Андрей Талашко - Хроники Иттирии. Песня Мора
— Вот, так перепонка на крыльях — это не просто к-кусок кожи, она пронизана сосудами, мышечными в-волокнами и нервами. Она очень теплая. В холодную погоду мантикоры могут заворачиваться в свои крылья…
Линг остановилась. Заговорившийся парень хотел было обернуться. Но, лишь повернув голову, застыл с открытым ртом.
Солнечный свет пробивался через отверстия в потолке и стенах, хорошо освещая небольшую клетку.
Мантикора с трудом поднялась с места и на подгибающихся лапах плелась в самый дальний угол явно не подходящей ей по размеру клетки. Из груди измученного животного вырывался угрожающий утробный рык.
Животное едва стояла на ногах. Иссушенное тело больше напоминало обтянутый шкурой скелет.
Тонкие лапы задрожали, и истощенное тело рухнуло на мягкий песчаный пол. Тяжело выдохнув, мантикора теперь уже как-то безразлично посмотрела на все еще стоящих перед ней пришельцев и лизнула торчащий из плеча арбалетный болт. Место попадание снаряда сильно вздулось. Плотная шерсть на месте раны полностью покрылась бурой коркой из запекшейся крови и ихора[13].
Сердце Калеба обливалось кровью. Не таким он ожидал увидеть самое редкое создание Иттририи. Тут и коновалом не надо быть. Настолько запущенная рана смертельна.
В шаге от парня всхлипнула Линг.
Калеб с трудом оторвал взгляд от умирающей мантикоры и посмотрел на девушку. По щекам Линг катились слезы. Парень подошел к подруге и обнял ее за плечи.
— Калеб, это я виновата.
— Линг, ты тут ни при чем. Не ты запустила этот болт…
Калеб не успел договорить. В одно мгновение все пространство утонуло в зверином реве. Барабанные перепонки едва не лопнули. Парень закрыл собой Линг.
Вскочившая на лапы мантикора с разворота ударила бронированным хвостом о прутья вольера. Решетка жалобно застонала и задрожала в конвульсиях. С потолка посыпалась каменная крошка.
Линг испуганно вжалась Калебу в грудь. Из соседних вольеров хором отозвалось жалобное скуление десятков до смерти перепуганных тварей.
Все прекратилось так же внезапно, как и началось.
Оглушенный, ничего не понимающий Калеб обернулся в поисках того, что могло привести в бешенство мантикору. Взгляд парня остановился на скалящейся роже Хорэка. Толстый стражник сжимал тонкую метательную трубку.
— О, как зарычала, тварюка! — Жирдяй скорчил рожу.
— Что ты творишь, идиот?! — Набросилась на него Линг.
— Работу свою! — Тут же окрысился тюремщик.
— Сонное зелье в еду мешать можно! — Линг разошлась не на шутку. — Зачем стрелять было?!
— А так веселее, может быть! — Не уступал Хорэк. — И с вас поржал, и тварюку эту шуганул!
— Я тебя сейчас самого шугану, гаденыш.
Линг закатала рукава и уверенно шагнула к тюремщику. Ухмылка на лице толстяка тут же исчезла. Громко взвизгнув, Хорэк бросил в стремительно приближающуюся девушку свое недавнее оружие и, развернувшись, направил сверкающие пятки в сторону коридора.
Линг с легкостью увернулась от летящей в ее сторону трубки и послала жирдяю емкое проклятие. Тут уж даже сапожники из района Мастеров покраснели бы, точно Даррионские монашки.
Мантикора полулежала в центре клетки, из последних сил борясь со снотворным. В последний раз совладав с тяжелеющими веками, животное пробурчало что-то обвиняющее и рухнуло на землю.
* * *Калеб обошел мантикору по кругу, вновь поразившись размерам этого несчастного исполина. Не меньше пятнадцати аршинов, половина из которых приходилась на хвост. Ненадолго задержавшись у ног животного, парень сделал огромные глаза и присвистнул.
— П-поздравляем! У вас мальчик. Н-настоящий крепыш!
Впервые за день Линг невесело улыбнулась.
— Ну что, не будем терять время, — закатывая рукава, уверенно бросил Калеб.
Обычно застенчивый и скромный, он полностью менялся, стоило лишь взяться за работу. В такие моменты даже извечное заикание жалобно забивалось в самый темный угол.
Парень подошел к зверю и осторожно выдернул из морды небольшую сулицу[14]. Пожалуй, единственное место, где такой зубочисткой можно было пробить шкуру этого исполина.
Друзья работали быстро и слаженно. Линг было не впервой помогать Калебу с лечением. Правда, настолько запущенный случай им еще не попадался. Старая загноившаяся рана была очень серьезная.
Калеб обрил мешающую шерсть, и принялся отпаривать спекшуюся кровавую корку. Самое сложное было извлечь древко арбалетного болта. Семь потов сошло с парня, но благодаря Линг, спустя бесконечные полчаса железная заноза упала на мягкий песок. Еще больше времени срезали отмершие ткани, вычищали безнадежную рану и накладывали первые ряды внутренних швов.
Если б не Линг, Калеб бы точно не справился с такой задачей. Девушка постоянно была рядом, подавала и принимала инструменты, подогревала воду на разведенном тут же костерке. Замешивала травы отвары и мази для промывания и обработки раны.
Как это часто бывало, скорее для себя, чем для своей молчаливой помощницы, Калеб не переставая рассказывал все, что знал о пациенте.
— Мантикора относится к отряду рукокрылых. И, по сути, это не летающий лев, как многие считают, а огромная летучая мышь. Если смотреть на ее скелет, то сходство будет очевидным…
Калеб громко цыкнул, сломав о шкуру животного очередную иглу. Облизав пробитый палец, парень тут же принял от Линг кусочек хлопковой ваты.
— Крылья маникоры — это кожная перепонка, натянутая между пальцами, локтем и верхней частью хвоста…
Еще немного рассказов, и последний шов был благополучно наложен на чистую рану. Намазанную поверх смесь из меда и жира архара лекарь обильно присыпал последней порцией трав из эльфийского леса. Мед защитит рану от новой заразы, а травы помогут отвести воду.
Калеб устало выдохнул и удовлетворенно покачал головой. Кривенькая полоска нитей надежно стягивала края расковырянной раны. Хорошо, что пробито было плечо, а не какая-нибудь лапа. Несмотря на крепость швов, битву с шершавым языком никакие швы выдержать не смогут. А сюда мантикора не дотянется.
Калеб устало похлопал своего пациента по вытянутой голове. Кого он обманывает? У бедного животного все равно мало шансов выжить. Ей потребуется время, чтобы по крупицам восстановить силы. Месяц, может два… Столько ей никто не даст. Калеб был больше чем уверен, что мантикору выкинут на песок арены в первой же схватке. Сумасбродство правителя Тристары не имело границ. Сколько раз измученных, побитых, но все еще дорогих прайралов и ширшу выбрасывали на горячий песок, раня и калеча все новыми схватками.
Выбора не оставалось…
— Линг, можешь еще хлопковое полотно принести? Хочу повязку сделать, — попросил у девушки Калеб. — В моей куртке. В коридоре… И нитку в иглу вдень, пожалуйста.
Дождавшись, пока девушка выйдет из клетки, Калеб спешно положил ладони на могучее плечо мантикоры. Закрыв глаза, парень попытался настроиться на нужную волну. Привычный, но так давно не слышимый звон зародился в его голове и начал стремительно нарастать.
— Здесь нет ткани, — приглушенный звоном тишины голос едва долетал до сознания Калеба.
— Посмотри в кармане… Внутреннем.
Калеб открыл глаза. Той энергии, что он собрал, должно было хватить. Его руки окружил знакомый зеленоватый свет. Парень положил ладони поверх повязки, и лапа мантикоры тут же отразилась нежным мерцанием.
— Вот, посмотри…
Сумка выпала из рук девушки и с глухим стуком упала на землю. Линг огромными глазами смотрела на зеленое свечение, исходящее из рук Калеба.
* * *Гигантские створки парадных городских открывались лишь один раз в два месяца. А именно, во время проведения Игр на Арене.
Но сейчас главные ворота города были открыты нараспашку. Отряд из пятнадцати охотников готовился к походу в Эльфийские земли.
— Доброе утро, — милозвучная трель голоса вытянула парня из раздумий.
Калеб обернулся и неловко помахал подруге рукой. Он все еще чувствовал себя виноватым за то, что не смог пересилить страх и поделиться с Линг одним из своих секретов. Девушка не настаивала. За что Калеб был ей безмерно благодарен.
Сегодня Линг была одета в длинное лазурное платье. Широкий пояс под стать одеянию подчеркивал плавный изгиб ее тонкой талии. Волосы были распущены и падали на хрупкие плечи, едва прикрывая их от палящих солнечных лучей.
— Я здесь пирожков тебе в дорогу испекла, — Линг вернула Калебу неловкий взгляд. — Только они подгорели, правда, немного.
Парень переступил с ноги на ногу. Протянув руку, он принял из рук девушки кривой сверток.
— С-спасибо, — уже увереннее сказал он. — Я думал, что ты ненавидишь готовить.
Линг лишь улыбнулась.
— Я была сегодня у мантикоры, — неожиданно сказала она.
