Ольга Куно - В полушаге от любви
Я с шумом втянула воздух, когда на подушечке выступила капля крови. А он не остановился, продолжил надавливать на палец. Сжав зубы, я подняла голову и с вызовом встретила его взгляд. Он еще немного поглядел на меня, прищурившись, затем улыбнулся и надел на палец кольцо.
– С тобой будет интересно, – сказал он, после чего, не произнеся больше ни слова, распахнул дверь и, выйдя в соседнюю комнату, торжественно сообщил всем, что помолвка состоялась.
Я не снимала это кольцо. Я оставила его на пальце, чтобы оно каждую секунду напоминало о том, что меня ожидает. Чтобы я не вздумала расслабляться до тех пор, пока не найду из этой ситуации выход.
А выход не находился. Разумеется, я рассказала родителям об эпизоде с кольцом и предъявила в качестве доказательства пораненный палец, но это и вовсе списали на буйную фантазию. Подумаешь, поцарапалась о кольцо, зато до чего камень красивый! А уж какой дорогой!
А дочкина фантазия меж тем разыгралась пуще прежнего после того, как ей удалось отыскать одну из горничных, пострадавших в свое время от издевательств барона Лужье. Выслушав ее историю, я побледнела и впала в состояние оцепенения. Мышцы словно затвердели, а в горле застыл ком. В итоге я пришла в себя и долго успокаивала рыдающую женщину, а потом, не раздумывая, дала ей денег – много денег для человека ее сословия, – чтобы она получила возможность начать новую жизнь подальше от этих мест.
Я и сама обдумывала вариант сбежать из дома. Беда – а впрочем, скорее счастье – заключалась в том, что, в отличие от романтически настроенных барышень, я стала просчитывать последствия. Выводы совершенно не обрадовали. Тем более что несколько подобных историй я знала. Девушки либо возвращались к родителям спустя произвольное количество времени, весьма потрепанные и умоляющие о прощении, либо не возвращались, но опускались при этом на самое дно. У молодой женщины моего сословия просто не было шансов достойно вести самостоятельную жизнь, не имея при этом поддержки родителей или других, достаточно могущественных, покровителей. К тому же не имея еще и денег. Не так чтобы гордость не позволяла мне устроиться на работу, но, во-первых, я даже не знала, как начать ее искать. Во-вторых, у меня не было рекомендаций. Без них я могла, конечно, пойти за гроши работать где-нибудь в поле, но для этого у меня банальнейшим образом не хватило бы физических сил. Родственников, которые могли бы принять меня у себя, тоже не было. Бездумное решение в духе «Лишь бы сбежать, а там как-нибудь устроюсь» мне не подходило. Я отлично знала, что не устроюсь никак. И, вероятнее всего, закончу свои мытарства в каком-нибудь борделе в качестве диковинки, обученной хорошим манерам. Перспектива не лучше предстоящего замужества.
По мере того как приближался день свадьбы, я стала все чаще задумываться и о другом варианте побега. Среди читаемых мною книг появились всевозможные пособия по ядам. Я стала собирать информацию по различным способам самоубийства. Прибегать к этой мере страшно не хотелось, но я не собиралась становиться игрушкой в руках будущего мужа, которому интересно было посмотреть, как долго она не сломается. Так что к теме самоубийства я подошла логически и досконально ее изучила. Подобрала несколько методов, показавшихся мне наиболее легкими и безболезненными. После чего постаралась отложить дальнейшие размышления на эту тему до момента, когда выбора уже не останется.
А потом появилась Мирейя. Буквально за неделю до предполагаемой свадьбы она с несколькими фрейлинами остановилась в нашем замке по дороге из столицы. Услышала о намечающемся радостном событии и выразила удивление, отчего невеста не выглядит в должной степени счастливой. Не в моих правилах было жаловаться на жизнь совершенно незнакомым людям, но охватившее меня к тому моменту отчаяние и полное равнодушие со стороны родителей сделали меня готовой открыться первому, кто оказался бы готов выслушать и понять. Тем более в глубине души возникла слабая надежда, что сестра герцога сможет хоть чем-то мне помочь. К моему огромному удивлению, помощь пришла сразу же и гораздо более глобальная, чем я могла ожидать. Мирейя, жутко возмущенная моей историей, куда-то ушла, а уже спустя полчаса сообщила мне, что я могу собираться и ехать вместе с ней в герцогский дворец. Как выяснилось, она фактически выкупила меня у родителей.
Поэтому я никогда не предала бы Мирейю. И не собиралась позволить кому бы то ни было выдать ее замуж против воли.
Чем дольше я предавалась воспоминаниям, тем сильнее в груди закипала злость. Но злиться на родителей было поздно, да и бессмысленно. Меж тем как во дворце находилась значительно более подходящая мишень для злости. Так что все мое негодование быстро сконцентрировалось на человеке, которого я считала главным виновником свалившихся на голову Мирейи неприятностей.
Ну все. Я прямо сейчас пойду к нему и выскажу в лицо этому самодовольному мерзавцу, этому последнему негодяю, этому интригану все, что я о нем думаю. И заставлю его отменить весь этот план по замужеству Мирейи. Пусть сам объясняется с герцогом, как хочет.
Время было вечернее, поэтому я рассудила, что, вероятнее всего, найду Эстли в его покоях. Туда-то я и направилась. Правда, в гостиной его не оказалось, в следующей комнате тоже, а дальше у двери дежурил камердинер, который отчего-то вздумал меня не впускать. Но я, разъяренная и жаждущая справедливого возмездия, не слишком-то это заметила. Просто резко отмахнулась – и, честно говоря, даже не вполне уверена, что именно произошло дальше. То ли камердинер просто отступил, испугавшись, то ли я все-таки его задела. Причем в последнем случае не знаю, чем именно: возможно, рукой, а возможно, и рывком распахнутой дверью… Не особенно задумываясь над судьбой бедняги, я ворвалась в комнату, оказавшуюся спальней.
Нет, ну ничего такого уж страшного не произошло. В конце-то концов, я не увидела ровным счетом ничего нового. Все было довольно-таки банально. Он сверху, она снизу. Могли бы и что-нибудь пооригинальнее придумать. Опыта-то, слава богам, хватает, что ему, что ей. Впрочем, говорят, классика выгодно выделяется на фоне любого разнообразия…
Я все-таки немного стушевалась, хотя и ненадолго. Остановилась недалеко от двери и отвела взгляд от кровати, предоставив леди Ластли возможность закутаться в простыню. Эстли тоже слегка прикрылся, но довольно небрежно.
– Леди Инесса, вы так рвались в мою спальню, что даже смели с дороги беднягу Роберта? – поинтересовался он. Я догадалась, что Роберт – это, по всей видимости, тот самый камердинер. – Надеюсь, он не слишком сильно пострадал? Его хотя бы не унесло отсюда на Крайний Север? Воистину, следующий ураган надо будет назвать «Инесса».
– Мне надо поговорить с вами наедине, – процедила я, не намеренная и дальше выслушивать его насмешки.
В этот момент за моей спиной появился пошатывающийся камердинер с внушительным синяком, начинающим проявляться на скуле. Я обернулась, и парень инстинктивно отшатнулся.
– Леди Инесса, – Эстли не оставил мои слова без ответа, – становитесь в очередь, как принято говорить у торговцев на базаре. Леди Ластли пришла сюда раньше вас. Поэтому в данный момент мое внимание целиком и полностью принадлежит ей. Можете пока подождать в соседней комнате. Только будьте так добры, не убейте по дороге Роберта.
– Очень хорошо. – Его гнусные намеки разозлили меня так сильно, что мой голос буквально источал яд. – Я пока пойду и передам барону Ластли, что его супруга освободится примерно… через полчаса?
Я вопросительно взглянула на баронессу. Та забормотала какие-то ругательства, включая крайне нелицеприятные выражения лично в мой адрес, но я не стала прислушиваться. Полуотвернувшись, предоставила ей возможность заскочить за ширму, там одеться и, напоследок обозвав меня шлюхой, выбежать из комнаты. Интересно, и почему это из нас двоих такого эпитета удостоилась именно я? По-моему, учитывая обстоятельства, это не вполне логично.
Сам Эстли вел себя куда как более неторопливо, чем баронесса, но брюки натянуть все-таки успел.
– Я весь внимание, – с сарказмом произнес он после того, как за неверной женой захлопнулась дверь. – Итак, что именно вам так срочно понадобилось в моей спальне?
– Хотела подложить вам под перину горошину, – огрызнулась я. – Может, вы все-таки оденетесь?
– Да? – Эстли изобразил на лице удивление. – Странная просьба для женщины, ворвавшейся ночью в покои холостого мужчины. Ну да ладно. Желание дамы для меня закон.
Он подхватил со спинки стула рубашку, продел руки в рукава и стал дразняще медленно застегивать пуговицы. При этом сосредоточиться на причине моего присутствия здесь оказалось совсем не просто. Но я постаралась.
– Оставьте в покое леди Альмиконте! – потребовала я. – Я точно знаю, что это ваша идея – выдать ее замуж против воли. Пойдите к герцогу и отзовите эту свою затею!
