Ольга Романовская - Лед и пламень
– А если бы я умерла? – сверкая глазами, набросилась я на Соланжа, нависнув над ним духом мщения.
Бокал в моей руке опасно покачнулся и едва не облил некроманта. Тот даже не шевельнулся, хотя все прекрасно видел.
– Исключено, Дария. – Самодовольная улыбка скользнула по губам Соланжа. – Я слишком тесно связан со смертью, чтобы не почувствовать ее дыхания. Кроме того, – некромант распахнул глаза и посмотрел на меня пристальным, изучающим взглядом, – это нанесло бы непоправимый удар по моей репутации. И Геральту Свейну ваша смерть не понравилась бы. Не хотелось драться с ним после ритуала. Некроманты тоже любят жизнь, Дария. Так что, увы и ах, вам ничего не угрожало. Мое слово – надежная порука. Поэтому сядьте на место и не играйте с бокалом. Мне не нужно пятен на рубашке.
От спокойного, вкрадчивого тона по коже пробежал холодок. В голосе Соланжа слышалась неприкрытая угроза, бархатные обволакивающие интонации не могли усыпить бдительность.
Я вернулась на место и замерла.
– Дария, Дария, – с укором повторил Соланж и сел, – зачем вы жаждете ссоры? Ладно Геральт, но вы! Я решительно не вижу повода. Наше знакомство началось весьма мирно, продолжилось так же.
– Вы хотели распять меня на алтаре, – напомнила я, поежившись от мысли о тех ужасах, которые пришлось пережить.
– Распять? – поднял брови некромант. У него прекрасно получилось изобразить удивление. – Всего лишь забрать силу. Вы остались бы живы. Не спорю, несколько изменились бы, но я не коновал, уважаемая леди, чтобы терзать девственниц.
Не коновал? Во мне поднялась волна закономерного возмущения. А как прикажете назвать человека, лишающего кого-то части натуры, разума, души? Не сам ли некромант предупреждал, что я стану другой? Возможно, сумасшедшей.
Соланж обиженно фыркнул и, допив остатки вина, встал. Я тоже поднялась, пристально наблюдая за ним. Комната напоминала клетку, а я – овечку, забытую наедине с пантерой. Некромант мотнул головой, мол, вскакивать совсем не обязательно, и прошелся по спальне, заложив руки за спину.
– Полагаю, не стоит объяснять, зачем нужны руны на вашем теле? Теперь сам ритуал. Одна душа заменила другую. Разумеется, для этого мне тоже пришлось умереть.
Я вскрикнула, прикрыв рот рукой. Одно дело догадываться, другое – знать. Соланж так спокойно говорил о собственной смерти! Будто выпил чашку чая. Страшные люди – некроманты, недаром их опасаются. Соланж Альдейн и вовсе, казалось, собрал в себе все пугающие черты темных: от ледяного бесчувствия до болезненного самолюбия.
– Не бойтесь, – некромант неожиданно тепло улыбнулся, – это обратимо. Если, разумеется, не ошибиться и соблюсти целый ряд условий. Например, временное тело не может оставаться без души дольше пяти часов, иначе оно не примет владельца обратно. Я рискнул покинуть свое на четыре. Зато демон мертв. Поймать одержимого – дело ближайшего будущего. Без помощи покровителя он ничего не сможет, растеряет былую силу, когда из тела выветрится дыхание демона. – Соланж хищно оскалился. – Слуги короля уже идут по следу. Полагаю, завтра нам покажут голову преступника. О, вы крайне удивитесь!
Я знаю одержимого? В недоумении уставилась на некроманта. Он кивнул, шагнул ко мне и, склонившись к самому уху, прошептал:
– Люди иногда слепы! Под людьми я понимаю всех разумных живых существ, а не только одну расу, – уточнил Соланж. – Согласитесь, термин «существа» больше подходит для обитателей Сумеречного мира.
– А вы? – невольно вырвалось у меня.
– Что – я?
Пальцы собеседника скользнули по моему плечу, оставив после себя дорожку мурашек. Невольно снова вспомнилась пантера: гибкая, опасная, но притягательная.
– Человек ли я? Разумеется. Я тоже иногда ошибаюсь. Итак, что еще? – Некромант отошел и задумчиво почесал подбородок. – Ах да! Я вытеснил вашу душу, оборвав связь с телом, и нанес себе удар в сердце. Крайне неуютно обживаться в чужой оболочке, особенно если она женская, – пожаловался Соланж. – Как вы ходите?
– Ногами! – буркнула я.
Соланж оценил шутку. Он снова разлегся на кровати и, прищелкнув пальцами, переместил бутылку.
– Я совсем за вами не ухаживаю! – спохватился Соланж, заметив, что мой бокал опустел. – Перестаньте ершиться, Дария. Впереди самое интересное – поимка демона. Если хотите, могу описать свои ощущения внутри женского тела. Оно красиво, Геральту несказанно повезло. – Глаза некроманта на миг затуманились, по губам скользнула мечтательная улыбка. – Если не удержит – дурак.
Хозяин смерти не окончил фразу и наполнил мой фужер. Я зарделась и предложила перейти сразу к демону. Неожиданный чувственный интерес некроманта тревожил. Лучше бы, как прежде, он оставался равнодушен к женским чарам. Нет, лестно ощущать себя привлекательной, желанной, даже флиртовать, принимать подарки, но Соланж Альдейн не станет ухаживать, он сразу возьмет. Некромант сильнее Геральта, а добыча всегда достается победителю. В итоге Соланж выкинул бы меня после одной ночи, может, прямо на могилу любимого: мужчины бы скрестили мечи или посохи в поединке. Гибель Геральта – самое страшное, поэтому пусть некромант его величества смотрит на других!
– Значит, подробности ритуала опустим? – обрадовался Соланж и на мой настороженный взгляд пояснил: – Не хочу вытаскивать вас из обморока.
– Вытаскивайте. – Я упрямо мотнула головой. – Что случилось после того, как я потеряла сознание?
Некромант задумался.
– Хм, как бы попроще? Без магических подробностей, хорошо? Итак, руны начали действовать, изгоняя душу. Она сопротивлялась, я обрубал связи. Маячок повесил, чтобы потом найти. Затем занялся собой. Вырезал на коже пару рун…
Я уставилась на руки Соланжа, и тот услужливо пояснил:
– Не ищите, они на груди. Потом ввел зелье, чтобы заморозить реакции и заставить сердце биться без души. Кровь, конечно, остыла, но пульс сохранялся. Слабенький, но это лучше, чем ничего. След от иглы вы видели. Саму иглу не покажу, еще уколетесь ненароком! Убедился, что все сделал правильно, проверил руны и попросил Геральта себя привязать.
– Что сделать? – поморщилась я.
Дикий обряд! Соланж рассказал не все, но и этой мешанины из фактов хватило, чтобы составить мнение о событиях прошлой ночи.
– Взять веревку и крепко привязать к столу, уже после удара в сердце, – терпеливо пояснил собеседник. – Некроманты жутко беспокойные, – усмехнулся Соланж. – После смерти они норовят остаться на этом свете, поэтому их нужно сжигать и хоронить по частям, чтобы не воплотились в какую-нибудь гадость. Из меня и вовсе лич выйдет, поэтому если вдруг что, леди Дария, облейте мое тело маслом и подожгите. Пепел развейте в разных местах. Не хотелось бы после смерти не обрести покоя и лишить его других.
Меня передернуло. С такой безмятежностью говорить о собственной смерти и жутких похоронах!
– Это жизнь, – легко прочитав мои мысли, пожал плечами некромант. – В Веосе все знают, как поступать в подобных случаях, а вас нужно предупредить. Лича нельзя убить, можно только уговорить уйти в небытие, поэтому лучше не допускать перерождения. Оно происходит на тридцатый день, успеете позвать Геральта Свейна. Уж он-то, – Соланж рассмеялся знакомым звенящим смехом, – с удовольствием кинет мои кости собакам. Поэтому именно его я попросил следить за телом. Геральт сделал бы на совесть, добил, если я промахнулся бы.
Я отвернулась, подавив рвотный спазм. Перед глазами против воли ожила картинка: Соланж, восстающий из мертвых. Весь в земле, в червях… Ох, не могу!
Меня скорчило в три погибели.
Только бы не на кровать!
– Тихо-тихо-тихо!
Некромант заботливо погладил по спине. В губы ткнулся бокал. Я смогла глотнуть вина только со второй попытки.
– Какое у вас богатое воображение, Дария! – укоризненно прошептал Соланж и усадил меня рядом с собой на кровать. – Какая разница, что я делаю, главное, с вами ничего не случилось. Всего лишь занял ваше тело, позаимствовал одежду и отправился по следу демона. Со стороны казалось: девушка в рассветных сумерках возвращается домой. Душа работала чем-то вроде поглотителя чужой энергии, сохранив и передав новому пристанищу все умения и знания. Я чувствовал любую тварь, не видя ее: у всех своя температура, вибрации. Первым попался одержимый. Он караулил у дома Свейнов.
– З-з-зачем? – заикаясь, спросила я и намертво вцепилась в ножку бокала.
Некромант услужливо подлил вина и поставил бутылку у ног. В глазах читалась усталость, на дне зрачков и вовсе мерещилась боль. Наверное, рана на груди все еще его беспокоила. Я ведь не видела, может, она до сих пор кровоточит? Подтверждая худшие опасения, некромант снова лег и прикрыл глаза. На лбу обозначилась поперечная морщинка.
– Даже не вздумайте! – вскинулся Соланж, когда я потянулась к нему, чтобы взглянуть на ауру. – Вы слабы и очень рискуете. Не умру, выкарабкаюсь. А одержимый, Дария, пришел убить Геральта Свейна. Выбора не оставалось: либо его жизнь, либо жизнь графа. Прислуга пустила одержимого в дом: он и прежде ночевал в гостевой Геральта. Только сейчас добрый знакомый графа отказался от бокала вина и теплой спальни, а позаботился о свидетелях. Никто уже не опознал бы убийцу.
