Любовь Малафеева - О том как долг и обстоятельства создают Героя
— Наиболее часто, не только я, но и многие другие, в особенности маги, употребляют названия разной нечисти. Один раз я слышал, как один мой коллега после неудачного алхимического эксперимента, оттирая стены, со смаком перебрал, чуть ли не весь классификатор нежити и нечисти. Обычно ограничиваются просто словами: «демон» — все употребляют, «упырь» — в основном «любим» магами, а крестьяне предпочитают — «леший». А мне весьма импонирует словечко из темноэльфийского фай'эрля — «шакхор». Его смысл варьируется от «А чтоб все…» до «Я всех… и через… и во все места…» и еще дроу так зовут какого-то мерзкого пещерного демона. И вообще оно может нести очень много смысловых значений. Еще неплохое — «д'хассе». Оно более культурное и… как бы… социально-приемлемое. И вообще фай'эрль дроу весьма богат ругательствами. Пусть он и не затмевает троллий по количеству, но берет глубиной смыслов. Да ты и сама должна знать. Ты же получила от Вестии его совершенное знание, со всеми глубокими подтекстами и смыслами.
На этом увлекательное путешествие в мир ненормативной лексики пришлось свернуть, потому что вошла Вестия, страстно пекущаяся о нравственности Серафимы. Задумчивый вид последней, наводил Вериха на мысли о том, что в скором времени они станут свидетелями изрыгания ею богатых на содержание тирад на темноэльфийском.
4
Жара на улице стояла удушающая — казалось, что сам воздух плавился. Вся трава приникла к раскаленной земле и медленно иссыхала, полностью оправдывая древнее название эурона — месяц сохнущей травы. Месяц уже перевалил за середину — совсем недавно мы отпраздновали день рождения Вериха.
И чего меня понесло в такую жару на прогулку в город, спрашивала я себя, бредя по полу пустой Базарной улице (забавно, обычно базарными бывают площади) — даже пройдошистые и жадные до выгоды нейонцы предпочитала пересиживать это пекло в тени навесов или дома в компании прохладительных напитков. Собственно в оправдание своего столь неумного поступка, я могла сказать только одно — когда я отпрашивалась гулять у супругов Майвар, на улице было ранее утро (не позднее девяти) и ни что не предвещало такого палева. На то что бы добраться до города пешком мне понадобилось два часа с частыми остановками, вызванными проказами моего сильно подросшего за три с половиной месяца тьегра. И к тому моменту, когда я вошла в город, жара как раз подошла к планке перенесения «выше человеческих сил».
Единственным положительным моментом, было то, что одета я было соответственно погоде. Очень легкий и очень открытый голубой сарафан, длинный, почти до щиколоток, но с двумя разрезами до середины бедер и мягкие сандали на толстой подошве, непропускавший жар земли к ступням. На моей голове красовалась, купленная предусмотрительной Вестией, соломенная шляпка с густо-синей лентой и широкими полями, прикрывавшая мои темные волосы. Посмотрев на себя перед выходом я даже не нашла к чему придраться — в таком виде я могла бы преспокойно разгуливать и дома в своем мире.
Я как раз разглядывала всевозможные фигурки, вырезанные из дерева на лотке у заморенного и полусонного от жары старичка, как на соседней улице раздался впечатляющий взрыв, и вверх с ревом рванулось двухсаженное пламя. Взрывной волной опрокинуло и меня и проснувшегося от неожиданности старичка и его фигурки. Не задумываясь о последствиях, я рванулась к месту пожара, по дороге потеряв шляпу. Благо пробежать надо было до ближайшего поворота налево. Когда я вылетела на соседнюю улицу, моим глазам открылась трагическая картина. Лавка одного из третьесортных магов, которая и послужила эпицентром взрыва, сгорела дотла, наверное, вместе со своим хозяином. Ближайшие справа и слева дома тоже было уже не спасти, а за третьи и дома той улицы, с которой я только что прибежала, пожарные могли и побороться. Надо отметить, что в этом мире пожарными или тушителями, как тут говорили, работали исключительно маги Воды, но не обязательно окончившие Университет, а хотя бы проучившиеся два курса и овладевшие методами вызова стихии. К слову сказать, с момента взрыва прошло уже минут десять, а местные пожарники так и не появились. «Ну, где вас упырь носит? Сгорит же улица к ядреной бабушке!» — думала я, нервно озираясь, то в один конец улицы, то в другой. Жалкие попытки уже собравшейся приличной толпы народу потушить огонь по старинке — ведрами и тазами с водой успеха не имела никакого. Несколько появившихся магов принадлежали стихии Земли, но их слабые попытки засыпать огонь песком выглядели не лучше тазиков с водой.
— Ну, где же… — в который раз уже вслух начала я и тут же заткнулась, вспомнив, куда подевались тушители. Вот уже два дня все наличные бригады работали и ночью и днем на тушении леса к юго-западу от Ней'о. Площадь горения была огромной, и справиться с огнем, по словам Вериха, удается очень медленно и работы там как минимум еще на день-два. Изначально в городе была оставлена одна сильно урезанная бригада на экстренные случаи, но вчера вечером начальник службы тушения, окрыленный сужением периметра пожара, отозвал из города и их, оставив горожан беззащитными. Внутри от мысли о том, во что может вылиться подобное этому возгорание, все похолодело — была реальная возможность, что выгорит полгорода, прежде чем кто-то сообразит послать гонца в леса. Помочь еще могла Вестия — она первоклассный маг Воды, но у меня не было возможности с ней связаться (почему тут нет сотовой связи?!).
И неожиданно меня осенило — я могу помочь. Дальше этой помпезной фразы осинение не пошло и пришлось додумывать самой. Я маг Огня, по словам Вестии весьма сильный и уже овладела зачаточными навыками контроля и могла вызвать огонь в любом количестве и почти в любое время. Вслед за этим мысли понеслись вскачь — если я мочу вызывать огонь, то, наверное, могу и впитывать его тоже в любых количествах! Для проверки я нашла бесхозную деревяшку, присела на корточки и выщелкнув на нее небольшой язычок пламени, подожгла и стала наблюдать как сухое дерево радостно затрещало сгорая. Четко поймав момент, когда пламя было самым высоким, я провела над ним ладонью и приказала:
— Иди сюда! — Огонь качнулся в мою сторону и втянулся в разогревшуюся ладонь. Есть!
Не медля больше ни секунды, я рванулась в сторону пожара, немилосердно распихивая мешающих мне людей. Вырвавшись из толпы, я встала четко напротив уже прогоревших остатков лавки мага и развела руки в стороны. По плану каждая из них должна была впитывать пламя с одного конца улицы, благо, что дотянуться до противоположной стороны улицы языки пламени еще не могли. Пока я проводила свои исследования, сгорел еще один дом, и занялись еще три. В голове мелькнул страх — а вдруг не получиться? Вдруг не смогу удержать такую прорву энергии внутри и сама прогорю? Но это был только момент. Воля и неожиданно пришедшее чувство долга взяли трепещущее от страха сердце стальной хваткой и заставили успокоится. Я глубоко вздохнула, с усилием отгородилась от шумевшей толпы и погрузилась в состояние полумедитации. Встряхнув еще раз ладонями, я прошептала, обращаясь к огню, на темном фай'эрле:
— Сахаманте трео!
На мгновение пламя словно замерло, а затем качнулось в мою сторону и тоненькими ручейками потекло в мои медленно нагревающиеся ладони. Как только процесс пошел, огонь не затронул более ни одного предмета, а наоборот стал собираться. Ручейки превратились в полноводные реки, потом в бушующий поток, а затем и в ревущие смерчи, ввинчивающиеся в мои руки. Я этого уже не видела. Я была полностью поглощена процессом перирабатывания огня в энергию, но уже на середине поняла, что не смогу вместить в себе столько, что не смогу удержать такое количество энергии безопасно для себя. И когда мои резервы заполнились до отказа, огонь потек сквозь меня частично преобразованным. Я понимала, что то, что я делаю полнейшее безумие — приносящее мне один только вред, но заставляла себя продолжать. И когда последний ручеёк огня прошел сквозь меня, я с радостью скользнула в холодное и гостеприимное забытье, ничего не чувствуя.
* * *Десятилетняя Сома стояла, прижавшись к отцу, и со слезами наблюдала, как загорается их дом. Там остались все ее игрушки и не съеденные на обед вкусные пирожные. Неожиданно из толпы людей выбежала растрепанная красивая девушка в голубом как небо сарафане. Эта девушка встала лицом к огню и, не обращая внимания на окрики папы и всех людей, наставила на огонь руки. Ее губы шевельнулись, но девочка не смогла расслышать, что она сказала. Последовавшее за этим мгновение показалось Соме очень длинным, и потом огонь стал втягиваться в разведенные руки той странной девушки! Вся толпа ахнула — такого поворота событий никто не ожидал. Огонь стал медленно отступать, и Сома счастливо заулыбалась, увидев, что огонь не сильно испортил их с папой дом и может, даже не тронул ее игрушек и пирожных. Как вдруг ее отец, внимательно наблюдавшей за девушкой-магом (а кто еще может впитывать огонь?) слишком сильно сдавил ее руку, воскликнув:
