Дарья Кошевая - Хорошие девочки предпочитают плохих мальчиков
– Александра.
– Лена, – протянула мне руку рыжая веснушчатая девчонка с растрепанным хвостом, и широко улыбнулась.
– Марина, – жеманно представилась другая, поправляя глянцевый шоколадный локон. Мы смерили друг друга оценивающими взглядами, словно дуэлянты, собирающиеся стрелять с десяти шагов. Марина была ухоженной шатенкой с кукольным личиком и острым взглядом. Судя по презрительно скривленной губе, характерами не сойдемся.
– Тоня, – сказала третья, некрасивая толстушка со сросшимися бровями и потупленным взором. Я еще немного повыжимала дружелюбную улыбку. Блондинка обнаружила свое присутствие голосом из массивного, оббитого черным бархатом, кресла:
– Кто-нибудь, проводите Сашу к Учителю.
– Я провожу, – кивнула Лена. – Пойдем.
Она нырнула в боковую арку, а я за ней. Блондин остался позади. Я ведь даже не знаю его имени! И имени той стервы тоже не знаю…
– Скажи, а как их зовут? – неловко уточнила я, когда мы скрылись на достаточное расстояние.
– Госпожа Аретта и господин Люс, – спокойно ответила девушка. Госпожа и господин?!.. Я недоверчиво хмыкнула.
– А Учителя зовут господин Хрейг, – добавила Лена. – Вот, кстати, мы и пришли.
Она аккуратно постучала в дверь маленьким кулачком.
– Войдите, – раздался мужской голос с той сторон. Лена заглянула в проем:
– Господин Учитель, к вам Саша.
– Хорошо, Леночка, пусть заходит.
– Иди, – она подтолкнула меня внутрь. Я оказалась в весьма живописном кабинете. За громадным дубовым столом сидел странного вида бородатый мужичек с хитрыми глазами. Он с интересом уставился на меня. Я ответила наглым любопытным взглядом и без спроса села на стул перед ним. О, эту наглость я в себе холила и лелеяла, выпестовала ее, как могла, потому, что прожить без такого ценного качества было не в пример сложнее! Наглость как защитная маска, наглость как трамплин для прыжка по карьерной или любовной лестнице.
– Я закурю, – сказал хозяин кабинета, и запыхтел трубкой, не дожидаясь моего ответа. По комнате пополз крепкий аромат табака. Я тоже раньше курила, но потом поняла, что отбеливание зубов обходится мне слишком дорого. У каждого свои причины, чтобы быть здоровым. Впрочем, сейчас я бы тоже с удовольствием выпустила колечко дыма в потолок. Но мне не предлагали.
– Значит, в один прекрасный день ты проснулась и почувствовала себя не такой как все? – спокойно и даже с некоторой ленцой спросил господин Хрейг. Я встрепенулась и растерянно кивнула:
– Вроде того.
– Расскажи мне про этот день, – вкрадчиво попросил он. Я не стала упрямиться и рассказала. Мужчина не перебивал и внимательно слушал, иногда почесывая бороду.
– Очень любопытно, – подытожил он, когда я, наконец, замолкла. Потом померил мне давление, послушал сердцебиение и записал что-то в свой блокнот.
– Ты становишься высшей формой жизни, ты перерождаешься, – сказал господин Хрейг напоследок. Я, не удержавшись, хмыкнула.
– Завтра возьмусь за тебя всерьез, – шутливо пригрозил мужчина. – А теперь иди, отдыхай.
Я вышла из кабинета и побрела по коридору, вовсе не уверенная, что найду дорогу. Но мне повезло – навстречу попалась рыжая Лена.
– А я как раз на ужин, – улыбнулась она, теребя хвостик.
Оказалось, что, во-первых, время ужина уже настало, а во-вторых, есть полагалось все-таки на кухне. В обед мне просто оказали любезность, не более того. Это что касается нас, сестер. А господа принимали пищу в своих комнатах. Так что моя сказка все больше напоминала «Золушку», а мы – богато одетую прислугу. Девушки, по их собственным заверениям, все дни напролет трудились по хозяйству.
– Ну, мы же сестры, мы должны… – вяло возражала мне Тоня. У меня были собственные мысли, а также стойкая уверенность, что я никому ничего не должна, но я не стала делиться этими соображениями вслух. Еще успею.
Все же ужинать в компании было приятно и познавательно. Я за обе щеки умяла похлебку с красной рыбой, выпила чай с круассаном и выслушала примерный распорядок моих дел на завтра. По всему выходило, что я не заскучаю.
Потом доползла до своей комнаты и упала в кровать. Люс заглянул ко мне и пожелал сладких снов.
– Хочешь, чтобы я остался?
Я фыркнула и укрылась одеялом с головой. Какая самонадеянность с его стороны!
Ничего мне больше не сказав, он отбыл в неизвестном направлении. На двери была задвижка, но я специально не стала ее закрывать, в надежде, что он еще раз заглянет ко мне с не менее наглым вопросом. Ведь мы с ним толком и не поговорили. Меланхолично заметила, что совсем не вспоминаю о муже.
Сон не шел. И Люс тоже не шел. Пролежав некоторое время, я решила, что могу по крайней мере обследовать парочку коридоров. Так что накинув халат, я выскользнула из спальни.
Немного поплутав, я услышала голоса далеко впереди. И конечно, решила послушать, о чем по ночам говорят в Красных скалах. Оказалось, говорили обо мне.
– Девчонка засланная! Я уверена в этом! – слышался голос Блондинки. – Подумайте сами, зачем Димериусу инициировать для нас новую сестру? Он оставил бы ее себе, как ту кудрявую пигалицу!
– Посылать к нам необученную темную для шпионажа стало бы глупейшей задумкой! – возразил Хрейг.
– Может она обучена, но скрывает это!
– От меня она не спрятала бы своей силы. Александра совсем неопытна и пока не умеет управлять собой. Ее никто не готовил. Кроме того, инициация силы произошла не полностью. Понадобиться еще некоторое время, чтобы она смогла стать настоящей колдуньей.
– Сестра, я следил за ней, так что можешь не беспокоиться попусту. Димериус ее не обучал. Если я не был бы уверен, то ни за что не привел бы ее сюда.
Блондинка громко фыркнула:
– Я тебя знаю, братец. Тебе просто нравится ее задница, не более того.
– И более того тоже. Одно другому не мешает. Я знаю, что Саша – не шпион Димериуса.
Хм. Как раз в этот момент вышеупомянутая Саша была шпионом. Своим собственным, правда. Вот только не ясно, что именно я услышала. И как это все понимать.
Голоса стали приближаться и я на цыпочках поспешила убраться с дороги и вернуться в свою комнату.
Глава третья
Я проснулась совсем замерзшая. Собрала волю в кулак, выбралась из-под одеяла и бегом устремилась под горячий душ. Стоя под струей воды, я думала о Блондине и невольно улыбалась. Все-таки жаль, что он вчера не заглянул ко мне еще раз.
На кухне меня уже ждали. Хотя и делали вид, что совсем наоборот.
– Мариночка, как только новенькая поест, расскажешь ей об обязанностях – сказал Аретта, поднимаясь. На меня она не взглянула.
Девушка согласилась, но как только Блондинка скрылась из виду, перепоручила то же самое Тоне.
– Есть дела поважнее, чем возится с новичками, – фыркнула она. Я молча позавтракала омлетом с вялеными томатами, не спеша выпила кофе и только тогда дала привести себя в зал. Тоня хмуро глянула на меня, потом стала нехотя пояснять:
– Будешь каждое утро прибирать здесь.
Она подошла к белой скульптуре, я за ней. Изваяние оказалось здоровенной пучеглазой рыбиной с открытым ртом. Бр-р, на ум сразу пришли воспоминания о Карпе Петровиче, будь он неладен. На спине рыбы отчетливо проступали слова: «кто услышит наш зов, тот придет».
– Смотри, – Тоня привлекла мое внимание, тряся указательным пальцем с коротким обкушенным ногтем. – Сюда нужно каждое утро лить кровь.
Она продемонстрировала стакан, доверху наполненный красной жидкостью, и плеснула кровь в открытую рыбью пасть.
– Какую кровь?
– Не важно, какую. Сегодня это козлиная. Будешь брать ее на кухне. Тебе понятно?
Я на всякий случай кивнула.
– Дальше.
Тоня побрела к стене, указывая на зеркала.
– Их нужно каждый день протирать. Только очень аккуратно. Попробуй, – она кинула мне фланелевую тряпочку. Я осторожно провела ею по поверхности, но тут же отпрянула с криком.
– Что там такое? Там кто-то есть!
– Я же говорю, нужно работать очень аккуратно! – зашипела на меня Тоня. – Это же души Предков!
– Чьих предков?
Она отмахнулась от меня, как от назойливой мухи. Я еще раз глянула на зеркала и мне поплохело: в каждом из них слабо виднелись лица. И они смотрели на меня.
– Кошмар.
Тоня не ответила, направилась к камину:
– Будешь каждое утро его разжигать. Госпожа Аретта не любит, когда огонь тухнет.
– Хорошо, постараюсь запомнить.
Мы в четыре руки разожгли камин, потом все-таки вернулись к зеркалам.
– Знаешь, я думала, что здесь учат другому, – не смогла я удержать иронию, возя тряпкой по зеркальной поверхности и стараясь не заглядывать в глаза мужчины, обитающего с той стороны.
– И другому тоже, – Тоня явно была не расположена к разговору. Но я не отставала. Любопытство во мне всегда сильнее чувства такта.
