Вера Чиркова - Проклятый эксперимент. Бонна
– Но… – промямлил эконом и нервно отер тыльной стороной ладони взмокший лоб. – Донна… прибыла только вчера… а днем, когда я хотел прийти посоветоваться, ушла отдыхать…
– Да? – нехорошо прищурился Тайдир. – А разве ты не знал, что дети по ночам имеют привычку плакать и мочить пеленки? И донне приходится всю ночь нянчиться с наследником? Так почему вместо того, чтобы приставить к девушке побольше помощниц и позволить ей спокойно отдыхать, ты ждешь каких-то советов? Похоже, рановато я доверил тебе свой летний дом… Но самую последнюю попытку исправиться все же дам. А теперь иди помогай своему шурину варить похлебку для воинов, мы отправляемся через два часа.
– Рановато я пришла, – вздохнула донна, проводив взглядом эконома и дождавшись, пока захлопнется дверь за слугами. – Нужно было посидеть в детской, пока ты закончишь ругать своего помощника. Он же теперь будет меня стесняться.
– Не смеши, – фыркнул Тайдир и отбросил последнюю бумажку. – Этот Кастен – старый пройдошливый жук, и если не сказать ему всего при тебе, обязательно постарается пропустить мои указания мимо ушей. Я держу его лишь в память о его отце, их род уже третье поколение служит доринам Варгейзам. Все, с неотложными делами я покончил, разреши проводить тебя к столу?
Донна только молча кивнула – отказать дорину в такой пустячной просьбе просто невозможно. Так молча и сидела, глядя, как он поднимается с кресла и неторопливо приближается к ней, привычно оправляя на ходу упавшую на лоб прядь блестящих после мытья волнистых волос.
Сердце почему-то забилось пойманной в силки птичкой, а кончики пальчиков похолодели от странного волнения.
– Прошу. – Мускулистая рука дорина с тонкими, породистыми пальцами ожидающе замерла, почти прикасаясь к запястью донны, и девушка, помедлив положенную правилами секунду, осторожно положила ручку на эту надежную ладонь.
Тайдир легко, как пушинку, поднял ее из кресла, и прежде, чем сделать первый шаг, тоже помедлил секунду, с непонятным напряжением вглядываясь в порозовевшее девичье личико.
– Перед тем как мы приступим к трапезе, – глуховатым голосом проговорил он, подведя донну к столу, – я должен попросить у тебя прощения…
Лиарена напряглась, не ожидая от такого заявления ничего хорошего, и попыталась перевести все в шутку.
– Но если в ответ ты надеешься услышать мои оправдания, то лучше смолчи, – сообщила она с дерзким смешком. – Так как каяться я просто ненавижу.
– Я тоже, – довольно ухмыльнулся дорин и, посерьезнев, добавил: – Но за этот раз просто обязан извиниться. В тот день я был очень зол и не сумел удержать себя в руках, напустился на тебя, хотя рассердила меня вовсе не ты… Впрочем, теперь это уже неважно. Просто прости… и знай, ты единственный человек в этом мире, которому я никогда не смогу причинить зла.
– А Карик? – мгновенно нашла спасительную лазейку донна. – И Дили? Кстати, я тоже хотела тебе сказать… мы с ней встретились… три дня назад.
– И как? – насторожился дорин.
– Я своего мнения о сестре не изменила, – усаживаясь на стул, кротко усмехнулась Лиарена, – и ни в чем ее не обвиняю. Она просто не могла поступить иначе… и свое счастье выстрадала сполна.
– А я? – Дорин сел напротив и, отодвинув в сторону букетик первоцветов, уставился в лицо донны требовательным взглядом.
– Тебе я не судья, слишком мало тебя знаю, – твердо сказала донна, смутно догадываясь, каких слов ждет сейчас от нее Тайдир, но не имея пока ни сил, ни смелости делать подобные признания. – Хотя за благородство, какое ты проявил, отпустив Дильяну, согласна простить твои оскорбления. Прежние, разумеется.
– Ну и то хлеб, – учтиво склонил голову дорин, но скрыть своего разочарования не сумел.
А может, и не захотел, но выяснять это Лиарена поостереглась. Слишком уж быстро переходил их разговор с любой темы на скользкую дорожку намеков и недомолвок.
Некоторое время они ели молча, и, отметив завидный аппетит дорина, девушка невольно прониклась к нему сочувствием. Видимо, торопясь попасть в поместье до темноты, дорин гнал обоз без остановок, а в таких случаях те, кто едут в повозках, оказываются в более выгодном положении. Никто не станет перекусывать, сидя на спине скачущей лошади.
Лиарена немного посомневалась, а затем, решительно отбросив сомнения и затверженные наизусть правила, принялась ухаживать за хозяином, подкладывая ему все новые порции еды.
В конце концов она теперь уже не просто донна. А еще названая мать его сына и, кроме того, магиня, ей пора понемножку приучаться обращаться с людьми так же свободно, как Ильтар.
– Спасибо, больше не могу… – наконец пробормотал Тайдир, вытер губы салфеткой и, встав со своего места, направился к Лиарене. – Я, конечно, хорошо помню, как здорово ты умеешь расправляться с наглецами, но все же рискну. Просто не могу не поблагодарить тебя за заботу…
Дорин склонился к девушке, бережно взял ее руку и, поднеся к лицу, неторопливо и нежно поцеловал пахнущую соусом ладошку. Помедлил, чего-то ожидая, и принялся поочередно выцеловывать пальчики донны, осторожно поглаживая большим пальцем голубую жилку, испуганно бьющуюся на тонком запястье.
Лиарена сидела неподвижно, потрясенная его наглостью и нежностью, и не знала, куда девать глаза от стыда. Ведь в столовую могут в любую минуту войти слуги или кто-то из воинов, и можно легко представить, как расценят они такую двусмысленную картинку.
– Я сделал столько глупостей и ошибок… что самому иногда до боли обидно, – хрипловато прошептал вдруг Тайдир и осторожно опустил ручку донны на подлокотник, – но больше ошибаться не намерен, особенно в отношениях с тобой. Однако сейчас у меня времени в обрез, маги заканчивают ставить защиту на наши повозки и коней. Пора выезжать… До тракта шесть миль, и нужно пройти их до полуночи. Я собираюсь посылать тебе весточки и буду благодарен, если ты сочтешь нужным ответить.
– Непременно, – пролепетала донна, сглотнув волнение, застрявшее в горле вязким комком. – Ты же должен знать, как растет и чему научился твой сын.
– И как ты живешь, чем занимаешься и как себя чувствуешь, – упрямо добавил дорин и, обернувшись от выхода, добавил: – Хотя о последнем мне будет сообщать местный лекарь, я пригласил его пожить лето в поместье.
– Зато очень скоро я и сама смогу посмотреть, – сердито сообщила донна захлопнувшейся двери, – как будешь чувствовать себя ты.
Глава 17
Ильтар появился через час после ухода обоза. Бегло оглядел гостиную, где терпеливо ожидала его Лиарена с помощниками, бросил взгляд на колыбель и вытащил их-за пазухи простенький на вид оберег, дешевый детский браслет с редкой россыпью разноцветных камушков. Такие частенько надевают на малышей матери всех сословий, свято верящие в чудодейственную защиту купленных в лавках украшений.
– Этот особый, – поймав скептический взгляд Берта, коротко пояснил магистр, прошел к колыбели и надел на ручку малыша. – Его делали специально для Каринда. Дильяне так спокойнее.
– Тогда другое дело, – буркнул ничуть не пристыженный камердинер. – Донна Дильяна плохого своей кровиночке не пришлет. Интересно… а как она там?
– Хорошо, – лукаво глянув на Лиарену, сообщил маг и шагнул к побледневшей Устине. – А бояться меня не нужно. Больно не будет, но вот усыпить тебя мне все же придется. Так работать легче. Но если боишься, твой муж может сесть возле тебя и следить за исцелением.
– Я буду сидеть рядом, – тотчас пообещал Берт, – и держать тебя за руку.
Няня только молча кивнула, сбросила грубые туфли с красовавшейся на одном каблуке толстой набойкой и неловко прилегла на край диванчика, положив голову на колени мужу.
Магистр хмуро усмехнулся и легонько дунул, а через мгновение потрясенная Лиарена обнаружила, что оба ее помощника дружно спят.
– Ты… – у донны не находилось от возмущения слов, – обманул Берта!
– Конечно, – и не подумал отказываться магистр. – Неужели ты поверила, будто неправильно сросшуюся кость так просто будет исправить? Извини за разочарование, но даже магам это недоступно. Вернее, мы ее все же вылечим, но не я один и не здесь. Если хочешь порадовать Дильяну и показать ей сына, можешь идти со мной.
– А как же тут? – засомневалась донна, оглядываясь на дверь.
– Не волнуйся, на комнатах стоит защита, ее Тай велел сделать в первую очередь, – снова лукаво ухмыльнулся магистр, и донна начала догадываться, что в этом намерения дорина и обители совпали. – А слугам он настрого запретил даже близко подходить, пока ты не позвонишь. Их к вам теперь пятерых приставили, они сейчас как раз переселяются в ближайшие комнаты для прислуги. Дорин заявил, что выставит из поместья каждого, кто осмелится тебя разбудить.
