Своя игра. Тетралогия (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич

Ни одна чистка драконьих конюшен, достававшаяся по очереди и вне очереди нашей сотне, не обходилась без моего участия. В конюшнях Креппер торчал возле меня часами, изводя бесконечными придирками и насмешками. Я отвлекался тем, что старался выполнять работу как можно лучше, и в кратчайшие сроки набрал невероятные девяносто восемь процентов навыка управления некрокиборгом, заработав кучу достижений, включая высшее: «Един с трудовым костомехом». И действительно стал с ним един — мне уже и на долю секунды не приходилось задумываться, как сделать то или другое. Скелет тролля слушался меня настолько хорошо, словно был моим собственным. К сожалению, это имело и обратную сторону: улучшение навыка как средство отвлечения от Креппера перестало действовать.

Приближался Праздник Дракона, перед которым конюшни предстояло вычистить особенно тщательно. Надо ли говорить, что Креппер, жаждавший поправить пошатнувшиеся отношения с Рутгером, подрядил на генеральную уборку нашу сотню? Конечно, он так и поступил. И, конечно, в зоне его особого внимания на весь период выполнения работ оказалась наша децима. Точнее, не она целиком, а конкретно я. Благо в преддверии праздника у Креппера появились в самом деле веские причины находиться в конюшнях безвылазно. И с каждым днем его поведение становилось невыносимее.

Да, с каждым днем! Потому что мы генералили стойла и все Драконье Гнездо целых три дня. Подряд. Без передышки.

«Мне пох, мне пох», — твердил я то и дело, не жалея маны. Плевать на расход! Что угодно, только бы выдержать это сумасшествие!

Бог мой, когда-то я ненавидел голубей за вечное обляпывание ими перил моего балкона. Какая инфантильность! Голуби — милейшие птички. Они не гадят килотоннами. Если мне когда-нибудь удастся вернуться в мой мир, я попрошу у них прощения и скажу, как их люблю. Я сделаю для них кормушку. А случись так, что некий голубок осчастливит подарком сверху меня самого, я лишь улыбнусь ему вслед и скажу, насколько он лучше срущего налету дракона. И всем посоветую делать то же самое. Любите голубей, люди! Они могут поставить вам кляксу на одежду, но вас не завалит дерьмом с головой, как того рекрута в первый день моего пребывания в Каритеке! А перила на балконе отмывать десять минут!..

Праздничным утром старый форт сиял чистотой, однако Креппер загнал нас в конюшни снова. Смотрите, барон, какие мы — до последнего на посту, и готовы подобрать каждую какашку, едва она выпадет из задницы любого вашего животного! И придирался сотник к нам, в первую очередь ко мне, особенно яростно. Просто от того, что реально-то заняться ему больше было нечем. Как и нам. Все сделано, все прибрано. Мы просто сидели внутри костомехов, как всегда в полном вооружении, тихо страдая, и проклиная про себя убогую рекрутскую участь.

Бестолково поорав и пометавшись часа два, Креппер отпустил почти всех ребят, оставив только нашу дециму, хотя и ее присутствие в форте было смешно. Как на зло, накануне Каритек накрыло полное безветрие, сопровождавшееся страшной жарищей и духотой. Несмотря на идеальную чистоту, в конюшнях ужасающе воняло, поскольку мощеные булыжником полы за века пропитались драконьей мочой буквально насквозь. На телегах изнывали от скуки попусту вызванные из деревень крестьяне-возницы; смиренно потели их бедные лошади. Раздраженные трехдневным переполохом драконы сердито ворчали в стойлах, били хвостами, хлопали крыльями. Особенно, по молодости лет, беспокоился Лейт Блистающий, непривычный еще ко всем перипетиям судьбы. В общем, обстановка накалилась в прямом и переносном смысле. До Креппера начало понемногу доходить, что он оказал Рутгеру медвежью услугу. Если драконы не успокоятся к началу торжества, как барон и его люди будут управляться с ними? В Каритек съехалось множество гостей, в том числе десятка два герцогов, графов и маркизов. Прибыла делегация от самого короля. Искусством разведения и воспитания боевых драконов владели далеко не во всех землях, специалистов вроде Рутгера можно было пересчитать на пальцах. Праздник отмечался не везде, не каждый год, считался большим событием и повышал репутацию устроителей. Но случись хоть одна накладка — и Рутгер опозорится. И герцог Каритекский вместе с ним. И все герцогство.

Виновнику позора не позавидуешь…

Тут как раз появился Рутгер. Очевидно, ему донесли, что Креппер со своим дурацким усердием подведет его под монастырь. Последние дни барон был самой популярной личностью в городе и не находил времени заглядывать в конюшни. Званые обеды, балы и торжественные приемы в замке следовали один за другим. Рутгера таскали на каждое мероприятие — вместе с драконьими погонщиками и даже старшими конюхами. Однако дальше игнорировать самоуправство Креппера было невозможно.

Оценив общее положение и бегло осмотрев драконов, барон посерел лицом и будто даже похудел сразу на десять килограммов. Сжав кулаки, он подскочил к сотнику и что-то сказал — без ругани, не повышая голоса, и выбежал прочь. Креппер тоже посерел и сдулся, а потом побелел, хоть в гроб клади, и зашатался, точно готовая упасть в обморок девица. Наверно, он и готов был упасть, — но быстро оправился и кинулся к телегам:

— Выметайтесь отсюда! — зашипел он на возниц как гадюка. Только такая гадюка была бы размером с удава. — Живо, живо! Вы что, не слышали, что сказал барон?

— Откуда б мы слышали, добрый господин? Он тихо говорил!

— А я вам громко говорю — убирайтесь! — повысил голос Креппер, брызгая слюной — наверняка в этот момент смертельно ядовитой. — Только не шуметь чтоб!

Крестьяне один за другим начали выруливать к воротам. Окованные железными полосами колеса ожидаемо загремели по булыжнику.

— Я сказал — без шума! — взъярился Креппер.

— Да как же мы без шума-то совсем?

— А как хотите! Колеса обмотайте чем-нибудь! Соломы подстелите!

Мы хмуро глядели на эту комедию. После трехдневной эпопеи с уборкой Драконьего Гнезда смеяться ни у кого не было ни сил, ни желания. Возницы, вежливо урезонивая совершенно свихнувшегося от страха сотника, аккуратно понукали лошадей, стремясь действительно шуметь поменьше, а главное, побыстрей исчезнуть, пока их в самом деле не заставили обматывать колеса собственными рубахами и штанами.

— А вы чего там раскорячились? — набросился на нас Креппер, забывая о крестьянах. — Пошли вон, пошли вон! — Мы тут же приняли приказ к исполнению, и двигались почти неслышно, однако и четкое следование инструкциям вкупе с беспрекословным подчинением Креппера не устроило. — Вам весело, да? Тебе весело, герой? Я тебе повеселюсь!

Зеркала передо мной не было, но и не видя себя я чувствовал, что даже последний дебил глядя на меня не подумал бы, будто парню весело.

— Ты над командиром вздумал потешаться, да? Я тебе покажу, как надо мной потешаться!

Ну все, теперь он полностью переключится на меня! Держись, Иван, тебе надо выдержать. Скоро все кончится — уже почти закончилось. Вот только выведем костомехов в подсобку… А мы туда уже идем. И скоро дойдем! Затем мы сдадим вилы…

— Кретин! Мокрица! Выродок!..

Мне пох! Я сейчас уйду, а Креппер останется здесь. Он сегодня точно побоится покинуть форт — по крайней мере пока не убедится, что его пронесло.

— Труполюб! Говноед! Срань свинячья!

Хоть бы тебя не пронесло! Хоть бы тебе вставили по самые гланды! А я сегодня славно выпью с Ноэлем и стопятьсот раз трахну Жюстину.

— Недоносок! Быдло! Сын осла и подзаборной шлюхи!..

Мне пох, мне пох, мне пох!..

«Ваша мана истощилась. Активация заклинания временно невозможна».

Еперный театр!.. Впрочем, мне уже и без заклинаний все было пох. Кроме шуток. По-настоящему.

Остальные продолжали шагать к подсобке, а я развернул костомеха к сотнику.

— А ну извинись!

— Че… Чего? — поперхнулся Креппер.

— Проси прощения, тварь! На колени!

— Че-е-е-го?..

— Быстро, я сказал! Убью!

— Ты-ы-ы? У-у-бье-е-е-е-ешь???..

Креппер пялился на меня, постепенно приходя в состояние бешенства. Он не испугался — видно, и в мыслях не держал, что я осмелюсь его хотя бы тронуть, не то что убить.