Елена Кароль - Виолетта. Жила-была… лич
Почти неуловимый, едва ли заметный… но такой на данный момент родной. Хотя нет, никогда не любила запах тлена. Мирилась, да, но не любила. Интересно, что же там такое хранится, что настолько фонит? Или совсем защита прохудилась? Ладно, всему свое время. Не сейчас.
– Здравствуйте…
Увидев на своем неизменном посту тетушку Гриппарзину, я слегка растерялась от неожиданности, даже пару раз сморгнула. Но нет, это действительно она. Гоблинша, которая еще во времена моей учебы походила на иссохшую нежить, по-прежнему сидела в полумраке за своим столиком и вязала очередной полосатый носок. Интересно, кто их вообще носит? И расцветка-то чудовищная! Лилово-салатово-сине-желтый носок. Мрак!
– Ну, здравствуй, коль не шутишь… – Глянув на меня из-под кустистых бровей, библиотекарша забавно подергала носом, а затем резко насторожилась. – А ну-ка… подойди-ка поближе, детка…
А при этих словах насторожилась уже я. Кроме нас в нижнем читальном зале находилось не больше десятка студентов, так что следовало проявить особую осторожность. Тетушка давно смущала меня своим возрастом, но теперь, кажется, стало кое-что понятно. Какая отлично загримированная нежить… Интересно, чье исполнение?
Вот только подходить я не торопилась, остановившись от ее стола метрах в трех, а она в свою очередь не спешила меня разоблачать и кричать на всю библиотеку. Так мы и застыли, обе хищно раздувая ноздри, хотя в этом не нуждались.
– А ну-ка пойдем… попьем чайку…
Отложив вязанье окончательно, библиотекарша поднялась с насиженного места и, махнув мне рукой, чтобы я следовала за ней, отправилась за ближайшие стеллажи, где, как я знала, находилась ее комната отдыха. Вот так так… Каждый новый день неожиданней предыдущего!
Подождав, когда я пройду в комнатку, чье убранство было весьма неприхотливым – стол, три стула, тумбочка, небольшой комод, кровать и маленькое узкое окошко, в которое не просочился бы даже ребенок, – тетушка плотно прикрыла дверь и первая села на стул, ничуть не тревожась, что я начну буянить.
– Могла бы сказать здравствуй, но, вижу, смысла нет – желать здоровья мертвой… Что привело тебя сюда, дочь смерти?
– Давно вы сами такая? – Сев на стул напротив, подняла на нее потяжелевший взгляд. Моя маскировка, похоже, оставляла желать лучшего.
– Ох, давно, детка, почти триста лет уж как…
– Почти? Конкретно?
– Двести восемьдесят пять с половиной, если уж быть абсолютно точной. Конкретно количество дней интересует или так сойдет? – Странно ухмыльнувшись, гоблинша снова дернула носом. – Я тебя знаю? Больно уж говор знаком…
Да уж, тетушка не зря отличалась феноменальной памятью. Но вот дата… Ее убили сразу после меня?!
– Знакомы. Но пока не время. Кто ваш создатель?
Всей своей силой ощущая, что она намного ниже меня в иерархии нежити, я не стеснялась задавать вопросы, хотя, помнится, курса так до третьего я даже порой робела перед ней… Ох и суровая была женщина! А мне с книгами, как назло, не всегда везло. То порву, то заляпаю… то слизью, то кровью…
– Имя, детка…
– А ха-ха не хо-хо?! – снова вспылив, сузила я глаза.
– Ну как же… – Ничуть не испугавшись, гоблинша цыкнула, словно именно этого ей не хватало, чтобы меня опознать. – Ви, а ты ничуть не изменилась. Только зачем личину-то напялила?
– Так, смотрю, разговор уходит не туда… – пару раз сжав и разжав кулаки, помрачнела я, хотя, казалось, куда уж больше. – Вам с посмертием или как?
– Не пугай, пуганая уже. И не боись – не выдам. Как смогла-то? – И снова ни капли испуга, лишь искренняя заинтересованность. – Мы уж думали, ты все… того. Как не смогла сразу, так и все… надежды-то не было…
Говоря странными незаконченными предложениями, тетушка словно начала разговаривать сама с собой, полностью уйдя в себя и не обращая на меня никакого внимания. Если честно, то я немного растерялась. Какого лешего? Что я и озвучила.
– Бонна Гриппарзина! Какого лешего тут происходит?!
– Тш-ш-ш… не кричи, детка. – Вынырнув из разговора с самой собой, гоблинша погрозила мне шишковатым пальцем. – Давай так, приходи, как стемнеет, часиков в одиннадцать… как раз Эдуардо и Микаэло подойдут…
– Не могу, ночью я занята. Еще четверо суток минимум. – Поджав губы, поморщила нос. – Давайте коротенько. Если честно, то ощущаю себя идиоткой.
– Да… знакомое чувство. Я первые годы ощущала себя обманутой и опустошенной… – Отведя глаза, гоблинша рассказала настолько невероятную историю, что мои брови самовольно уползли на лоб, да так там и остались.
– Да быть не может!!!
– Думаешь, я вру?
– Я… – Сжав пальцы в кулаки снова, раздраженно рявкнула: – Да я вас за такое!!!
– Тю, детка, ты думаешь, это угроза? Впрочем, знаешь, я, наверное, буду тебе даже благодарна… – Усталая улыбка, больше похожая на оскал, и она печально покачала головой. – Даже мы многое не знаем… Но я уверена, что все, что выпало на нашу долю, это всего лишь элемент одной большой мозаики. И теперь, глядя на тебя, я уверена, что именно ты была ее центральным фрагментом. Когда не получилось с тобой, они принялись крушить и куролесить… многие тогда пострадали, вот только мало кто об этом знает. Я ведь не просто так об Эдуардо и Микаэло вспомнила… они ж нынче призраки… причем не вольные, а под принуждением. Помнишь Эдуардо?
Эдуардо… знакомое имя, но… Покопавшись в памяти, нахмурилась:
– Завхоз?
– Да, детка.
– В призраках?
– Да.
– На фига?
– Многие знания – многие печали…
– Но в призраках-то зачем? – Не знаю уж, что во мне перемкнуло, но почему-то логика буксовала. Понять замыслы этих гадов я не могла.
– Можешь задать вопрос непосредственно ректору… – И снова тонкая улыбка, но на этот раз с сочувствием. Однако, видя мой изумленный взгляд, она сжалилась и пояснила: – Он до сих пор пользуется его знаниями и изворотливостью. Мало того, на нем такая сильная привязка, что Эдуардо не может ему отказать, как пытался, когда был еще живым.
– Бред… А Премиус?
– А что Премиус?
– Он ведь с инквизиции.
– Да??? – Изумление гоблинши было настолько неподдельным, что оставалось только заскрипеть зубами. Твою… извращенную фантазию!!!
– Вы не в курсе. – Уже не спрашивая, а просто констатируя факт, откинулась на спинку стула. Нет, права тетушка, нам необходимо предметно поговорить. Очень предметно. – Слушайте, может, вы ко мне?
– Никто из нас не имеет возможности выйти за территорию Академии.
– Жаль… Тогда только к концу недели. Днем?
– Призраки не смогут.
– Не принципиально. Мне бы для начала в общем и целом… а то чувствую себя глухой и слепой. Триста лет прошло, а такое ощущение, будто я в другой мир попала! Где законы? Где устои? Где инквизиция, мать ее?!
– А вот с этим как раз все весьма и весьма загадочно… – Прищурив мутно-карие глаза, гоблинша решила меня просветить. – Лет пять назад у них сменился начальник. Не из наших он…
– Что значит «не из наших»?
– А то, что последние пятьсот лет в начальниках у инквизиции были исключительно выкормыши нашего «славного» ректора. – Хрипло засмеявшись, гоблинша смогла удивить меня в очередной раз. Вот так так… теперь понятно даже все то, что казалось невозможным.
– И кто это безумец? – Не стала добавлять «решивший перейти дорогу самому Атроранвиэлю», но это было понятно и без слов.
– Из драконов он…
– Драконов?!! – Не была бы мертвой, заработала бы инфаркт. – Как???
– Знаешь, детка, для немертвой ты слишком эмоциональна… – И снова тонкая усмешка, и гоблинша вроде как осуждающе покачала головой. – Как, как… вот как-то так. Прислали. Сказали: «Нате!» Вариантов никто не предоставил. Так у него и в подчиненных теперь исключительно оборотни да горные орки. Замы – драконы. Так что помяни мое слово, еще лет десять – и нашему ушастому хана… Знаешь, как я жду этого дня? Этот выкормыш пресветлого леса настолько зажрался и распоясался, что рано или поздно это неминуемо. Жаль только, что поздно… для многих наших поздно…
Вот дела… Еще каких-то десять лет – и было бы поздно уже для меня. Как же вовремя меня разбудили-то!
Проговорив с тетушкой еще около часа и выяснив несколько скользких моментов, не забыла спросить и кое-что важное.
– Гарантии, что вы не расскажете ему обо мне?
– А ему нынче не до нас. Третий год как за него взялись плотно, тут же ему стало не до нас… Лишь наложил запрет на общение с инквизицией и кое-какие ограничения контактов с прочими живыми. – Ехидно подмигнув, бонна добавила: – Вот только на тебя подобное не распространяется. Ты, как мы. И даже круче, много круче…
Хихикнув, гоблинша на этом не остановилась, а все продолжала похрюкивать и подхихикивать в кулак, словно стеснялась рассмеяться громко. Да уж… Я вообще ни разу не видела, чтобы она смеялась, так что… В общем, без комментариев.
– Мне есть смысл ставить на вас свой запрет?
