Наталья Мазуркевич - Суровые будни невесты императора
Хорошо, что Вильгельм прибудет уже утром. Со старшим и Грег будет осмотрительнее, и девочке помогут. Ведь силы княгини Вольных земель ограничены, а вот императора Таски… А сын вряд ли откажет матери, если она попросит.
Появление хозяйки дома в ее скромных покоях нисколечко не удивило Сайлейн. Девушка даже не вздрогнула. В отличие от сына, миледи хоть и ходила тише обычного человеческого шага, ей было далеко до неслышной походки охотников. Хотя вероятность того, что в молодости женщина была в их рядах, все же существовала.
– Миледи… – Сайлейн торопливо села на кровати и хотела было встать на пол, чтобы засвидетельствовать почтение привычным ей книксеном, но женщина махнула головой, призывая не идти на такие жертвы.
– Можешь называть меня Плисой, – по-доброму улыбаясь, отчего уголки глаз миледи чуть сузились, разрешила женщина.
– Благодарю, но мне сложно будет исполнить вашу просьбу. У нас не принято так разговаривать со старшими представителями иных народов, – попыталась корректно отказаться Сайлейн.
– Милочка, я еще не такая старая, чтобы величать меня во множественном числе, – фыркнула Плиса.
– Простите, я не имела в виду этого.
– Я не обижаюсь, – внесла ясность женщина. – Но если ты продолжишь обращаться ко мне на «вы», когда мы одни, покусаю, хоть до оборотней мне далеко.
– Хорошо, – сдалась девушка.
– Вот и чудесно, – не повела бровью на недовольный тон собеседницы княгиня. – А теперь расскажи мне о себе. То, что посчитаешь нужным. Все же я хочу знать, кому предоставляю кров. И не ври, пожалуйста. Я чувствую ложь, и мне будет весьма неприятно осознавать, что ты мне настолько не доверяешь. Лучше промолчи. Я не буду спрашивать – друзья Вии не могут быть плохими. Иначе она бы просто не просила за тебя.
– Меня зовут Сайлейн, – представилась девушка, отмечая, как едва заметно сжались губы княгини. Странно, учитывая, что ее имя женщине наверняка сказала если не Вия, то Глория, умчавшаяся с четверть часа назад. – Я родилась в Таске. – Новая информация немного расслабила княгиню, и она кивнула, давая знак продолжать. – Но вскоре мы с сестрой переехали в Тааль-Ен. – Вновь напряжение, и девушка замолкает.
– Продолжай, – просит Плиса.
– Сестра вышла замуж, и мы стали принадлежать к одному довольно известному роду. Я не хотела мешать сестренке и уехала в Таску учиться. На данный момент учусь в Школе Чар, Искусств и Ремесел на подготовительном первом курсе. Здесь оказалась по стечению обстоятельств. И… мне не хотелось бы создавать вам проблемы, а потому не могли бы вы дать мне зеркальце. Я свяжусь с кем-нибудь из семьи, и меня заберут. Вам, конечно, заплатят за ваше беспокойство.
– Не нужно.
Сайлейн удивленно взглянула на женщину. Плиса пояснила:
– Не нужно платить. Меня попросила Вия, и я просто отдаю долг подруге. Не тревожься. Можешь оставаться здесь, сколько посчитаешь нужным, к тому же мой сын…
Сайлейн нахмурилась, вспомнив о Греге. Он ей нравился, был приятен, но каждый раз, когда она смотрела на него, ей представлялся совсем другой человек. И почему они с Вильгельмом похожи? Так она даже подружиться с ним не сможет.
– Я бы хотела извиниться за поведение своего сына. – По взметнувшимся бровям девушки княгиня поняла, что следует пояснить: – Я заметила, что его слова были для тебя новостью. Хотя ты держалась достойно.
– Спасибо, – скупо поблагодарила Сайлейн.
– Грег сказал, что у тебя есть жених?
– Есть, – подтвердила девушка и отвела взгляд от собеседницы. Вспомнился Вильгельм, и на душе стало так тоскливо. Пожалуй, по нему она скучала даже больше, чем по Ресьяну. Вильгельма хотелось увидеть, обнять, почувствовать его запах, их общий запах…
Сайлейн тяжело вздохнула и вернулась к реальности. Скоро, она верит, что все скоро кончится. Только бы Кристофер не успел вмешаться.
– Тогда мне вдвойне стыдно за своего сына. Я приношу извинения от имени всего рода и…
– Не нужно, – открестилась от перспективы обретения должника девушка. Почему именно должника? А все просто: именно так начиналась формулировка обязательства. – Вы и так многое для меня делаете.
– Надеюсь, смогу сделать больше, – не стала настаивать княгиня, поднялась, огладила юбку. – Мой старший сын прибывает завтра утром. Я вас познакомлю. Думаю, он сможет тебе помочь.
– Спасибо, – совершенно искренне поблагодарила девочка, дождалась, пока гостья не покинет комнату и не затихнут ее шаги, и позволила одинокой слезинке скатиться по щеке. Ей было тоскливо и очень жаль себя, но позволить себе сорваться и разрыдаться Сайлейн не могла. Это неправильно, да и бесполезно. А значит – абсолютно не нужно.
Здраво рассудив, что все желающие уже и так посетили ее скромную обитель и теперь никто не станет мешать ей искупаться, смывая с себя грязь и запах меха, пусть хорошего и теплого, но чужого и полежавшего, Сайлейн медленно приоткрыла дверцу шкафа, выбрала себе новую одежду и отправилась к вожделенной водичке.
Отрегулировав температуру и полностью погрузившись в воду, Сайлейн вынырнула и довольно простонала. Да, далеко ей до диких предков, те купались два раза в жизни – при рождении и после смерти.
Водные процедуры заняли немного: порядка полутора часов. Девушка хотела задержаться еще в теплой водичке, но, к сожалению, та стала чересчур грязной, и пума недовольно фыркнула, осматривая все это безобразие. Да и температура стала стремительно падать, что также не способствовало дальнейшим водным процедурам.
Закутавшись в полотенце и вытершись насухо, Сайлейн оделась и, замотав волосы полотенцем, отправилась к камину. Засмотревшись на огонь, она и не заметила, как заснула прямо на шкуре.
Кристофер довольно потянулся и поднялся. Сломанной куклой ему под ноги упала очередная жертва его дара. Проститутки. Слабые создания, павшие и не пожелавшие подниматься. Здесь нечем было насытиться. Неинициированные магички попадались редко, а жизненной силы в остальных было столь мало, что не хватило бы даже на построение портала.
Герцог зло прищурился, смахнув кровь с рук и вытирая носовым платком лезвие. Еще немного, совсем чуть-чуть, и он вернется к своей принцессе, своей ненаглядной девочке. Только бы она поправилась…
Это беспокоило его куда больше всего остального. Все иное можно изменить, а она лишь одна такая. Улыбка тронула его губы при воспоминании о Сайлейн, разгладилась морщинка на лбу, и на мгновение помолодевший мужчина с надеждой взглянул вдаль. Он придет, обязательно придет и заберет ее, только бы малышка его дождалась, только бы не рискнула собой ради возможности уйти.
Утро началось внезапно и запомнилось на весь день. Глории, не Сайлейн. Оборотница спокойно себе посапывала на шкуре, стянув с кресла покрывало и укрывшись им на манер одеяла. Ее волосы разметались по полу, а полотенце, которое их держало, перекочевало к девичьей груди, у которой было свернуто наподобие куклы и обнято обеими руками.
Лениво открыв один желтый глаз, пума оценила степень опасности одной голосистой особы для собственной хозяйки и, придавив в зародыше желание подняться с теплой подстилки, вернулось к просмотру сна, где почему-то был возлюбленный хозяйки и много мяса, которым он кормил самого зверя.
Голосовая атака не ослабевала, а потому, к недовольству пумы, хозяйка все же проснулась и, сонно потерев глаза, присела на своем импровизированном ложе.
– Глория? Что-то случилось?
Девушка затихла, поняв, что гостья не только проснулась, но и пришла в себя, и этих желтых глаз, которые напугали ее, пожалуй, даже больше, чем удивил ее сон благородной госпожи на полу.
– Вас просили спуститься к завтраку. Его подадут через полчаса. Я пришла, чтобы помочь вам привести себя в порядок.
Сайлейн поднялась, потянулась, растягивая позвоночник. Едва удержалась, чтобы не наклониться вперед и коснуться пола, но Глория и так на нее косилась, а потому пришлось отложить желание подальше и мирно перейти в спальню, где, усевшись на кровать, она предоставила себя заботам компаньонки. А забот, к смущению девушки, было достаточно. Одни только волосы спутались за ночь так, что гребень, едва прикоснувшись, вызывал дикую боль.
– Я принесу зелье, – нашлась компаньонка спустя пять минут, когда все ее усилия оказались безрезультатными. Разве что Сайлейн рычала все более выразительно и прикусывала губу сильнее.
Маленький пузырек светло-синей жидкости стал ответом на их молитвы, как, впрочем, и появление еще одной помощницы – горничной княгини, которую та прислала, узнав о проблеме гостьи.
Совместными усилиями, истратив почти всю скляночку под тяжелые вздохи горничной княгини, им удалось распутать гриву и даже придать ей видимость прически. Лишь видимость, ибо волосы не желали слушаться и выползали из всего, пока их не оставили в покое, разрешая лежать, как им самим будет угодно.
