Люц 3 (СИ) - Михайлов Дем
Э-э-э-х ухнем подналяжем…
Работавший рядом с Фломшем на корме четвертый пират вдруг бросил шест, развернулся к поющим, разорвал на груди гнилую рубаху и, странно растопырив пальцы, размахивая руками, смешно приседая и едва не теряя слишком большие для него мешковатые сползающие штаны, вдруг хрипло зачастил:
— Дай рома, дай! Дай-дай мне рома, дай!
Черного рома в чарку налей и со мной испей!
Бутылку в пол, кулаком в стол, песней в шалфей!
Дай рома, дай! Дай-дай мне рома, дай!
Черный ром — моя ус… Хек!
С этим непонятным окончанием, схлопотав затрещину от Фломша, певец так вот в «растопырку» и улетел с пота. Щелкнул челюстями крокодил. Поспешно выскочив обратно плот, мокрый пират схватился за шест и увлеченно им заработал, позабыв про странные песни. Замолкла и тройка пиратов на носу. Вновь заголосили певуче лягушки, а краснеющий закат уже не пугал выползающие из зарослей тростника густые тени. Чешлотросово Солегрязье готовилось погрузиться в уже подкравшуюся ночь. Но все это время молчавшего будущего островного короля ночь не особо волновало — на плоту лежала целая связка хорошо просмоленных факелов, раздобытых трудолюбивой кошкой Тефнут.
Еще через какое-то время с виду хаотичных блужданий по болоту, большой плот тяжело ткнулся в берег небольшого высокого островка — одного из многих, косой цепочкой тянущихся через всю локацию и заросших почти здоровыми деревьями. Густые влажные заросли были богаты плесенью и вечно мокрыми съедобными листьями — что привлекало улиток. А улитки привлекали Люца…
Едва заметно кивнув верному Фломшу, игрок удивительно неслышно и мягко для своих нешуточных габаритов спустился с вышки, обошел спящую девушку, вытащил несколько факелов из связки и оставил на мокрых бревнах две небольшие бутылки рома. Они мгновенно приковали к себе взгляды всех пиратов, замерших в картинных позах словно из лучших фильмов про ковбоев. Заметивший это Люц тихонько засвистел знаменитую в прошлом мелодию, подпалил факел от старой масляной лампы на ноге вышки и спрыгнул на песчаный вязкий берег. Полная темнота еще не наступила, но сумерки уже сгустились настолько сильно, что только факел позволил разглядеть десятки жирных превосходнейших улиток в желтых полупрозрачных шипастых панцирях, ползающих по мокрым стволам и листьям. Улитки тринадцатого уровня и в пищу не годятся никому кроме лохров. Да и те лишь с голодухи польстятся на эту не самую здоровую пищу. А вот для ловли жирные неторопливые улитки годились прекрасно и вскоре первый десяток уже оказался в большой заплечной корзине. Поймав ритм, выбрав тактику, будущий король неспешно двинулся от дерева к дереву, собирая ядовитых красавиц с удивительной скоростью, в то время как на плоту Фломш с помощью кулака вразумлял особенно наглых выпивох, добавляя к похмелью головной боли. Когда в корзине оказалась первая сотня, Люцериус позволил себе минутную передышку, потратив ее на задумчивое пережевывание пластинки не самой лучшей ягодной пастилы. Ну кто мог додуматься добавить мяту в малиново-яблочное лакомство? Поистине у них не осталось ничего святого…
Он уже собирался вернуться к ловле, когда до его слуха донесся чей-то явно злой мужской крик. Еще через мгновение крик повторился вновь и прилетел он с соседнего островка. Чуть склонив голову, полуорк сделал пару шагов и вслушался.
— Лови ее! Загоняй! — злой крик наполнился не менее злым ликованием — Гони к воде! Там ей деться некуда!
— Заходи слева! — тут кричал уже кто-то второй — Я завяз по колено! Она меня завела!
— Не вижу ее! Вот черт!
— Там! За деревьями!
— Вижу! Давай выбирайся!
Чтобы принять решение, Люцериусу понадобилось не больше секунды и он рванул вдоль берега, круто спускаясь к воде. Добежав, швырнул факел через узкую протоку, убедился, что там нет никаких тварей кроме выжидательно смотрящего на него огромного крокодила и прыгнул, приземлившись точно на его спину. Раздался хруст — то ли брони, то ли хребта — крокодил булькнул и ушел под воду, но игрок уже был на берегу другого островка и двигался вдоль кромки воды на неутихающие крики. Далеко идти не пришлось — клочок суши был размером не больше теннисного корта и пересечь его за пару секунд мешала только густая мокрая растительность. Но потраченные на обход секунды лишними не оказались — они позволили опытному игроку буквально на слух определить количество агрессоров и даже их игровой «возраст». Они были новичками на сто процентов. Парой новичков решивших пойти по «кровавой» дороже и по темной стороне Вальдиры.
Челюсти Люцериуса сжались еще крепче — эти твари забавлялись. Они гоняли так кого-то в тине как мокрую взъерошенную крысу не добычи, а забавы ради. Таких Люц ненавидел всей своей королевской душой. Он понимал разбойников и воров, он, бывало, посмеивался над проказами умелых воров карманников, но тех, кто нападал лишь чтобы поглумиться… их он ненавидел крепко.
Лишь одного убавивший шаг полуорк еще не понял — на кого охотилось это мерзкое глумливое хулиганье. Судя по крикам агрессоров, там была лишь одна еще живая жертва — причем девушка. Но она молчала. Ни звука. Лишь изредка слышался треск ветвей там, где она пыталась укрыться в мокрых кустах. Но она мало влияла на уже составленную полуорком картину будущего боя и начал он сразу же, как только шагнул на высокую болотную кочку. Царственным гневным жестом ткнув в широкую спину рыщущего среди веток полуголого полуорка, Люцерис активировал карту, заодно указав и жертву:
— Речная гадюка!
Карта вспыхнула и распалась в его пальцах облачком зеленых искр. Но пальцы пустовали не долго — в них появился еще один прямоугольник плотной магической бумаги.
— Гигантский рак!
Карта рассыпалась голубыми искрами и резко обернувшийся на чужой голос агр успел увидеть эти тающие огоньки — но не самого Люца. Будущий король силу и ловкость не прокачивал — разве что из большой необходимости и ради бытовых удобств. Он же не туполобый голем какой… Но ничто не мешало Люцу находиться в постоянном мерном движении, почти не тратя запасы не столь уж великой бодрости. Шаг сюда, потом туда, здесь чуть ускориться, а тут за корявым стволом наоборот замедлиться… В результате столь нехитрой тактики крутящийся юный агр никак не мог поймать топающего и чавкающего где-то в болотном сумраке врага, в то время как посланные вперед монстры почти достигли своей вкусной цели…
— Ты где?! Ты кто?! — завопил человек с красным ником Бум-Салаббум и длинным копьем в правой руке — Чего тебе надо?! И… Ай!
Это «Ай» прозвучало очень по-детски. Тоненько, испуганно, заранее опечаленно… А вот действия с криком не вязались, хотя оставались столь же глупы. Подпрыгнув, игрок крутнул достаточно красивое сальто, кувырком уходя на пару метров в сторону. Значит ловкость качает… Но недоумок плебейских кровей не учел местности и с размаху сам себя всадил в бочаг с густой грязью, подернутой зеленой ряской.
— Ух! — изрек Бум-Салаббум и вдруг завопил еще испуганнее, задергавшись всем телом.
Он бросил копье. Зашлепал ладонями по грязи, попытался откопать себя, но жидкая масса с готовностью стекала обратно, медленно затягивая в себя недотепу.
— Вытащи меня! Ай! Ой! — он испуганно вскрикивал, глядя то на продолжающего мерно шагать по кругу Люца, то снова таращась на холодную грязь — А-а-а-а-а!
Будущий король не сдержал ехидной усмешки, что так мало приличествует его гигантской доброй королевской душе. Дело в том, что первой до врага добралась юркая гадюка и сходу поступила как каждая порядочная змея — забралась негодяю в сапог и только затем укусила. Это породило сальто и прилет в бочаг. А гадюка из сапога никуда не делась, продолжая кусать раз за разом, щедро отдавая яд и героически утопая вместе с агром.
— Вытащи меня!
Люц не снизошел до ответа. Он подобно огромному медведю ходил вокруг, хрустя ветвями, запоминая боевую арену и наслаждаясь видом погибающего врага. А ведь тот даже не разглядел его ника — особенно сейчас, когда не мог даже повернуться. Туповатый агр наконец сообразил и во всю глотку заорал:
