Маргарита Блинова - Демон. Одиночка
В итоге я всю ночь искала компании, работающие в сфере клининга, и таки нашла ту, которая использовала специальные подъемники. Нашла, заказала, выклянчила у Стервы бюджет на оплату этого рискованного и незаконного предприятия. Подумав немного, связалась с братом Димкой, который в случае чего честно пообещал забрать «неодаренную мозгом сестру» из обезьянника.
Тогда идея казалась мне простой и гениальной. Я залезаю в специальный подъемник, который рабочие спускают на нужный этаж, и далее журналистка под прикрытием начинает увлеченно водить мокрым валиком туда-сюда по окну кабинета Мариуса.
Пользуясь защитой рабочей спецовки и обязательной для таких дел желтой каски, которые делали меня совсем неузнаваемой, я намеревалась понаблюдать, как Мариус Буркхард проводит свой рабочий день, сфоткать пару его личных встреч с другими бизнесменами и на основе этого состряпать статейку. Если повезет с визитерами, возможно, даже скандальную.
Это, конечно, не интервью, которое требовала Стерва, но уже что-то. И я надеюсь, этого банального «что-то» хватит на то, чтобы женщина дала мне еще неделю для попытки.
Спустить-то меня спустили. Вот только ни о какой съемке и наблюдении уже и речи быть не могло.
Просто, находясь на нужном этаже, я зачем-то посмотрела вниз и внезапно поняла, что панически боюсь высоты. Тело среагировало без моего на то участия — попа сама собой опустилась на металлическую сетку, заменяющую пол в подъемнике, руки вцепились в холодные, даже несмотря на летнюю жару, поручни, а я сама начала бояться. В моем исполнении это было похоже на тихий, печальный скулеж.
Поняв, что статья того не стоит, я осторожно отцепила пальцы от поручня и потянулась к нагрудному карману. Какой дурак придумал липучки? Их же невозможно отодрать друг от друга!
Сейчас, сейчас… Черт с ней, с этой треклятой статьей! Пусть Стерва идет лесом. Обойдусь без всяких повышений, продвижений и прочей чепухи… Надо только позвонить парням наверху и сказать, чтобы поскорее подняли неудачливую журналистку обратно.
Пальцам с великим трудом, но все-таки удалось прорваться сквозь липучку, нащупать недорогой мобильник и вытащить его наружу, а вот дальше…
— Черт! — выругалась я, взглядом провожая телефон в непродолжительный полет.
Черный аппарат упал на пол подъемника, но теперь, чтобы дотянуться до средства связи, пришлось бы встать, разжать пальцы, сжимающие перила, и сделать шаг к самому краю.
Нет, на такие подвиги моей силы воли явно не хватит.
Протяжно заскулив, я прижалась лбом к стеклу и поняла, что с той стороны затемненного окна на меня с явным недоумением смотрят двое мужчин в черных, идеально пошитых костюмах. В первом я моментально узнала объект своей охоты — Мариуса Буркхарда, а вот второй высокий мужчина был мне явно незнаком.
Словно издеваясь над испуганной неудачницей, этот самый незнакомец подошел ближе и смело потянул на себя створку соседнего со мной окна. Я в ужасе зажмурилась. Ну кто ставит открывающиеся окна в офис на двенадцатом этаже? А дальше последовали тщетные попытки вытащить меня из подъемника.
— Просто протяни руку, и будешь в безопасности, — с угрозой в голосе произнес отчаявшийся мужчина, продолжая бесстрашно высовываться из окна чуть не по пояс.
Руку ему протянуть? Ага, разбежалась! Я ему руку, а он меня вниз скинет за этот… Ну как его? За шпионаж, короче!
На всякий случай еще сильнее прижимаюсь к поручням, готовая обхватить их не только руками, но и ногами, и мотаю головой.
— Я не хочу умирать.
Мужчина коротко и зло ругается, прячется обратно. Следом до моего чуткого уха доносятся обрывки приглушенного стеклом разговора на немецком, а затем в окно неожиданно высовывается сам Мариус Буркхард.
Сорокалетний мужчина улыбнулся так, словно увидел перед собой годовалого карапуза, и засюсюкал:
— А кто это у нас такая смелая, такая решительная девочка?
Меня всегда бесили интонации подобного рода, но почему-то конкретно в этой ситуации я тихонько всхлипнула и исподлобья глянула на улыбающегося мужчину.
— Я? — Впрочем, уверенности в моем голосе было немного.
— Вот видишь! — все в той же успокоительной манере продолжил Мариус. — А смелые девочки не плачут и не кричат. Правда?
Я неуверенно киваю.
— Ты зачем вообще в подъемник залезла? — достаточно миролюбиво поинтересовался бизнесмен, продолжая безбоязненно высовываться из открытого окна.
— Так это… — соображать почему-то сложно. — Вы же неуловимый… А я… А мне Стерва сказала, что сдать сегодня… А вы отказывали в интервью… Вот и получилось!
Мужчина прищурил глаза цвета горького шоколада с маленькими светло-желтыми пятнышками около зрачка и окинул меня внимательным взглядом.
— Журналистка! — моментально сообразил бизнесмен.
Я кивнула и вымученно улыбнулась.
— Мариус! — неожиданно кричит кто-то — судя по звуку, прямо из моего кармана. — Мариус! — еще раз кричит карман, и я вспоминаю, что там рация.
— Мариус, мы поднимаем эту… — судя по тому, как захрипела рация, мужчина явно хотел сказать «идиотку», но сдержался. — Подъемник поднимается, — исправился голос из кармана. — Предупреди девушку.
Мариус что-то негромко сказал по-немецки, судя по всему от души выругался, и как-то устало посмотрел на меня. Почему-то стало так неловко перед этим невероятно занятым бизнесменом, которому неудачливая журналистка доставила столько ненужного геморроя, что я дрожащим голосом пообещала:
— Постараюсь не орать.
И стоически держала данное слово.
Зажмурившись, мелко тряслась, стараясь не думать о том, что тросы могут лопнуть, что сетчатое днище подъемника окажется плохо приваренным, и конечно же, только об этом и думала.
В чувство меня привел ехидный смешок и прозвучавшая следом фраза:
— А теперь руку дашь?
Подняв голову, я наконец увидела своего спасителя вблизи.
Он стоял прямо передо мной, ехидно улыбался и смотрел с каким-то непонятным интересом. Высокий, опасный, с чертами прирожденного лидера, скрывающимися за спокойной уверенностью во взгляде. И хотя я не слишком разбиралась в мужской красоте, наверное, про этот конкретный экземплярчик можно было с уверенностью сказать — чертовски хорош.
— У тебя очень необычный цвет глаз, — неожиданно сделал комплимент мужчина, в свою очередь тоже придирчиво разглядывая замершую на полу подъемника журналистку с ног до головы. — Ты в этой штуке вечно собралась сидеть? — насмешливо поинтересовался добрый самаритянин.
Спохватившись, я медленно встала, сосредоточенно подняла ногу, чтобы перелезть через перила, но мужчина оказался проворнее. Он перехватил меня, легко вынул из подъемника и поставил на крышу. Оказавшись наконец на твердой поверхности, я смущенно отступила на шаг от своего спасителя и заметила его ехидную улыбку.
— Спасибо, — буркаю себе под нос и оглядываюсь по сторонам.
В трех шагах от дверей лифта задумчиво курят четверо шкафообразных мужчин. И я не преувеличиваю. Мой старый гардероб времен Советского Союза приблизительно такой же по габаритам. В уголке крыши тихо лежат трое рабочих, что помогали мне спуститься. Я бы тоже вела себя как мышка, если бы мои руки и ноги были скованы пластиковой стяжкой, а рот заклеен полоской скотча.
Та-а-ак-с… И что мы имеем?
Судя по всему, бесстрашный незнакомец с язвительной улыбочкой — начальник личной охраны Мариуса Буркхарда, а значит, сейчас меня в компании с недовольными рабочими перенаправят в ближайшее отделение полиции, и я мало того, что работу потеряю, так еще и срок могу схлопотать…
Сзади пищит звонок, я поспешно оборачиваюсь на звук открывающихся дверей лифта и вижу сердитого Буркхарда.
— Мариус, простите меня, пожалуйста, — покаянно стаскиваю с головы желтую каску.
Мне редко бывает стыдно — все же профессия накладывает своеобразный отпечаток, но вот сейчас я готова была пролететь все двенадцать этажей вниз и провалиться под землю.
— Яблокова? — уточняет мужчина. — Эвелина Яблокова?
Осторожно киваю. Хоть и псевдоним, но все равно как-то боязно.
— Жду вас у себя в кабинете. На интервью максимум семнадцать минут, — сухо произнес мужчина. — И постарайтесь по дороге вниз больше не выкинуть ничего столь же неординарного.
Интервью? Мне не послышалось?! Интервью?!!
За полсекунды мои руки каким-то волшебным образом расстегивают все пуговицы синей спецовки, и она летит на пол. Затем вниз съезжают безразмерные штаны, и я остаюсь в черных лосинах, бежевой легкой тунике и тряпочных кедах.
— Мариус, — кидаюсь следом за бизнесменом к лифту, — вы же не станете возражать, если я буду пользоваться диктофоном?
Мужчина безрадостно кивает головой, дарит вежливую улыбку и набирает код лифта.
