Первый среди королей – Варяг II (СИ) - Симович Сим

В палате повисла напряжённая тишина. Тема была скользкой, почти опасной — прямой намёк на чужеродность новой власти, на то, что коренные славянские племена могли обойтись без северных правителей. Олег нахмурился, Игорь напрягся, а Мал, глава древлянского посольства, с интересом подался вперёд.

— Расскажи, — разрешил Игорь после короткой паузы, и Ольга уловила в его голосе лёгкую хрипотцу — признак волнения, который молодой князь пытался скрыть.

Велеслав кивнул и начал свой рассказ. Голос его изменился, став глубже, мелодичнее, словно сама древность говорила его устами:

— В стародавние времена, когда славянские племена только пришли на эти земли, не было между ними вражды и раздоров. Каждое племя занимало свою землю — поляне на холмах у великой реки, древляне в непроходимых лесах, северяне в долинах рек, впадающих в Днепр. У каждого были свои старейшины, свои капища, свои обычаи.

Он сделал паузу, отпив из поднесённого кубка с медовухой.

— Поляне славились умением выращивать хлеб на тучных полях, древляне — искусством охоты и сбора мёда в диких лесах. Северяне были мастерами рыбной ловли, вятичи добывали железо и ковали из него орудия труда и оружие. И торговали племена между собой, обменивая то, что имели в избытке, на то, чего не хватало. И не нужны были им общие правители, общие законы, общие дани.

Ольга видела, как рассказ сказителя действует на слушателей. Многие кивали, соглашаясь с идиллической картиной прошлого, где каждое племя жило по-своему, не подчиняясь единой власти. Особенно явно это было заметно на лицах древлянских послов — их племя всегда с трудом признавало верховенство Киева.

— Но пришла беда, — продолжил Велеслав, и его голос стал тревожным. — С востока надвинулись хазары, с юга — печенеги. И не могли разрозненные племена противостоять этой угрозе поодиночке. Но и объединиться не могли — слишком разными были, слишком привыкли к самостоятельности. И тогда решили призвать князя со стороны, чтобы судил по справедливости, не склоняясь ни к одному из племён. И пришёл Рюрик с братьями, и принёс северный порядок, и многие поклонились ему, признав власть.

Велеслав сделал ещё одну паузу, давая слушателям осмыслить сказанное.

— Но не все были рады чужой власти, — продолжил он тише, так что пирующим пришлось подаваться вперёд, чтобы лучше слышать. — Многие помнили времена, когда каждое племя само выбирало своих вождей, само решало свою судьбу. И тосковали по той свободе, по тому равенству между народами одной крови, одного языка, одной веры.

Ольга внимательно следила за Велеславом, за каждым его жестом, за каждой интонацией. Теперь она понимала, о чём говорил Виктор. Сказитель не просто рассказывал древние предания — он умело вплетал в них идеи, подталкивающие к определённым выводам. Идеи о том, что власть северных князей чужеродна, что славянские племена могли бы вернуться к прежнему состоянию — без единого правителя, без общих законов, каждое само по себе.

— Но мудрость Рюрика была в том, — неожиданно изменил тон Велеслав, — что он не ломал местные обычаи, не навязывал северные порядки силой. Он стал первым среди равных, арбитром в спорах, защитником от внешних врагов. Не господином, а избранным вождём, чья власть основывалась на согласии племён, а не на праве завоевателя.

Мудрый ход, отметила про себя Ольга. Прямая критика Олега и Игоря, захвативших Киев силой, хитростью и убивших законного правителя, но высказанная через похвалу Рюрику, их предку и предшественнику. Трудно обвинить сказителя в подстрекательстве, когда он превозносит основателя княжеской династии.

Она заметила, как Игорь слушает Велеслава — с явным интересом, впитывая каждое слово. Молодой князь сравнивал себя с великим предком и, очевидно, находил различия не в свою пользу. Ольга подавила вздох. Игорь был умён, храбр, благороден, но всё ещё неуверен в себе, всё ещё искал своё место в тени Олега и в длинной тени отца, которого никогда не знал.

Велеслав завершил свой рассказ словами о том, как важно правителям помнить древние традиции, уважать особенности каждого племени, не пытаться унифицировать то, что по своей природе многообразно. Формально безупречная мысль, с которой трудно было спорить. Но подтекст был ясен — критика политики объединения, которую проводил Олег.

Когда сказитель закончил, палата взорвалась одобрительными возгласами. Особенно восторженны были древлянские послы — неудивительно, ведь рассказ подчёркивал законность их стремления к большей автономии. Но и многие из киевской знати, особенно те, кто помнил правление Аскольда, явно разделяли воодушевление.

— Славно рассказываешь, сказитель, — сказал Игорь, когда шум стих. — Откуда ты знаешь столько о временах, которые не застал?

— Я много путешествовал, князь, — ответил Велеслав с лёгким поклоном. — Слушал старейших из старейших, запоминал предания, собирал песни и сказы. В маленьких деревнях, далеко от больших дорог, ещё живы легенды, которые помнят первые дни славян на этих землях.

— А не приукрашиваешь ли ты прошлое? — вмешался Олег, глядя на сказителя с плохо скрываемым подозрением. — Я тоже немало слышал о древних временах, и помню, что славянские племена часто воевали между собой, грабили соседей, уводили пленных, жгли поселения. Не было той идиллии, о которой ты говоришь.

Велеслав улыбнулся — невинно, почти детски, но Ольга заметила искру в его глазах, словно он был доволен, что регент поддался на провокацию.

— Конечно, были и войны, великий воевода, — согласился он. — Как бывают ссоры в любой семье. Но это были внутренние дела славян, которые сами славяне и решали, без вмешательства извне. Братская ссора всегда не так горька, как чужое господство.

Олег хотел ответить — Ольга видела, как побелели костяшки его пальцев, сжимавших кубок, — но Игорь опередил его:

— Благодарим за рассказ, сказитель, — сказал молодой князь дипломатично. — В нём много мудрости, над которой стоит подумать. Оставайся нашим гостем сколько пожелаешь. Мы всегда рады тем, кто хранит память о прошлом нашего народа.

Велеслав поклонился, принимая приглашение, и отошёл к скамьям у стены, где его сразу окружили желающие услышать ещё истории. Ольга заметила среди них и киевских бояр, и древлянских послов, и даже нескольких воевод из дружины Олега.

— Опасный человек, — тихо сказала она Игорю, наклонившись к его уху под предлогом наполнения кубка. — Словами творит больше раздора, чем иные мечом.

Игорь кивнул, принимая её мнение, но ничего не ответил. Он был задумчив, словно рассказ Велеслава затронул в нём какие-то глубинные струны, заставил задуматься о вещах, о которых он раньше не размышлял.

Олег, сидевший рядом, не слышал слов Ольги, но заметил её шёпот. Он внимательно посмотрел на молодую княгиню, и в его взгляде она прочла смесь уважения и настороженности. Регент ещё не определился, считать ли её союзником или потенциальной угрозой.

Пир продолжался, вино и медовуха лились рекой, но Ольга оставалась настороже. Она видела, как сказитель переходит от одной группы гостей к другой, словно искусный ткач, вплетающий свою нить в сложный узор человеческих взаимоотношений. Здесь он шутил с дружинниками, там — почтительно выслушивал старого боярина, в третьем месте — увлечённо рассказывал что-то молодым воинам, жадно ловившим каждое его слово.