Елена Кароль - Виолетта. Жила-была… лич
– Уже сдохла. Пасть закрой, тварь. – Запечатывающая руна, и я прикрыла глаза, чтобы уже в тишине подумать, как мне действовать дальше. Чем дальше в лес, тем толще елки… и совсем уж нет просвета… Десять минут на принятие решения, и, открыв глаза, я растянула губы в усмешке. – Знаешь, думаю отдать твою душу пожирателям – будет самым верным решением. Перерождаться тебе не стоит.
Успев заметить и ярость, и все увеличивающуюся панику в его призрачных глазах, запела тихо, но каждый звук отдавался в тишине помещения пронзительно и четко. Пожиратели не терпят непочтительного к себе отношения, и уж тем более запинок и заминок. Единый ложный звук – и ты сам станешь их добычей, но это в мои планы не входит, так что стоит быть особенно внимательной.
Всего три минуты, и вот в пентаграмме мутнеет и с каждой секундой наливается силой отвратительное по своей сути чернильное пятно, чтобы спустя несколько мгновений стать тем, кого исключительно шепотом называют пожирателями.
– З-с-свала? Гос-с-спожа…
– Звала. – Чуть вздернув подбородок, жестом указала на сжавшегося в самом дальнем углу пентаграммы серого от ужаса призрака. – У меня для вас кое-что есть.
– Ур-р-р… – Петля-ложноножка в мгновение ока захватила душу отступника и, несмотря на все усилия той избежать плена, подтащила к центральной части амебообразного монстра, живущего на изнанке Вселенной. – Добрая гос-с-спожа, хочешь ус-с-слугу?
– Нет.
– Щедрая гос-с-спожа… – Короткое удивление, но кажется, и это его устроит. – Будет еще – з-с-сови.
– Обязательно. – Кивок, и я завершаю фразу призыва: – Изыди.
– До вс-с-стречи, гос-с-спожа…
Дождавшись, когда потусторонняя тварь уйдет, облегченно прикрыла глаза. Нет, я не жалею, что призвала его и отдала то, что является для них истинным деликатесом. Теперь отступника ждут тысячелетия боли и дикого изощренного ужаса и пыток. Пожиратели умеют наслаждаться. Что поделать, если их развлечения немного отличны от наших…
Откинувшись на спинку кресла и просидев так несколько минут, привела мысли и чувства в порядок. Ни один призыв потусторонних сущностей не проходит бесследно, и пускай я мертва, но и мне он дался не так легко, как я показывала им. Им нельзя демонстрировать свою слабость – иначе не уйдут, и ты сам станешь их добычей. Но пока я сильнее… и не просто «пока». Я становлюсь сильнее с каждым прожитым днем, просто потому, что по-другому нельзя. Я так решила, и я этого добьюсь.
На мгновение пальцы коснулись губ, и остатки души пронзило чувство горечи и сожаления. Тео… сладкий, сильный Тео… как жаль, что мы не встретились до того… Хотя, наверное, тогда тебя еще не было. Хоть сейчас ты и матерый волк, но вряд ли тебе больше трехсот. От силы лет двести… может, двести пятьдесят. Милый-милый блохастик… но я все равно что-нибудь придумаю, и никуда ты от меня не денешься.
Я так решила.
Ладно, порефлексировала и харэ. Ночь не бесконечна, а у меня еще дел непочатый край. Рывком приподнявшись с кресла, прибрала за собой все, к чему прикасалась, и, подчистив магический фон, отправилась знакомиться с призраками. Дела-дела… как же вас много на одну маленькую мертвую меня.
– Позвольте представиться, леди, Эдуардо Ларуш. Впрочем, в свое время мы были с вами прекрасно знакомы, но думаю, побыть вежливым лишний раз все же стоит. Особенно с такой удивительной и невероятной госпожой. – Расшаркивания призрака бывшего завхоза позабавили, так что я даже изящно склонила голову.
Я помню его, этого неугомонного, обаятельного и весьма хозяйственного и предприимчивого гнома. И мне действительно жаль, что ему настолько не повезло.
– Виолетта Инари, но сейчас живу под личиной Вионы Тихонко. Темной ночи, бонн Эдуардо.
– Микаэло Урумаки. – Рекш, призрачный магистр с факультета мидиумов, склонился к моей руке, но прикасаться и целовать не стал – призраки прекрасно знают, что их прикосновения малоприятны, так что только обозначив действие, он, в свою очередь, склонил голову в учтивом поклоне. – Мы с вами не пересекались по занятиям, но я помню вас, вы действительно удивительная леди.
– Да уж.
Когда с расшаркиваниями было покончено, мы вполне успешно разместились в комнате тетушки Гриппарзины и еще более успешно провели остаток ночи за разговорами и обменом информацией – меня интересовало все, чем занимался не только ректор, но и его ближайшие подручные. Преподаватели, выпускники, учащиеся… отец и инквизиторы. Меня интересовало буквально все.
– Деточка, светает уже… – Гоблинша, не особо вмешиваясь в наши переговоры, глянула в окно, выходящее на рассветную сторону.
– Благодарю. – Кивнув, что все поняла, повернулась к призракам. – Я рада, что смогла поговорить с вами. И ваша помощь, и информация воистину неоценимы. Со своей стороны обещаю сделать все, что в моих силах. До встречи.
– Светлого дня, госпожа. – Попрощавшись со мной и дождавшись, когда я уйду, призраки переглянулись с гоблиншей и почти синхронно прошептали на закрытые двери: – И храни вас боги, госпожа.
Глава 14
Утро нового дня я встретила в своей комнате, прикидывая, чем себя занять целых два выходных и как бы сделать так, чтобы для начала выловить Салима и разобраться с его зависимостью, а уже потом отправиться к Винсу и уделить внимание своим пациентам. Телесные раны ребенка уже затянулись, но меня волновало состояние ее души. С храшхеном же было все сложнее. Если честно, то я склонялась к тому, чтобы его просто-напросто убить. Ну не внушал он мне доверия. Изучить и подчинить – это в идеале, но вся проблема в том, что пес будет против моих планов, а лишние проблемы мне не нужны. И так едва не засветилась по всем фронтам из-за своего не вовремя проснувшегося вчерашнего любопытства.
Хотя эксперимент прошел успешно, но… но повторять его было бы смертельно опасным трюком.
Итак, первым на повестке дня Салим.
– Ви, привет, кнопка.
А вот и он, мой сладкий. И снова под моим окном, словно это наилучшее место для его утренней пробежки. Только после душа, даже капельки влаги еще задержались в волосах, и такой загадочный, словно он единственный хранит тайну мирового значения.
– И тебе не чхать, рогатенький. – Облокотившись на подоконник, состроила заинтересованную мордашку. – Какими путями мимо нас?
– Почему это мимо? – Подхватив мой легкомысленный тон, демон примерился к нашему окну и… подпрыгнув (наверняка смухлевал с левитацией), ухватился за край нашего подоконника, подтянулся и уселся на него сверху. Заинтересованный взгляд внутрь комнаты на моих соседок и задорное приветствие вместе с подмигиванием: – Привет, девчонки.
Девчонки – одна в коротком халатике, вторая до сих пор в ночнушке – как одна выпучили глаза и, потратив секунду на то, чтобы сообразить, кто к нам пожаловал, завизжали что есть силы, да так, что умудрились звуковой волной опрокинуть демона наружу.
Бедняжка… Поморщившись, когда от удара о землю раздался весьма ощутимо слышимый «шмяк», я высунулась снова и с преувеличенным сожалением покачала головой. Вот до чего доводит позерство!
– Эй, рогатенький, живой?
– Оу-у-у…
– Хм, стонешь, значит, живой, – фыркнула я и выпрыгнула следом, приземлившись рядом со стонущим телом. – Салим, ты идиот. Знаешь, по-моему, тебе стоит сделать тату с этим словом и периодически посматривать на него. Осталось лишь выбрать место, где мы его тебе выбьем.
– Ви, черт, помоги… Кажется, я позвоночник повредил… – Демон, странно бледнеющий с каждой секундой, лежа на спине попытался пошевелить рукой, чтобы дотронуться до меня. – Твои подружки чокнутые.
– Во-первых, они мне не подружки, а всего лишь соседки по комнате, – чуть отпрянув и не дав до себя дотронуться, поморщилась я и качнула головой. – Во-вторых, с чего ты взял, что я смогу тебе помочь и вообще хочу тебе помочь?
– Ви… – Страдающий взгляд, да я и сама вижу, что ему больно, но он держится, как может. – Помощь хоть позовешь или мне у твоих прекрасных ног концы отдать?
– Балбес, – поморщилась я от безрадостной перспективы, – не преувеличивай, демоны от сломанного позвоночника копыта не откидывают. Ну, проведешь пару недель в лазарете… А насчет подмоги, думаю, уже кто-нибудь побежал – твой полет видели все обитатели близлежащих комнат, так что не паникуй, рогатенький, жить будешь.
– Вопрос как…
– Как, как… хреново. – Согласившись с печальным демоном, я параллельно не забывала и впитывала в себя эманации его боли – не самое вкусное, но неизменное полезное, как витаминные укольчики: гадость болючая, но необходимая. – Ладно, не реви, навещу тебя пару раз.
– А поцеловать? – Скосив на меня печальные глаза, демон захлопал ресничками, да так умильно, что я даже растерялась вначале.
– Не поняла?! Ты уже не умираешь, что ли? – Возмутившись на его намеки, соскользнула в магическое зрение. – Ах ты паршивец!
