Ольга Куно - В полушаге от любви
– Леди Инесса, – он вздохнул, правильно поняв мою мимику, – будьте любезны, пройдемте со мной.
При этом выпускать меня наружу он явно не собирался.
Видя, что особого выбора нет, я проследовала за Эстли в одну из комнат первого этажа. Граф закрыл за собой дверь и даже бросил взгляд на окно, словно проверяя, не смогу ли я выбраться во двор таким своеобразным путем. Затем встал так, чтобы перегородить мне дорогу к двери, и сложил руки на груди.
– Леди Инесса, – начал он, – предлагаю свести наше общение к минимуму, а также сделать его как можно менее неприятным. Я знаю, что при вас письмо, которое вы намереваетесь отправить в столицу. Вы знаете, что я не позволю вам этого сделать. Поэтому давайте обойдемся малой кровью. Просто отдайте мне письмо. А госпоже своей скажете, что сделали все, что могли, но это не сработало.
– Но я ведь еще не сделала все, что могла, верно? – заметила я, стараясь потянуть время.
– Если это так необходимо, – недовольно передернул плечами Эстли. – Я ведь всего лишь предложил вариант, облегчающий всем жизнь. Вы все равно отдадите мне письмо, прежде чем покинете эту комнату.
– Какое письмо? – захлопала ресницами я.
Он даже не улыбнулся.
– Леди Инесса, не стоит путать упорство с упрямством. Первое качество весьма похвально, но надо уметь и вовремя остановиться. Я не выпущу вас отсюда, пока не получу письмо.
– И что же, вы станете меня обыскивать? – изумилась я.
Эстли поморщился.
– Вы отлично знаете, что если понадобится, то да, – жестко произнес он. – Притом заметьте: я изо всех сил стараюсь этого избежать. Необходимость применить к вам такие меры не доставит мне удовольствия. Но я поступлю так, как будет нужно. Поэтому повторяю: отдайте письмо добровольно.
– Ничего себе добровольно – практически под дулом пистолета! – воскликнула я.
– Это беспредметный разговор, – закатил глаза Эстли. – Хотите постоять в этой комнате еще пару часов и пообсуждать мои методы? Сказать по правде, у меня есть и другие дела.
– Какое совпадение! У меня тоже, – осклабилась я. – Так, может быть, просто полюбовно разойдемся? Каждый займется своими делами. А герцогу вы скажете, что сделали все, что могли, но это не сработало.
Эстли укоризненно вздохнул, старательно демонстрируя свое раздражение, но затем отчего-то усмехнулся.
– Никак не можете перестать упорствовать, верно? – прищурился он. – Скажите мне, леди Инесса, отчего же вы настолько преданы своей госпоже?
– Вас это не касается, – отрезала я.
И лишь затем поняла, что поступила недальновидно. Такими темпами я раззадорю Эстли, и он все сделает, лишь бы получить заинтересовавшую его информацию. А этого я хочу меньше всего.
– Нет никакой особой причины, – поспешила пойти на попятный я. – Ничего интересного. Преданность – как любовь. Никогда не можешь точно сказать, откуда она берется. Есть – и все.
– Ну, как раз у любви-то всегда бывает причина, и весьма веская, – возразил Эстли. – Но мы отвлеклись на абстрактные рассуждения. Почему вы так активно отстаиваете ее право на эти деньги?
– Это ее деньги, – с нажимом произнесла я.
– Которые совершенно ей не нужны, – откликнулся лорд Кэмерон. – Она ими не пользуется и, если бы не прослышала о том, что они потребовались герцогу, даже не заметила бы разницы. Вокруг чего столько шума, леди Инесса? Мирейя Альмиконте и без этой суммы останется одной из самых богатых невест страны. Ее приданое настолько велико, что, право слово, мы говорим сейчас о капле в море.
– Не такой уж и капле, – не согласилась я. – Сейчас ей деньги, может, и не нужны. Но что, если завтра она соберется выходить замуж? Вдруг ее приданое окажется недостаточно велико после того, как герцог запустит в него руки?
– Не окажется, – возразил граф, полностью уверенный в своей правоте. – Но даже если бы, чисто теоретически, и оказалось, герцог непременно исправил бы положение, добавив в приданое необходимую сумму. Поверьте, он заинтересован в выгодной партии для своей сестры не меньше, чем сама леди Мирейя. И никогда не позволил бы удачному браку сорваться из-за такой малости.
– Вся беда заключается в том, что мнения герцога и его сестры, какой именно брак считать удачным, могут не совпасть, – отметила я.
Эстли безразлично пожал плечами.
– Она в любом случае не сможет выйти замуж против воли герцога. Такого он не допустит. И потом, под удачным вы, полагаю, подразумеваете брак по любви? Но, согласитесь, было бы странно, если бы в этом случае на пути к семейному счастью встало приданое. Если гипотетический жених будет так сильно ее любить, он должен быть готов взять ее хоть вообще без денег, разве не так?
– Вы переводите разговор на романтику, – огрызнулась я, чувствуя сарказм в его словах. – Я же рассуждаю исключительно о правах. Мирейя имеет право самостоятельно решать, как обойтись с этими деньгами. Если она захочет, чтобы они десятилетиями пылились в сокровищнице, она вправе так распорядиться. Если захочет, может и вовсе зарыть их в землю и ждать, не дадут ли они часом ростки.
– А вот герцог предпочитает использовать их на благое дело, – отозвался Эстли. – Возможно, вы не в курсе, но он не кладет их себе в карман, а собирается финансировать строительство школы ремесленников.
– О, конечно же, я в курсе. – Я постаралась, чтобы улыбка вышла как можно более язвительной. – Вот только есть одна маленькая деталь, которую вы, ваше сиятельство, забыли упомянуть. Или просто не пожелали? Как насчет того милого роскошного особняка, который герцог собирается под шумок построить себе в южной части герцогства?
Я ожидала, что эти слова собьют с моего собеседника спесь, хотя бы самую малость. Но не таков был Кэмерон Эстли, чтобы тушеваться из-за подобных глупостей.
– Ну и что? – спросил он с таким видом, будто и правда не понимал, что такого предосудительного в упомянутом мной факте. – Естественно, где новое начинание, тем более настолько большой проект, там и человек, который станет его курировать. И этому человеку надо будет где-то жить. Кстати сказать, вероятнее всего, это будет не герцог, а кто-нибудь из его приближенных, тот, кого он назначит на эту должность. И не смотрите на меня с таким видом, будто только что поймали на горячем, леди! Это, вне всяких сомнений, буду не я: у меня дел хватает и здесь.
– В любом случае ни секунды не сомневаюсь, что герцог будет использовать этот особняк всякий раз, как у него возникнет такое желание, – настаивала я.
– Вне всяких сомнений, – и не подумал спорить Эстли. – А вам не приходило в голову, леди Инесса, что и Мирейя Альмиконте тоже сможет использовать данный особняк по первому своему требованию? Когда ей заблагорассудится полечить нервы в южном климате или завести пару-тройку необременительных связей подальше от брата?
– Мирейя Альмиконте терпеть не может глухую провинцию, – отрезала я.
– Не удивлюсь, если провинция ответит ей тем же, – пожал плечами Эстли. – Вы об этом даже не задумались, однако строительство особняка, как и самой школы, весьма полезно для этого края. Рабочие места, привлечение мастеров высокого класса, некоторые из них, возможно, даже согласятся заодно прочитать курс лекций подмастерьям.
– Все это бессмысленно, – вздохнула я, устало качая головой.
– Что бессмысленно? Курс лекций?
– Нет, наша с вами дискуссия. Вы все равно будете отстаивать интересы герцога, а я – леди Мирейи.
– Вы не совсем правильно формулируете, – спокойно возразил граф. – Вы отстаиваете интересы леди Мирейи, а я – интересы герцогства. Чувствуете разницу?
Если он надеялся, что эти слова произведут на меня неизгладимое впечатление, то ошибался.
– Хотите медаль? – огрызнулась я. – Обратитесь к герцогу, он наверняка не поскупится. Особенно если ее отчеканят на чужие деньги.
– Если мне понадобится медаль, обязательно вспомню ваш совет, – пообещал Эстли. – Ну что ж, леди Инесса. Я вижу, дискуссия и вправду бессмысленная. Я пытался вас вразумить, но это оказалось бесполезным занятием. Поэтому мы возвращаемся к тому, с чего начали: отдайте мне письмо.
– Нет.
– Отдайте, или я буду вынужден его отобрать.
– Не отдам.
– Где вы его прячете?
Его расчет оказался верным: ответить я не ответила, но на долю секунды инстинктивно опустила глаза.
– Понятно. – Теперь взгляд лорда Кэмерона сосредоточился на зоне моего декольте. – Так я и предполагал. – Его глаза неохотно, но все-таки оторвались от моей груди. – Леди Инесса, отдайте письмо по-хорошему.
– И не подумаю.
Он напоследок неодобрительно покачал головой, как бы говоря тем самым, что с этого момента вина за его действия целиком и полностью ложится на меня. После чего шагнул ко мне вплотную и прижал к стене.
Запрокинув голову, я устремила на него томный взгляд, чуть-чуть приоткрыла губы, выпятила вперед вздымающуюся под корсажем грудь.
