под контроля. Часть яиц похитили, змеи разбежались, и часть поселилась в болотистой местности Запретных земель. Так появились Кентерберийские болота, – подтвердил начальник службы безопасности.
– Я попрошу предоставить мне все материалы того дела, – проговорил император.
– Надо архивы поднимать – это было больше тысячи лет назад.
Я стояла и слушала. Мне было плохо, я хотела домой. Но я бы тоже не отказалась порыться в бумагах, о которых говорил Фредерик. Я буду защищать себя и своих детей – хватит! С сегодняшнего дня начинаю собственное расследование. Я найду эту сволочь.
Глава 22
Сказать, что я была в бешенстве, – это ничего не сказать. Значит, ментальное воздействие, если я не покорюсь. Значит, любыми путями подложить меня под Ричарда! Добрый папа у моего бывшего жениха – нечего сказать. Видимо, в детстве игрушек мало дарил, сейчас компенсировать собрался!
Хватит!
Я выдохнула, зашла в комнату, улыбнулась Оливии, позвонила в колокольчик, вызвала слуг.
Попросила подготовить комнату моей личной служанке и покормить ее. Выпроводила всех. Уселась за стол в гостиной и стала писать Фредерику.
