Дем Михайлов - Подземелья Альгоры
Если включить логику… широкое пространство между колоннами. Посреди зала — довольно глубокий и прямой сточный желоб. А если предположить, что желоб предназначен не для стока дренажных вод… а если желоб это направляющая? Или колея… колея для чего? Для одного-единственного колеса? Как негатив монорельса… подземный поезд? Метро?! Но ведь я был в другом конце зала — там глухая стена и крохотная сливная решетка, у которой я ловил дождевых червей. Ворот там нет. Пути дальше нет. А если предположить, что стена это замаскированные врата, ведущие прямо в засекреченные…
Тьфу ты! Это уже не логика. Это разыгравшееся от скуки воображение! Не время переиначивать городские легенды и мифы. Откуда в Вальдире метро с монорельсом? Неоткуда ему взяться!
Вперед! Быстрее!
Пока горит факел и пока двигаются мои ноги — я буду продолжать этот бег на износ, направляясь в неизведанные глубины катакомб Альгоры.
Вперед! Быстрее! Еще быстрее!
Глава седьмая
ВЕЛИКИЕ ТРИ «К» — КОНЕЦ КОЛОННОГО КОРИДОРА! СЕМЕЙНЫЕ ДЕЛА. ВЕЛИКИЕ ТРИ «Ш»! А ВОТ И ЛАБИРИНТ! ПРОКАЗНИК ВУСЯ!
Упав на колени, я отвесил низкий поклон, со стуком ударившись лбом о холодный камень.
Выпрямился. Театральным жестом утер ладонью воображаемые слезы, похлопал Ползуна по спи… по поверхности и отеческим голосом произнес, дрожащим перстом указывая вперед:
— Вот, Ползун, видишь? Это оно… то самое, сынок!
— Ур?
— Да-да, это то, о чем мы с тобой мечтали долгое-долгое время, всей душой надеясь на встречу с ней.
— Хыр?
— Да, Ползун, это она! Ты, наверное, и не видывал никогда, это волшебное устройство, этот гений человеческой цивилизации, это сосредоточение всей мысли, это великий светоч и маяк для всех ищущих выход! Ползун, это дверь! Она родимая! Две-е-ерь! Господи, не обзови меня Буратиной, не преврати в полено тупое сучковатое, пожалуйста, пусть эта дверь будет настоящей, а не нарисованной! Я выйти хочу!
— Хыр!
— Проверить дверь? — переспросил я. — Да, надо бы… только боюсь что-то — если это и правда не дверь, а злая шутка…
— Ур! Хыр!
— Есть не бояться, сержант! Выполняю, сержант! — бодрым голосом отрапортовал я, вскакивая на ноги. — К проверке приступаю!
И правда — приступил.
Не стал ходить вокруг да около и просто подошел к двери и, взявшись за ржавую скобу ручки, легонько потянул на себя.
Дверь тихо скрипнула и приоткрылась!
Настоящая! Не злая насмешка судьбы, не реалистичный рисунок! Это самая настоящая дверь и даже не запертая!
— Гыр!
— Угу, — согласился я, осторожно прикрывая дверь обратно. — Можно выходить. Но сначала, Ползун, я выйду в другое место. Наведаюсь в другой мир.
— Ур?!
— Да нет, не собираюсь я в мир загробный. А вот мир реальный навестить не помешает. Посмотреть, как там люди без волшебства живут… посмотрю и вернусь. А потом…
— Хыр!
— Нет, сразу дальше не пойдем, Ползун. Сначала мы с тобой эту самую дверь с петель снимем и разберем к чертям! Ты гвозди вытаскивать умеешь, Ползун?
— Хр-р-р… — как мне показалось, с грустью проурчал питомец.
— Что? Рук нету? Хм… тогда я буду дверь разбирать, а ты по сторонам смотреть и врагов высматривать, — устало рассмеялся я, садясь у стены. — Скоро увидимся.
— Хыр!
Яркий лазурный круговорот ласково окутывает меня и увлекает за собой.
Выход.
Натужный рев был настолько громок, что я буквально выскочил из кокона, едва не сорвав установленные на гибких кронштейнах датчики. Сердце едва из груди не выскочило.
Рев исходил от пылесоса и на поверку оказался не столь уж и громким — как-никак одна из последних моделей. Просто пылесос стоял у самого кокона, можно сказать впритык. Кто его туда поставил, тоже не являлось загадкой.
Мама Лена занималась уборкой моей комнаты.
— Проснулся? — ворчливо, но довольно ласково осведомилась она.
— Я и не спал, — хмыкнул я, опуская ноги на ковер. — Кира нашлась, да?
— Позвонила, пакостница мелкая, — вздохнула домоправительница. — Жива. Не в рабстве сексуальном.
Теперь все окончательно понятно. Кира позвонила и успокоила маму Лену, которая наконец-то пришла в себя и перестала рвать и метать. В доме стало куда спокойней.
— Но голос ее мне не понравился! — тут же заявила Лена, опровергая мое предположение об успокоившихся нервах. — Квелый голосок был у нее!
— Похмелье! — предположил я, с трудом вспомнив, что означает слово «квелый».
— Да нет… — задумчиво хмыкнула домоправительница. — Не похоже. Но я выясню — вот как только вернется, так сразу и выясню. Все мне расскажет. А ты чего? Выспался?
— Да не спал я!
— Если человек лежит с закрытыми глазами и не шевелится, то либо спит, либо помер! — отрезала мама Лена, с неодобрением косясь на новый предмет мебели в моей комнате. — Вот ведь зараза какая! Сперва Кира на нее подсела, а теперь и ты туда же! Крышкой закроетесь, лампочки свои врубите, и лежите! Как в мавзолее! Теперь у нас в каждой комнате по мавзолею! Тьфу-тьфу-тьфу, не накликать бы… хотя все лучше, чем по подворотням слоняться. Все дома да в тепле лежите…
— Угу — поспешно согласился я, бочком-бочком вытекая из комнаты. — В тепле. В уюте.
— Чтобы борща поел! Со сметаной! С хлебом и чесноком!
— Есть!
— Сам наложишь?
— Борщ? Конечно! Спасибо, мама Лена! Побежал кушать! Отец дома?
— Куда там! В ресторан убыли. Ох… какой-то там юбилей. Каждую неделю юбилей! Все юбилейничают и юбилейничают! Раньше проще говорили — водки хочется! А сейчас — юбилей… важная дата… Сегодня отец твой так и вовсе сказанул, так сказанул: «Знаковое и уникальное событие в жизни!» О как… а все одно водка на столе…
— Вот! А мы дома! В тепле и уюте! — вставил я свои пару копеек. — Не пьем!
— Это ты! А Кира непонятно где и непонятно что делает! Еще и игра эта непонятная! Ну ничего! Скоро выясню, чем вы там занимаетесь, в Фальдире вашей хваленой. Все выясню!
— Вальдире, — машинально поправил я и тут же спохватился. — То есть как выясните?
— Так и выясню! Мне родитель твой так и сказал — чего, мол, волнуешься, Лен? Куплю тебе такой же агрегат, и сама все посмотришь. А и посмотрю! Выясню, чем вы там занимаетесь! А то сегодня в новостях насмотрелась! Каким-то богам молитесь там, оружием владеть учитесь, вино бочками глушите и девок щупаете за разные места! Это уже не игра, Михаил! Это уже секта!
— Как-как?
— Секта! А как иначе обозвать? Что и правда, девки там голые бегают? Срам показывают и деток не стесняются?
— Да никто там голым не бегает, мама Лена! А игра для взрослых — с восемнадцати лет только вход возможен. Нет там никаких деток!
То есть «местные» дети там есть, но развивать эту тему и что-либо объяснять я абсолютно не хотел. Ну его…
— Слышала уже, что для взрослых! И секс даже есть! Слышать слышала, а в ум никак взять не могу! Это что же получается? Вот, к примеру… ты здесь лежишь, Михаил, и одновременно с девахой там, в игре своей, забавляешься?! И как это называется?! Ведь если в корень глянуть, никакой девки-то и нет вовсе! Рукоблудство? То бишь онанизм?.. Рукоблудство без рук… вот до чего техника дошла!
— Мама Лена! Ничем таким я там не занимаюсь!
— А чем ты там занимаешься, Мишенька?
— В подземельях бегаю, — признал я свое тяжелое положение в мире Вальдиры. — Только этим и занимаюсь.
— И зачем оно тебе надо? Вон во двор выйди да бегай вволю! И для здоровья полезней будет!
— Кххх… мда… пойду я борщ покушаю… — вздохнул я.
— Иди-иди, — отпустила меня домоправительница. — Покушай горяченького. Ох, надо, надо глянуть, что там происходит. В новостях, конечно, все врут, но ведь не просто так батюшка с плакатом по улицам бегает и на надпись Хвальдира плюется…
Выскочив в коридор, я скатился по лестнице, летя на витающий в воздухе запах настоящего борща. И чем ближе к кухне я подходил, тем сильнее становился запах и тем обильней шло у меня слюноотделение.
Черт… по уму сначала надо бы потренироваться, а потом уже за стол садиться… ладно, сегодня на тренировку забью.
Слишком уж много дел у меня в Вальдире. Покушать и снова в бой.
Едва не наткнувшись на поддерживающую круговую лестницу колонну, я нервно зашипел, со злостью глядя на ненавистный образчик архитектуры. Колонны… тьфу!
О! Кухонная дверь… прелесть моя ненаглядная… открывается… закрывается… впускает… выпускает… как я по вам соскучился, любимые мои двери! Открывается… закрывается… открывается…
— Михаил! Ты чего это? — громогласно донеслось сверху.
— А?! Да ничего, — поспешно ответил я стоящей на лестнице маме Лене. — Проверяю просто — не скрипит ли дверь.
— Хозяйственный, — с одобрением кивнула домоправительница. — Мужиком растешь. Что хотела сказать — салатик нарезать какой?
