Вера Чиркова - Свадьба отменяется. Смотрины
Никогда раньше офицер так не напрягался при встрече с дамами. Наоборот, сразу становился безудержно говорливым и шальновато-веселым, словно торопился вознаградить себя за все трудности походной жизни и холод одиноких ночей. Хотя… утверждать, будто это было правилом, Дорд бы не решился, не так их и много было, тех совместных похождений. А вот теперь и вовсе всплыло подозрение, что далеко не по своей воле бравый офицер каждый раз оказывался на пути юного королевского племянника, когда тот прибывал в королевскую резиденцию на обязательные торжества. Отец последние годы от посещений столицы старался увильнуть всеми правдами и неправдами, отговариваясь болезнью жены или собственным крошечным ушибом, а то и вовсе не существующими проблемами.
– Они самые, – сокрушённо вздохнул магистр. – Пусть ваши люди проводят их в каюту, одна вчера серьёзно отравилась.
– Виновного нашли? – тут же сделал стойку Брантер. – Где он?
– Какой виновный, – досадливо взмахнул руками Гизелиус, – сама траву перепутала, когда зелье заваривала от морской болезни. Один ветер в головах этих девчонок.
– Понятно, – успокоился офицер, тайком провожая взглядом шмыгнувшие в дверцу фигуры, и лишь магистр заметил выплеснувшееся из-под защиты мощных амулетов огорчение. – Загис, давай команду отчаливать.
– Есть отчаливать!
Стоящий у руля парень в мундире гвардейца дёрнул какую-то ручку, и дежурившие у сходней воины ловко произвели все необходимые манипуляции.
Всего несколько секунд понадобилось юркому судну, чтобы набрать скорость и обогнуть стоящую на якоре тохану. Взоры всех мужчин невольно обратились назад, когда мимо проплывала площадка верхней палубы, и их ожидания были вознаграждены сполна.
Выскочившая из герцогской каюты Церцилия хорошо выделялась в серой пелене дождя своей алой блузкой и развевающимися на ветру волосами.
Она что-то яростно кричала вслед баркасу, взбешённо потрясая кулаками, но услышать её крики мог только испуганно втянувший голову в плечи хозяин тоханы, лишь теперь начинавший понимать, как мудр был его прежний пассажир.
Глава 8
Баркас домчал путешественников до небольшого портового городка Эристы за два дня, и это не могло не удручать герцога. Слишком быстро приблизилась так ненавистная ему процедура смотрин, и не радовало даже то обстоятельство, что весь свой пыл невесты обрушат не на него, а на Райта. Жениться-то, в конце концов, придётся вовсе не брату.
Единственная мысль немного утешала Дорда – маркатской принцессе предстояло плыть до Эристы на тихоходной тохане ещё не менее четырёх дней. А если вспомнить про гнавшуюся по пятам за баркасом непогоду, то и больше.
Выйдя на причал вслед за небольшим отрядом гвардейцев, сразу же очистивших от любопытных гуляк и пронырливых торговцев довольно большую площадку, братья с интересом рассматривали вскарабкавшийся на склон холма городок. Никто из них ещё ни разу тут не был. Райт вообще впервые ехал на воды, а Дорда пару раз брали в Дивноводск когда-то в детстве, но тогда отец предпочитал добираться напрямую, через перевалы Сантайского хребта. Путь трудный, зато более короткий и безопасный, если двигаться с крупным отрядом надёжных бойцов.
Однако в настоящее время, когда с объединёнными кагалами, занимающими пустынные земли за Желтой рекой, заключён взаимовыгодный договор, все путешественники, едущие с северо-востока, предпочитают добираться по воде. Хотя главной причиной, заставившей герцога выбрать водный путь, было не столько желание добираться как можно дольше, сколько тревога за оставленное герцогство. Очень уж не хотелось ему забирать с собой большую часть защитников замка и земель.
– Спасибо, метр, – услышал герцог за спиной тихий голосок «ученицы» и немедленно обернулся.
Если бы он своими глазами не видел в ту ночь Риселлу и её подругу в собственных покоях, никогда бы не поверил, что это те самые девицы, которые придумали и провернули такой рискованный и отчаянный план, чтоб доставить ему письмо Тренны. В течение последних двух суток спутницы вели себя как напуганные монашки. Тихо, как мышки, сидели в своей каюте – одной из двух, имеющих крошечную мыльню. Вторую заняли «герцог» и его друзья, остальные довольствовались матросской мыльней, не испытывая от этого никаких неудобств; других женщин, кроме лазутчиц, на баркасе не было.
Разумеется, внезапное появление девушек вызвало у скучающих без дела гвардейцев вполне объяснимый ажиотаж. Быстро выяснив, что ни герцог, ни его свита никаких личных планов на спутниц не имеют и вообще их практически не замечают, самые горячие ловеласы предприняли просто невероятное количество попыток познакомиться поближе.
Однако никому из них это не удалось. Напрасно бравые гвардейцы осаждали двери каюты, предлагая девушкам свои услуги, и приносили соболезнования отравившейся ученице, выражая при этом твёрдую уверенность, будто ей сразу станет легче, если она услышит, как поёт Бежан, или посмотрит фокусы Тимаса.
Непонятно, откуда парни доставали кучу совершенно невероятных вещей: от различных сладостей и игрушек до украшений и слегка привядших цветочков.
Все это они складывали на поднос Монрата, когда старый лакей нёс девушкам обед, и смотрели на него умоляющими глазами, заклиная не отказать в такой малости – передать недотрогам знаки внимания.
Но девушки все посторонние предметы вычисляли сразу и бесповоротно отказывались их принимать. Неизвестно, как они объясняли свои отказы камердинеру, но как-то так получилось, что к концу путешествия суровый лакей был полностью на их стороне. И когда выносил из каюты поднос с нетронутыми подношениями, смотрел на ожидающих под дверью ловеласов так победно, словно это он был предметом вожделения тридцати раззадоренных парней.
Уже утром второго дня обнаружилось, что по поводу каждого подарка заключается множество пари, и из гвардейских рюкзаков были извлечены самые ценные вещи. Магические безделушки и достойные внимания принцесс драгоценности, фиалы с редкими маслами и зельями, защитные амулеты и даже огромная друза барита редкого розового цвета.
И всё это вернулось назад, даже не удостоившись прикосновения девичьих пальчиков. О том, чтобы это было известно достоверно, позаботился Таргель, судовой маг, и именно такое равнодушие обижало почитателей сильнее всего.
Гизелиус, исподтишка наблюдавший за этой вознёй и готовый в любую минуту прекратить назойливые ухаживания, если понадобится его помощь, в первое же утро удостоился по этому поводу визита Таргеля, довольно сильного, несмотря на молодость, боевого мага.
– Желал узнать, нет ли у моих «учениц» женихов или мужей, чтобы не получить замечание ковена за недостойные действия, – кратко объяснил магистр Дорду, когда тот поинтересовался, чего хочет от их подопечных маг Таргель.
– А какие именно действия он производит? – Похоже, Райт наконец-то начинал интересоваться магией.
– Накладывает на каждый подарок поклонников безобидную сторожку. Если девушки хотя бы потрогают вещицу из простого любопытства, дарителю это станет известно, когда Монрат вынесет поднос из каюты.
– И так ни разу и не прикоснулись?!
Герцог рассмотрел в глазах кузена жаркий всплеск азарта и поспешил погасить его скептическим замечанием, что Милли наверняка видит эти сторожки.
– Нет, – категорически опроверг такое подозрение магистр, – у неё очень слабый дар, даже у Райта сильнее, а Таргель уже имеет первый класс, сильнее только магистр. Поэтому ей никогда не увидеть его чар. Да и Монрат говорит, что переставляет еду на стол своими руками – наши спутницы даже не прикасаются.
– Тогда нужно посоветовать парням приготовить какое-нибудь вкусненькое блюдо, – едко пробормотал Дорд, с досадой обнаруживший, что не он один втихомолку развлекается этим бесплатным аттракционом.
– Пробовали, – довольно хмыкнул Гизелиус, – нет такого способа, какой они бы не придумали. Даже вашего щенка пытались подсунуть, на бархатной подушечке и с бантиком на шее.
– А почему Монрат им разрешил его взять? – насторожился, почувствовав непонятную ревность, герцог.
– Ну, они же не дураки, впутывать в это Монрата, – насмешливо фыркнул несказанно довольный собой магистр и пояснил: – Уговорили поварёнка, который забирал посуду после ужина.
Как выясняется, Тренна просила его вовсе не за взбалмошных искательниц большого сундука, к которому по досадному недоразумению непременно прилагается бестолковое существо противоположного пола, и не за обычных учениц, попавших в трудное положение.
Всё было намного сложнее и потому полностью оправдывало жену в глазах магистра. Он и сам слишком часто оказывался в сложных и двусмысленных ситуациях, чтобы не понять – Тренна ведёт какую-то очень сложную игру, и, судя по поведению девушек, союзники, как и враги, у неё очень серьёзные.
