Ксения Никонова - Я и мой король
– Что за поведение?
– Морали читать будешь?
– Вообще не помешало бы. На дворе ночь, а ты только вернулась из гостей, на ногах едва держишься. Притащила с собой какого-то типа и целовалась с ним – прямо на улице, в моем присутствии! Не ожидал от тебя такого!
– А по-моему, это не твое дело. С кем и как я провожу свое время – тебя не касается.
– Это верно, но есть же рамки приличий!
– Приличий? Например, цеплять девиц в библиотеке? – ляпнула я. Блин, не удержалась.
– Ты видела? – тихо спросил Дэн.
– Да! Я видела! И мне было очень приятно это наблюдать. Так же как тебе мои поцелуи с Мишкой.
– Я так и знал, что этим кончится, – так же тихо продолжил он. – Надеяться было глупо.
– Что чем кончится?
– Маша, я предупреждал тебя.
– Ты меня все время о чем-то предупреждаешь.
– Я предупреждал тебя о чувствах. Сейчас ты ведешь себя неадекватно. Не стоило мне накладывать это заклятие. Я его сниму.
– Нет!
– Оно дается тебе слишком дорогой ценой. Я не знаю, почему это так. – Дэн поднялся со своего места и шагнул ко мне.
– Нет! Это заклинание мне нужно. С завтрашнего дня я начну готовиться к сессии, – попятилась я.
Король приблизился вплотную и взял меня за плечи:
– Маша, это ради твоего же блага. Ты не выдержишь.
– Не трогай меня! Так нечестно! Это была моя плата за помощь тебе.
– Я заплачу другим способом. Мы не сможем общаться, пока на тебе это заклинание.
– Нет! Ты его не снимешь против моей воли, а я не дамся!
– Наивно так считать. Что ты сможешь противопоставить мне? – осведомился король.
– Ты сильнее, но смотреть тебе в глаза не заставишь!
– Если ты не будешь смотреть мне в глаза, я все равно сниму заклинание, но в таком случае тебе будет больно, очень больно. Лучше по-хорошему. – С этими словами он развернул меня ко входу в комнату и неуклонно начал подталкивать вперед.
Я попыталась высвободиться – никак. Губы задрожали, по щекам побежали злые слезы. Он снимет с меня заклятие, и я ничего не смогу сделать. Подняла голову и встретила взгляд короля.
– Ненавижу тебя.
Дэн дернулся как от удара. Его руки разжались. Лицо исказила страдальческая гримаса. Но уже через миг он овладел собой и надел маску короля. Безразличным голосом произнес:
– Как хочешь. Я ухожу. Вещи заберу завтра. – С этими словами он прошел в прихожую, молча оделся и вышел.
– Скатертью дорога! – крикнула я вслед и разревелась.
Вот и все. Сказка кончилась. И мне так больно!
Глава 6
В болезни
Знаешь что? Ты мне должен стать родной матерью!
Слова сочиненного А. ЛиндгренКарлсона, который живет на крышеХолодно… Боже, как мне холодно…
Морозная дрожь сотрясает тело, заставляя стучать зубами. Сколько же градусов сейчас? Минус пятьдесят? Странно, мороз не обжигает, но пробирает до костей. Руки никак не согреются и ноги тоже. Ну долго там еще этот автобус ждать? Я запихиваю руки в пушистые рукава шубы, но тепла не чувствую. Меня трясет все сильнее и сильнее. А что это я здесь-то стою, остановка же вон где? Блин, вот потому и автобуса нет. Я иду к остановке, но она почему-то не приближается, а скорее даже отдаляется. Сколько еще идти, я вся замерзла. Холодно…
Безудержная дрожь сотрясает тело. Я дома. На кровати. Почему же мне холодно? Дверь на балкон, что ли, открыта? А-а, знаю, это все Сашка, паразит мелкий. Наверное, все пошли пускать салюты, и он, как всегда, убегая, хлопнул дверью. А она от этого отходит. Погодите, как салюты?! А я?! Я тоже хочу! Новый год же! Или нет? Нет, день рождения у меня. Шестнадцать лет. А я болею. Вот вечно что-нибудь да случается со мной в собственный день рождения. У-у, предатели! Все ушли, даже мама. А мне и встать нельзя, мама ругается, говорит, с такой температурой вообще в больнице лежать надо. Вчера «скорую» вызывали, потому что таблетки не помогают уже. Вкололи мне укольчик в мягкое место, да еще врач мужчина. Стыдно-то как! Но температура упала. А вот сегодня опять! Мама, ты тут? Дай мне одеяло теплое. Холодно…
Нет никого. Бросили помирать именинницу. Ладно-ладно, я вам припомню! Сейчас вот соберу силы, встану и сама схожу за вторым одеялом. Высунула руку. Брр! Кожа сразу покрылась пупырышками. Как холодно-то. Зубы снова начали стучать. Нет, не пойду за одеялом, лучше в свое завернусь. Я начала шарить вокруг. Где же край? А-а, без разницы, сжала в кулаке середину и стала тянуть. Не тянется. Да что же это такое? Совсем я слабосильная, что ли? Одеяло не могу натянуть. Наконец что-то притянула, никак рассмотреть не могу. Кое-как накинула на себя, поджала ноги и обняла себя за плечи. Ничего не помогает. Дрожу. Из глаз на подушку закапали слезы, слезы отчаяния и одиночества…
В голове пожар. Во рту тоже. Пить. Мамочка, дай попить! Я это сказала или нет? Вечно с этими снами так – кажется, что уже десятый раз повторила, а оказывается, что все еще спишь. Надо проснуться наконец. Я попыталась открыть глаза. Веки тяжелые, больно, будто песку насыпали. Красноватая пелена перед глазами. Приподняла голову с подушки и тут же бессильно уронила ее обратно. Мама на работе, наверное. А я так хочу пить! Морсика брусничного, кисленького. А Сашка, гаденыш, даже в комнату не заглянет никогда.
– Сашка, дай попить, – сиплым шепотом выдавила я. Нет ответа, и никого нет. Я одна. Слезы горячим ручейком текут куда-то под ухо…
Стук входной двери. Шаги. Мама пришла! Сейчас она все сделает. Не подходит. Странно. Она же знает, что я болею, всегда первым делом ко мне. А, не знает, она ж на работе была, когда я заболела. Надо позвать:
– Мама. – Голос слабый и хриплый. Пить хочу.
Холодная ладонь на лбу. Мама пришла. Мамочка! Как мне плохо. С трудом фокусирую взгляд. Надо мной мама. Ее самые родные глаза, тревожные и озабоченные. Только почему-то они черные. Мерещится.
– Пить, – с трудом облизнула сухие, шершавые губы.
Чашка у губ. Вода!!! Жадно выпила все в три глотка. Перевела дух. Еще хочу. В следующей чашке не вода. Что-то чуть горьковатое, отвар. Бабушка приехала? Это она поила всех травами, не признавая лекарств. Нет, что это я. Тьфу, дура. Бабушка умерла, уже три года прошло. В голове все путается.
Кажется, кто-то приподнимает и поворачивает меня. Одежду снимают. Зачем? Не надо, пожалуйста! Прикосновения к коже неприятны и болезненны. Это ОН, снова мой кошмар. Только на этот раз у меня нет сил сопротивляться, и он одолеет меня. Случится что-то страшное! Не надо, Эдька, я тебя прошу! Пожалуйста, Эдя! Ничего не могу сделать. Остается только тихо плакать…
Ушел, он ушел, оставил меня в покое…
Уплываю на мягких волнах тепла. Наконец-то мне стало тепло. Как хорошо…
Приоткрываю глаза. Надо мной что-то бордовое с золотыми кистями. Где я? Скашиваю глаза вбок. Из кровати растут резные столбики. Расписные стены с богатой лепниной. Дальше какая-то причудливая темного дерева мебель. Ничего не понимаю. Наверное, бред. Я болею, кажется. Прислушалась к себе. Дышится тяжело, нос забит, голова чугунная. Шевельнула рукой – страшная слабость прокатилась волной по телу. Зато ощутила, что под пальцами гладкая, шелковистая поверхность. С трудом повернула голову в другую сторону. Рядом с постелью роскошное кресло, в котором сидит человек. Кажется, спит. Кто это?
А я кто? На миг испугалась: не помню! Потом лениво всплыл ответ: я Маша Соколова, студентка истфака, неполных восемнадцати годов. И откуда я здесь? Никогда не видела подобного места. Хотя что-то странно знакомое здесь есть. Но что? Мысли вялые. От умственных усилий потянуло в сон, глаза сами собой закрылись.
Во сне мне мерещился за спиной острый меч, который все норовил приблизиться и порезать меня. Я поджимала ноги, отодвигалась к краю, но он подвигался вслед за мной. Украшенная драгоценностями рукоятка, хищно поблескивающее лезвие. Еще чуть-чуть – и спину обожжет резкой болью.
– Нет! – Я закричала и попыталась соскочить с кровати. Сердце бешено колотилось, отдаваясь в ушах громовыми раскатами. Что-то удержало меня на месте. Я попыталась вырваться, но сильные руки надежно прижимали меня к постели. – Отпустите, там меч!
– Тшш! Спокойно, Маша. Нет никакого меча. – Мужской голос, смутно знакомый. Я окончательно проснулась, приоткрыла глаза:
– Где я? Где мама?
– Маша, ты болеешь. Мамы здесь нет. Только я.
– А вы кто? – Парень надо мной удивленно приподнял брови:
– Я Даанэль. Дэн. Не помнишь? – Имя всколыхнуло в памяти какие-то смутные воспоминания, что-то важное связано с этим именем. – Лежи, тебе нельзя вставать.
– Почему?
– У тебя был жар. Очень сильный. На грани сворачивания крови. – Он приложил руку к моему лбу. – Сейчас поменьше, но все равно вставать нельзя. Давай я тебя подвину, ты чуть с кровати не упала. Все время бредишь и мечешься. Пить хочешь?
– Да. – Во рту сухо и неприятно. Увидев поднесенную чашку, я попыталась приподняться.
– Не напрягайся, я тебя подниму. – Одной рукой он приподнял меня за плечи, а другой дал питье. Какая-то трава. Я поморщилась, но выпила. Закрыла глаза, почувствовала, что меня отпустили. Вспомнила кошмарный сон. Меч! В испуге открыла глаза, посмотрела на середину постели. Нет никакого меча. Откуда этот бред?
