Марьяна Сурикова - Просто позови. Академия жизни
Стойка представляла собой полукруглую широкую столешницу, она приводилась в движение специальным рычагом, спрятанным в стене со стороны окошка раздачи. Самым красивым в оформлении стойки был небольшой перламутровый фонтан, который переливался разными оттенками, словно белая жемчужина, а тонкие струйки падали в отдельные углубления и разбивались в них крупными искрящимися в лучах солнца каплями.
Столы повторяли форму стойки, стояли чуть наискосок напротив друг друга на некотором расстоянии, чтобы большой группе студентов легко было проходить между ними. В результате в зале оставалось много свободного пространства.
Больше всего удивило, что выкрашенное светлой краской дерево имело необычный резной орнамент, придававший некий праздничный флер всему интерьеру. Резные ширмы огораживали столы круглой формы, установленные вдоль стен, а на стульях с высокой спинкой повторялся тот же узор.
Удивительно, как красиво плебеи оформили свою академию. Мне уже не терпелось осмотреть их библиотеку. Если уж здесь столовая напоминает зал для банкетов высшей аристократии, то что говорить о месте, где хранятся всевозможные книги, включая и очень редкие экземпляры.
Я прошла внутрь, оглядываясь по сторонам, но не заметила ни одного человека. Белый гладкий экран, напоминавший непрозрачное стекло и выполнявший, кажется, роль огромного меню, был абсолютно пуст. Когда же здесь появляются картинки блюд? Или еда только в строго определенное время?
Я направилась к окошку слева от стойки и громко постучала в закрытую дверцу. Прождав несколько минут, наконец услышала шум с той стороны, а потом дверца отворилась, и на меня взглянули большие карие глаза молоденькой девушки. Ее темные волосы закрывала белая косынка.
— Тебе чего?
— Я пришла пообедать.
— Пообедать? Обед уже прошел. Ты опоздала.
— Я попросту не успела, была очень занята.
— А ты что, новенькая? Не в курсе порядков?
— Каких порядков?
— Если опаздываешь, то нужно подойти к экрану и приложить руку. Раз ты здесь учишься, то твое имя есть в списках. У нас всегда остаются порции для не успевших явиться ко времени студентов.
Мне захотелось громко и очень некрасиво выругаться. Я ведь здесь не учусь.
— Подойди к экрану, приложи ладонь, и твоя порция выйдет на ленту раздачи.
— А откуда они у вас выходят? Блюда несвежие?
— С чего это несвежие? Мы готовим перед каждым приемом пищи, а блюда опоздавших, а таких обычно немного, помещаются в специальные холодильные отсеки. Иди, прикладывай ладонь.
Со вздохом я повиновалась, надеясь, что по какой-то случайности мое имя есть в списках учащихся. Ведь меня должны здесь кормить? Когда я приложила ладонь, то по гладкой поверхности экрана будто пошла рябь, а затем высветилось несколько имен. Я пробежала их глазами, но своего не нашла.
— Здесь нет моего имени.
— Как нет? Ты когда приехала?
— Вчера.
— Вчера? Так уже должно было появиться. Постой! Ты та аристократка, про которую вся академия жужжит?
— Да.
Поведение девушки внезапно из дружелюбного превратилось в подчеркнуто-холодное.
— Нас предупредили, что нужно оставлять одну дополнительную порцию. Получи.
Собеседница скрылась из виду, а через окошко на стойку передо мной выехало блюдо с тушеными овощами и какой-то неизвестной мне кашей. На подносе рядом лежала вилка, два куска свежевыпеченного хлеба и стоял стакан с розоватым питьем. Подняв все это ароматно пахнущее богатство, я уселась за ближайший стол и принялась неспешно есть маленькими кусочками, старательно удерживая вилку пальцами, которые уже немного подрагивали от голода.
Не будь я такой изголодавшейся, обязательно бы придралась к вкусу блюда, качеству продуктов, степени прожарки хлеба, но в этот момент еда казалась мне самой замечательной на свете! Я даже на одну маленькую толику стала лучше думать об Амире, который все же занес меня в этот их список, пусть и не в качестве ученицы.
— Эй, аристократка! — Я подняла голову и увидела, что девушка вышла в зал через неприметную дверь в стене. — У тебя сегодня, оказывается, отработка. Если ты не в курсе, то вечером явишься сюда в шесть часов.
Я неспешно прожевала еще кусочек, сделала маленький глоток из стакана, а после ответила:
— У меня есть имя, но ты можешь обращаться ко мне мисс Лавальеро.
— А я к элитам не обращаюсь.
— Что так?
— Происхождением не вышла, — с издевкой ответила девушка.
— Манерами, замечу, тоже.
— Сейчас покажу тебе плохие манеры! — Девушка бросилась к столу, явно собираясь схватить стакан с напитком, но я успела первой. Подняв стакан повыше, пригрозила:
— Вылью на твой передник!
Темноволосая кухарка резко остановилась, перевела взгляд на свой белоснежный передник, потом взглянула со злостью на меня, отвернулась и ушла обратно за дверь.
Я быстро покончила с едой, поскольку не перед кем было демонстрировать хорошие манеры, и поскорее вернулась в чулан. До вечерней отработки оставалось достаточно времени, чтобы сшить себе новую ночную сорочку, чем я, собственно, и занялась, безжалостно откромсав рукава у рубашки и решив пустить их на носовые платки.
Спустя пару часов я с гордостью взирала на новый предмет моего теперь крайне скудного гардероба. Пускай ночная рубашка получилась неприлично короткой, зато в ней было куда комфортнее спать. Подумав немного, решила пропустить под грудью тесемочку, чтобы присобрать ткань. Пусть щеголять в сем вызывающем наряде было не перед кем, но моя неистребимая тяга к красоте проявила себя даже в этой ситуации.
— Эй, аристократочка, а мы за тобой.
За дверью стояли давешние любители воровать чужие наряды. За их спинами маячила рыжеволосая Элинна.
— Нам велели вернуть твою одежду, так что держи! — Темноволосый Гер протянул грязный комок, в котором я признала свои свернутые как попало платья, включая и то чудесное нежно-голубое, бывшее на мне в день похищения.
— Это вам ректор велел вернуть?
Рыжеволосый Луз кивнул и торжествующе осклабился.
— Вы ее закапывали?
Парни пожали плечами, сделав вид, что совершенно не догадываются о происхождении земляных пятен на одежде.
— Я не возьму ее, пока вы не выстираете.
— Что? — Пораженный возглас вновь прозвучал синхронно.
— Что слышали. Я не стану брать обратно грязную одежду. Вы воровали чистую, вот и возвращайте чистую.
— Слушай, элита, лучше не нарывайся.
— А то что?
— Мы скажем ректору, что все тебе отдали.
— А я скажу, что не отдали.
— Так она видела, что отдали. — Луз указал пальцем на пораженно замершую Элинну. — Слышь, Элька, подтвердишь Сенсарро, что мы ей все вернули, поняла?
Элинна подняла повыше голову, пожала плечами, как недавно парни, и ответила:
— А я почем знаю, что вы ей вернули? Я в этом грязном комке вообще одежду не признаю.
— Да вы что, бабы, сговорились, что ли? Как мы женское тряпье стирать-то будем? Нас же все засмеют.
— Тогда ступайте и жалуйтесь на нее Амиру, — невозмутимо ответила Элька.
— Вот гадина! — пробурчал под нос Луз, и не знаю даже, кому именно он это адресовал, но подозреваю, что все-таки мне. Потом Гер бросил комок под стену чулана, заявив: — После заберем.
Я крайне смутно представляла себе, что означает отработка в столовой, а когда узнала, что должна буду чистить и мыть овощи, то едва не устроила очередной скандал. Все-таки виерская академия влияет на меня слишком плохо, умение держать чувства под жестким контролем — черта, присущая истинным аристократам, а я в последнее время то и дело срываюсь.
— И как это делать? — спросила я у темноволосой кухарки, которая весело болтала о чем-то с Элинной.
— Как хочешь, так и чисти, — огрызнулась девушка.
Я взяла большой продолговатый овощ, бросила взгляд на насупленных парней, которые довольно ловко орудовали ножами, и попробовала счистить тонкую шкурку на себя, как это делали они. Нож глубоко врезался в мякоть, я вытащила его обратно и предприняла новую попытку. Второй раз повезло еще меньше, нож скользнул по гладкой поверхности и полоснул меня по ладони.
— Ай. — Я выронила овощ, зажимая порез пальцами.
— Элька, она себе так всю руку откромсает.
— Да, полная неумеха, что тут скажешь! Даже полы никогда не мыла.
— Пусть столы протрет.
— Пусть. Амир не говорил, что именно она должна делать.
— Эй, мисс Лавальеро, иди мой столы.
— С ума сошли, их там слишком много!
— Да ты протри поверхность, и все. Вон там таз, воду набери и тряпку возьми.
— Ваш мыльный порошок я брать не буду.
— Чего это? — возмутилась кухарка.
— А у нее от него сыпь на коже. Говорю же, неженка.
— Пасту возьми вон ту, зеленую. В воде разведешь и протрешь столы. В то ведро чистой воды набери, смоешь пасту.
