Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или Смертельная оказия
– Так это – да? Ты согласен на мои условия?
– А ты как думаешь? – спросил многоликий ехидно.
– Ну… – Сумеречная замешкалась с ответом, затем вздохнула и с легкой тенью неприязни произнесла: – Ладно, давай… что там по сценарию на сегодня?
Он не ответил, а ей явно не понравилось хищное и мстительное выражение его лица, но что-либо сказать она уже не успела. Тихо ойкнула, оказавшись зажатой между деревом и Дао-дво, протяжно выдохнула, едва его губы накрыли ее, и… стоит оказия. Ни обнять в ответ, ни прижаться сильнее, ни запустить руки в его волосы, ни даже разжать кулаки, упирающиеся в грудь метаморфа, она не захотела. Стоит неподвижным бревном, просто-таки безмолвное тело, против воли вовлеченное в процесс, без чувств и искры.
И пиков нет, вернее, была пара-тройка вначале, и все, а ведь они должны были обновиться и прозвучать повторно. Но сразу видно – скучная сцена, без огонька и ответного движения партнерши. Да уж, на такой поцелуй без слез смотреть нельзя.
Таррах!
– Сумеречная… – с досадной хрипотцой позвал многоликий, оторвавшись от девчонки. – Ты что делаешь?
– Участвую, – невинно сообщила некромантка.
– Это издевательство можно назвать присутствием, но никак не участием.
– Но я же тут с тобой и терплю, – возмутилась она с видом мученицы, которой предстоит пройти через все круги преисподней.
– За терпение спасибо, – процедил он сухо.
– Да пожалуйста!
Дао-дво с трудом удержался от колкости, рвущейся с языка.
Так значит, терпит поганка поползновения! Другие ради его улыбки на шею вешались, а эта… «Убью, точно убью! Но вначале высеку, а потом намотаю косу на кулак, потяну на себя и… Кхм, убью, но позже!»
– То есть ты считаешь, что этим… бездействием, – он окинул ее взглядом, – можно привлечь любителей романтики?
– А что, нельзя? – искренне удивилась Сумеречная, хлопнув серыми глазами. И, вопрошая, в смущении заправила за ушко светлую прядь: – Совсем нельзя?
Многоликий хотел съязвить относительно ее опытности, порекомендовать пару-тройку упражнений, а лучше живой тренажер, но… Вспомнив о том, кто хладнокровно стоит в его объятиях, отмел все советы и кандидатуры. Но время идет, и тратить его на объяснения никак нельзя.
– Проклятье… – Сорвав со своей руки браслет, Гер надел его девчонке на запястье, коротко инструктируя: – Нам нужно заинтересовать десять особей и получить десять «пиков».
– Кого?
– Сейчас услышишь. – За ворот кителя он притянул некромантку к себе, давая важные указания: – Губы разомкни, кулаки разожми и расслабься.
– Я постараюсь, – пообещала она, произвела все необходимые действия и, подняв лицо к разведчику, замерла без должного ожидания или предвкушения. Совсем не та игра.
– И вот еще…
– Что? – Бровки сошлись на переносице, взгляд стал серьезным.
– Смотри не пристрастись, – хмыкнул Дао-дво и поймал ее губы. Свое возмущенное «что?!» Сумеречная произнесла ему в рот, сдавленно охнув от напора. А напирать было с чего. Гер уже и забыл, насколько даритель куки потрясающе вкусная девица. Хотелось плюнуть на все условности, но дело важней. «Вспоминая» ее мягкие губы, тонкий аромат кожи, нежность вкуса, изумленную оторопь, знакомую костлявую худобу, вбирая в себя каждый миг, многоликий отчетливо расслышал три пика из десяти.
– Паршивый результат, ни в какие ворота, – произнес, оторвавшись от сероглазой малявки.
– Да что ты?..
В следующее мгновение оказия оказалась с распущенными волосами, расстегнутым кителем и рубашкой, задранной до ребер. К первым трем сигналам добавился еще один. Мелькнула мысль: «Если и дальше так пойдет, то постельную сцену они тут же и воспроизведут, без энтузиазма и в сжатые сроки». Размышляя об этом, метаморф младшей ветви рода Дао-дво всего на секунду позволил себе забыть о даровитости девчонки, ослабил хватку.
Удар уязвленной гордости и ущемленного самолюбия последовал незамедлительно, наградив Дао-дво очередным Черным колоколом, еще парой пиков и званием, с которым лично он согласен не был:
– Ур-род, убери руки!
– Лучше, – признал разведчик сквозь гул в голове, легко вернув на место упирающуюся Сумеречную. – Но это еще не все…
– Нет, ты…
Наверное, не трать он время на разговоры, она бы не решилась на варварский укус, вызвавший боль и кровь, а никак не страсть и возбуждение. Зато это позволило многоликому с радостной мстительностью сжать оказию пониже спины. Все, что произошло дальше, можно было назвать великолепным отстаиванием тыла. Некромантка взревела бешеным зверем и начала действовать. Да, Гер некогда знавал красивых бестий, коим удавалось не только завести с полуоборота, но и отбиться с полпинка, несомненно, игриво, определенно для накала чувств, но чтобы так… Никогда!
Сумеречная явно поставила себе целью его убить, а соглядатаи с невероятным азартом откликнулись на ее идею. Три недостающих, а затем и семь лишних «пиков» раздалось, как только девчонка вплела ему в волосы Холодную звезду, проклятье, способное не только охладить, но и заморозить. Гудящая голова в мгновение ока стала тяжелой, заставляя откинуть ее назад, подставляя беззащитное горло под новый удар. И он незамедлительно последовал. Плетение ловчей для мертвяка более мощное, чем стандартно используемое темными искусниками, более коварное и кровожадное обвилось удавкой вокруг шеи Дао-дво.
Таррах!
Сбросив Равэссу знак к отправлению, многоликий ощутил, как путы проникают под кожу, цепляются изогнутыми колючками чуть ли не за ребра. Срезать их удалось, но не сразу, и возник вопрос:
– Сумеречная? Ты соображаешь, что делаешь?
Ответом стала тройка смертельных проклятий, которые разведчик, конечно, расплел, но весьма удивился скорости их воспроизводства. Она превышала все известные рекорды, а это могло значить лишь использование древнего артефакта. Неужели ведьмак Октован Кворг уже озаботился такой деталью в защите подопечной? Хорошо, если так, плохо, если иначе и это не артефакт.
– Хватит! Советник, заканчивай уже, нам пора спешить, – потребовал Дао-дво, отступая, и чуть не пропустил усложненную пару проклятий усыхания. – Слушай, ты… – хотел было отругать, однако, поймав взгляд девчонки, он решил, что повременит. Потому что ее серые озера утратили прежнюю ясность, наполнились чернотой и всполохами, не предвещавшими ничего хорошего. – Намина?
А от нее ни звука, только в руках загораются все новые и новые «радости жизни»: проклятье забвения, Мертвая петля, Струны тьмы и… Последнее разведчик расплести не успел, увернулся от траектории движения и, упав на колено, оценил силу ее гнева уже с земли. Дерево за его спиной истлело, превратившись в угольное, а вслед за ним и еще с десяток зеленых великанов, что стояли на другом конце поляны.
– Еще немного, и парк превратится в новый полигон с черным кодом, – съязвил метаморф, совершенно не ожидая, что Сумеречная ответит.
– Скорее, твоей могилой и хвалебной надписью: «Здесь издохло многоликое чмо, уродец рыжий, ублюдок Дао-дво!»
А вот и пробуждение истинной смертьнесущей, смекнул Гер и смачно выругался про себя. Это не артефакт, Таррах его задери! Это дар о себе напомнил. И чтобы он затих, нужно докричаться до одаренной. Проклятье!
Увернувшись от очередной петли и наветрия, Дао-дво на свой страх и риск преодолел разделявшие их с девчонкой метры и решительно взял оказию за плечи.
– Сумеречная? Намина, опасности нет. Приди в себя, сероглазая. Ты здесь, со мной, все хорошо, все тихо. Сумерька, очнись…
Она ответила почти сразу, но в это «почти» успело войти еще три проклятья и, как ни удивительно, один ведьминский сглаз. Распознать, что за дрянь она на него накинула, метаморф не успел, зато в полной мере насладился хлесткой пощечиной и гневной отповедью:
– Даже не надейся, что я успею пристраститься к твоим поползновениям! Ты омерзителен! – проорала она, а затем перешла на придушенный злобный шепот: – Присосался хуже нетопыря – ни вдохнуть, ни выдохнуть! А еще заявляет – паршивый результат. – Мастерски передразнила его голос и опять начала орать: – Знаешь, где я твой результат видела?!
Он смотрел с улыбкой. Маленькая и такая ядовитая. Глаза, грозовые и грозные, метают молнии, губы припухшие и оттого зовущие их еще раз поцеловать, волосы – сказка, растрепанные и блестящие в солнечном свете, словно Сумеречная только что с постели поднялась, румянец туда же – горячечный и знойный. А самое невероятное – запах кожи, разгоряченной в пылу борьбы. Он стал насыщенней и ярче.
– В могиле видела? – предположил заинтересованный ее вспышкой Гер. Все же отошла девчонка быстро, не пришлось прибегать к крайним мерам, а значит, можно и пошутить.
– В мертвецкой! – рявкнула она, одернув рубашку и дрожащими руками застегивая китель. – А еще раз под одежду полезешь, я обещаю… Нет, предупреждаю, слово мяукнуть не успеешь, я лишу тебя жизни! Понял?!
